Картина эта до сих пор стоит у меня перед глазами.
Поздняя весна 1992 года. С гор, окружающих Цхинвал, грузинские танки под командованием генерала Тенгиза Китовани ведут прицельный огонь по городу. По театру русской драмы, по горсовету, по больницам, школам и кладбищам, по жилым домам. Пожарные машины не успевают от одного горящего дома к другому. Ужас и боль. Из подвалов, из-под стен разрушенных зданий раздаются крики и стоны умирающих людей — детей, женщин, стариков… Точно так было в этом городе и в августе 2008-го, только уже без Китовани.
Заместитель министра обороны России генерал-полковник Георгий Кондратьев, находившийся в то время в столице Южной Осетии, вызвал к себе командира 292-го вертолетного полка.
— Поднимай «вертушки»!
— Мне запрещено, товарищ заместитель министра, вмешиваться в конфликт.
— Поднимай «вертушки», мать-перемать, я приказываю, — закричал Кондратьев и добавил еще несколько слов, которые в печати употреблять не принято. Те, кто знает генерала, догадываются, о чем я говорю.
Эскадрилья Ми-24 ушла к горам, нависающим над Цхинвалом. Несколько залпов НУРСов (неуправляемых реактивных снарядов) заставили заткнуться танки Китовани. Хотя и ненадолго.
А перед этим с бойцами дивизии внутренних войск имени Дзержинского мы ездили по осетинским селам, пострадавшим от грузинских бандитов. Армии как таковой тогда у Тбилиси не было. Руководство страны выпустило из тюрем уголовников, которые готовы были повоевать против несговорчивых осетин и абхазов, а заодно и поживиться захваченным имуществом, просто пограбить. Их возглавили некоторое количество офицеров, присягнувших правительству Гамсахурдии, а затем и Шеварднадзе. Но методы ведения боевых действий у этой «армии» были и оставались бандитскими. Никогда не забыть мне расстрелянных собак, валяющихся во дворах обуглившихся остовов осетинских домов, перебитых кур и индюков, втоптанных в землю помидорных и огуречных грядок, а еще почти столетней старухи в одном из сел, которая вышла к нам с замотанной платком рукой. Оказалось, пришлые вояки хотели снять у нее с пальца дорогое фамильное кольцо, но распухшие от возраста суставы не позволяли это сделать. Тогда какой-то урод вытащил кинжал и отсек ее палец вместе с неподдающейся драгоценностью.
А какие запахи стояли в этих селах от сгоревших домов и подвалов, где хранились заготовленные на зиму фрукты и овощи! Брошенная в дверь граната превращала эти запасы в никому больше не нужные джемы с яблочным, айвовым, сливовым запахом… Он, как и трупный запах неубранных, распухших на солнце убитых животных, не выветривался отсюда неделями. Интересно при этом, что местные жители из грузинских сел, которых в Южной Осетии было, пожалуй, не меньше, чем осетинских, в отличие от Абхазии, не воспользовались ситуацией и не грабили своих осетинских соседей. Как это произошло потом, в августе 2008 года. И потому беженцев из Южной Осетии, опять же в отличие от Абхазии, в 1992 году не было. Они появятся после пятидневной войны, развязанной Саакашвили.
Помню еще, как поздно ночью в санатории поселка Джава, где разместили батальон дивизии Дзержинского, местные осетины устроили застолье, приветствуя своих освободителей. Тост произносил высокий крутоплечий мужчина, а сосед за столом шептал мне на ухо, что тот, уходя в ополчение, оставил своему 15-летнему сыну пистолет и гранаты. Наказал защищать мать и сестер от бандитов до последнего патрона. А когда они закончатся, взорвать себя и их, но не допустить надругательства над честью семьи. У меня до сих пор не уходит из головы эта история.
24 июня 1992 года в Дагомысе, в одном из районов Сочи, президент России Борис Ельцин и председатель Государственного совета Грузии Эдуард Шеварднадзе подписали соглашение о принципах урегулирования конфликта между Грузией и Южной Осетией. По нему была создана Смешанная контрольная комиссия из представителей четырех сторон — Грузии, России, Южной Осетии и Северной Осетии для урегулирования разногласий между Тбилиси и Цхинвалом, который местные жители теперь называли только так. На административную границу между Южной Осетией (Тбилиси называл ее не автономной республикой, как в советские времена, а Цхинвальским районом) и непосредственно Грузией, ее Горийским районом, вводились миротворческие батальоны. По одному от каждой стороны — грузинский, российский и осетинский. Они вошли туда 14 июля 1992 года. Кроме того, в Цхинвале размещалась Миссия наблюдателей ОБСЕ. Москва не признавала независимости Южной Осетии, настаивая на территориальной целостности Республики Грузия.
Одним из сопредседателей Смешанной контрольной комиссии был Сергей Шойгу, которому и принадлежала идея смешанных миротворческих сил, выступивших гарантом прекращения огня. Организовали коридор безопасности шириной в 14 км вдоль административной границы бывшей Юго-Осетинской административной области. Через 25 лет миротворческую операцию, проведенную под руководством будущего министра обороны России, назовут образцовой. Она действительно на долгие годы остановила братоубийственную войну, гуманитарную катастрофу осетинского народа, помогла началу восстановления Цхинвала и окружающих его городков и сел. Казалось, мир навсегда пришел на эту землю.
Ни правительство Шеварднадзе, ни грузинские власти под руководством Саакашвили не смогли, а точнее, не захотели воспользоваться этим шансом, складывающейся благоприятной ситуацией и принять все меры для того, чтобы помириться с народом Южной Осетии, компенсировать ему те утраты, которые он понес за время гражданской войны, изменить свою националистическую риторику, показать всем и доказать, что осетины бывшей автономной республики будут жить также здорово, в семье равноправных народов, как это было до развала Советского Союза. Вместо этого в головы грузинского населения с опорой на псевдонаучные и псевдоисторические изыскания вдалбливалась идиотская мысль, что осетины на территории Грузии только квартиранты, которые должны освободить чужую для них землю и отправиться восвояси. Куда и зачем, не объяснялось. Почему так делалось, почему вопреки сближению братских народов создавалось всё возможное и невозможное для их разъединения и, более того, даже для подогревания вражды? Для меня всё это загадка до сих пор. Может быть, причина в том, что высокомерное пренебрежение интересами других народов и национальностей в Грузии времен Гамсахурдия, Шеварднадзе и Саакашвили брало верх над мудростью, дальновидностью и здравым смыслом? Не берусь судить. Но все знают, к чему это привело.
8 августа 2008 года навсегда изменило карту Грузии. Вероломная агрессия грузинских войск против Южной Осетии практически по тому же самому сценарию, как и в 1992 году, против российских миротворцев и жителей Цхинвала, пять дней кровопролитной войны в защиту жизней югоосетинского народа — его женщин, детей, стариков — закончились оглушительным поражением саакашвилиевского режима и тех заокеанских сил, которые науськивали тбилисских авантюристов на чудовищное преступление против мира и человечности.
Мировое сообщество в лице Совета Европы, ОБСЕ, Парламентской ассамблеи ЕС, Совета безопасности ООН и прочих институтов до сих пор не дали четкой правовой оценки событиям 08.08.08. Но действие Дагомысского соглашения теперь уже потеряло всякий смысл. Россия признала независимость Южной Осетии, заключила с ней договор о дружбе и взаимной помощи. На территории Цхинвала и его окрестностей размещена российская военная база, которая вместе с подразделениями южноосетинской армии является гарантом мира и стабильности в этом регионе Закавказья. И так уже будет всегда.
А вопрос, какой вывод из ситуации в Южной Осетии сделали авантюристы вроде Саакашвили и его «друзей», к примеру, на Украине, до сих пор остается открытым.
Автор — военный эксперт, журналист, писатель
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
