Первая личная встреча Владимира Путина и Дональда Трампа в рамках саммита G20 стала, безусловно, одним из самых важных событий как для российской, так и для мировой политики. Однако сюрпризов не было: несмотря на явно позитивный настрой участников с обеих сторон, не произошло никакой новой «перезагрузки». Почему так — и почему это хорошо?
Прежде всего мы увидели, что Трамп находится под очень серьезным давлением элит внутри США. Это было заметно и по информационной «артподготовке» к этой встрече, и по реакции американских средств массовой информации, которая была, в общем, достаточно критичной: дескать, президент был «недостаточно жесток» с Путиным, «пошел у него на поводу». Конечно, эта реакция исходит в основном из демократического лагеря, но внутри собственной партии давление на Трампа тоже есть, хотя оно может быть не так заметно со стороны.
Мы видим, что Трамп и его команда все-таки поднимала тему российского вмешательства в выборы в США. Понятно, что никаких доказательств российского вмешательства нет — сплошные намеки. Поэтому они решили расширить ее до вопросов кибербезопасности в целом. И получилось, что американцы договорились с русскими о том, чтобы вместе противостоять хакерам — на мой взгляд, это была хорошая находка.
И наконец, стороны нашли тему, в которой можно достичь соглашения — это прекращение огня в южной части Сирии. Но надо понимать, что это результат предварительной работы, проведенной МИДами двух стран. И к этому моменту мы еще вернемся.
Что касается российской стороны, то для нас очень важна была продолжительность встречи — она продлилась гораздо дольше запланированного, а также широта обсуждаемых вопросов и достижение конкретных результатов. Хотя и их тоже можно трактовать по-разному. Например, назначение спецпредставителем США по Украине Курта Волкера. Ведь этот человек имеет репутацию скорее ястребиную, не пророссийскую.
Так что в целом встреча дала Путину и Трампу политические очки, но эпохальных сдвигов не произошло. Нельзя сказать ни о новой «перезагрузке», ни о «развороте России в сторону Запада». И мне кажется, как раз это — позитивный момент, который мы еще оценим в будущем.
Я внимательно изучал историю российско-американских отношений. И могу сказать, что и Горбачев, и Ельцин очень неприятно поражали американцев, когда они без предварительной проработки приезжали с какими-то уступками. Например, в мемуарах одного из американских политиков есть воспоминания о том, как Горбачев встречался с Бушем-старшим и выкатил какую-то очередную инициативу по сокращению ядерных вооружений. Но в Америке совершенно другая управленческая культура: инициатива должна быть предварительно обсуждена, проработана на дипломатическом и аппаратном уровне и только после этого озвучена. Так что Буш-старший просто ничего не мог понять — предварительно идея не обсуждалась, ни он, ни его окружение ничего о ней не знали. И совершенно не работала в этих условиях идея Горбачева — мол, сейчас я всех ошарашу своей открытостью и щедростью, и отношения пойдут как по маслу. Наоборот, американцы воспринимали это с подозрением, буквально были готовы искать, в чем подвох, потому что у них так не принято. Принято проработать вопрос предварительно — как в случае с договоренностями о прекращении огня в Южной Сирии. Мне кажется, что вот этот горбачевско-ельцинский стиль дипломатии — это не то, что надо перенимать.
Тем более у нас уже был период, когда Россия выступала военным союзником США в борьбе с мировым терроризмом. Мы поддержали их после терактов 11 сентября, предоставили транзитные возможности, пустили в Центральную Азию их военные базы, сделали перевалочную базу НАТО в Ульяновске, дали разведывательные сведения. А в ответ получили расширение НАТО на восток. И это несмотря на то, что личные отношения Путина и Буша-младшего были очень хорошими. А с Обамой, например, отношения не сложились. И, несмотря на это, именно при Обаме произошла перезагрузка отношений, и давление на Россию не было жестким, по крайней мере до 2013 года, до Олимпиады и Крыма.
Поэтому мне кажется, что при важности личной коммуникации лидеров двух стран не стоит переоценивать ее значение. Дипломатия — это работа двух огромных машин с двух сторон океана, причем это сложная двухпартийная машина с высокой степенью инерции.
И плюс состоит в том, что при стабильной работе этих машин двусторонние отношения становятся устойчивыми и независящими от личных симпатий и антипатий лидеров. Их нельзя одномоментно ввести в позитивное русло за одну встречу, но когда они установлены, то становятся стабильными. Мне кажется, нам нужна именно такая внешняя политика. На равных, без неожиданных уступок, спокойная и деловая. Меньше ярких новостей и больше последовательной системной работы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции