Варшава неожиданно потребовала от Германии вернуться к вопросу о выплате репараций за ущерб, нанесенный Польше в ходе Второй мировой войны. Такое заявление сделала премьер-министр Беата Шидло, тему развил и обосновал министр обороны Антоний Мацеревич, главный польский идеолог пересмотра истории. Правительство ФРГ однозначно сочло эту тему давно закрытой. Однако стоит понять, что же кроется за притязаниями Варшавы.
Репарации и прочие компенсационные выплаты СССР и его союзникам должны были по решению Потсдамской конференции выплачиваться из советской зоны оккупации, которая со временем превратилась в ГДР, а частично и вовсе административно отошла новому польскому государству. В 1953 году Польская Народная Республика (ПНР) отказалась от материальных претензий к ГДР. А в 1954–1955 годах СССР перестал получать компенсации не только от Восточной Германии, но и от Италии, Венгрии, Румынии и Финляндии.
В материальном и финансовом выражениях полученное СССР не тянуло даже на 5% от общего ущерба, причиненного агрессорами. От Италии, например, Москва получила где-то 3–4%, а Венгрия и Румыния и вовсе были освобождены от выплат, а взять с них что-то материальное и в хозяйстве полезное не было возможности. Скорее наоборот — приходилось помогать, поскольку на всю Венгрию в 1946-м нашлось практически только два башенных крана, а надо было восстановить хотя бы стратегические мосты через Дунай.
По разным подсчетам от 7 до 15% всего полученного СССР по репарациям сразу же передавалось Польше как самому крупному восточноевропейскому союзнику. Никто ведь не вспоминает, с помощью чего, кого и на какие деньги была восстановлена в пыль разрушенная Варшава — не просто отстроена заново, как, скажем, Минск, а аутентично восстановлена по старым чертежам и фотографиям.
Более того, ПНР получила 25% территории бывшего Третьего Рейха Германской нации, если считать в границах 1937 года. Причем не «выжженную землю», а вполне сохранившиеся промышленные районы Силезии, Бранденбурга, Померании и Восточной Пруссии. К 1945 году вермахт перешел к тактике обороны укрепрайонов, в результате чего бои на территории Германии концентрировались вокруг этих самых крепостей, а основная часть страны осталась относительно неразрушенной.
Два с лишним миллиона этнических немцев были выселены, причем, как правило, польские власти вели себя по отношению к ним весьма жестоко (особенно в Померании), а оставшиеся после них готовые предприятия и фермы доставались полякам из Западной Украины. Например, верфи Щецина (немецкого Штетина) и района Гданьск-Гдыня до сих пор целиком загружены и дают львиную долю польского промышленного производства и валютной прибыли.
Более того, в 1991 году уже демократическое, а не социалистическое правительство Польши получило от Берлина разовую компенсацию в 500 млн тогдашних немецких марок. И еще 2 млрд марок было направлено на выплату компенсаций узникам концлагерей и полякам, угнанным на принудительные работы. В 2004 году, вступая в Евросоюз, Варшава еще раз подтвердила, что никаких претензий к ФРГ не имеет и больше ничего требовать не будет.
Варшава таким образом кругом неправа, но только в том случае, если смотреть на мир, соблюдая принципы государственной и национальной правопреемственности. Антоний Мацеревич, а именно этот персонаж уже пару лет играет роль первооткрывателя всего нового и неизведанного в нормах и традициях европейской дипломатии, как раз и заявляет о том, что Варшава от преемственности отказывается. Даже в самой Польше многие считают Мацеревича радикалом на грани психопатии, который подчас не ведает, что творит.
Конечно, сейчас сложно представить себе ситуацию, при который доведенный до истерики Берлин в ответ на абсурдные требования поляков решит поднять вопрос возвращения восточных земель или ответных компенсаций депортированным. Немцам такое в голову не придет ни при каких обстоятельствах, но логика мыслей нынешнего варшавского правительства скорее не столько внешняя, сколько для внутреннего пользования.
Мацеревич подводит идеологическую базу не только под пересмотр итогов Второй мировой войны, но уже под пересмотр (в польской печати появился термин «переосмысление», имеющий реминисценцию в католических молитвах покаяния) вообще истории. Он уже заикался о Речи Посполитой «од можа до можа» («от моря до моря»). При этом такие рассуждения распространяются не только на «привычных исторических врагов» — Россию и Германию, но и на всех остальных соседей, особенно Литву и Чехию.
Окружающим ничего не остается кроме как наблюдать. Лучше игнорировать, а то так действительно можно договориться до обсуждения итогов татаро-монгольского ига. При этом Варшава не задумывается о дипломатической некорректности своего поведения, подрывая принципы устройства Евросоюза изнутри. Они в таких категориях не мыслят.
Но нужно понимать, что правительство, в котором на одной из ключевых должностей есть Антоний Мацеревич, не вечно. Бывали же периоды в истории Польши, правда, короткие, когда она не приставала к окружающим народам с разнообразными претензиями. Один из этих периодов, кстати, — советско-социалистический. Хорошее было время.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
