В Москве за этот год отреставрируют более 100 исторических сооружений
В этом году в Москве отреставрируют не менее ста объектов культурного наследия. Об этом «Известиям» рассказал глава Мосгорнаследия Алексей Емельянов. В список вошли такие знаковые здания и сооружения, как легендарный дом Наркомфина, 29 объектов ВДНХ и 46 станций метро. В то же время в течение двух месяцев под ковш экскаватора попали конструктивистский Дом культуры имени Серафимовича и три здания XVIII–XIX веков постройки. «Известия» выяснили: это происходит из-за того, что многие исторические объекты даже не попадают в поле зрения Мосгорнаследия. А когда защитники старины начинают бить тревогу, спасать порой уже просто нечего.
В Среднем Тишинском переулке на днях остановили снос ДК имени Серафимовича. Однако экскаватор успел разрушить часть здания. Оно было построено в 1929 году. Приостановить снос удалось после того, как в Мосгорнаследие было подано заявление о включении ДК в реестр объектов культурного наследия. Ведомство направило в компанию «Талкалегпром», проводившую демонтаж, предписание о приостановке работ. Заявление будет тщательно рассмотрено, и если независимые эксперты посчитают, что это действительно уникальный объект, то его включат в реестр объектов культурного наследия, и дом получит охранный статус.
А весной на Малой Бронной улице, 15-а, разрушили главный дом городской усадьбы Анны Неклюдовой, построенный в XVIII веке. Координатор движения «Архнадзор» Рустам Рахматуллин рассказал «Известиям», что это была первая детская больница в Москве. Защитникам здания предъявили бумагу Мосгорнаследия, где сказано, что дом не является памятником.
Позднее в Пожарском переулке были разрушены дом Зиминой (№ 3) и доходный дом почетного гражданина Колобашкина (№ 5/12, стр. 1). Оба здания находились в перечне объектов, заявленных некогда на госохрану, но в реестр их не включили.
Защитники старины называют еще один адрес в Москве, где можно ждать сносов: Остоженка, 4 и 6. В основе первого дома — главный корпус усадьбы Римских-Корсаковых. Во втором жил художник Василий Суриков.
Руководитель Мосгорнаследия Алексей Емельянов пояснил «Известиям», что на волне темы защиты старины информация часто подается некорректно. Так, дом Римского-Корсакова сносить никто не собирается. Здание взято в силовые леса, чтобы не разрушилось.
— Говорить о сносе усадьбы или дворца XVIII века на Малой Бронной не совсем корректно, — рассказал Алексей Емельянов. — Все постройки усадьбы, кроме главного дома, были снесены еще в 1842 году, когда Неклюдова продала ее Московской детской больнице. Дом был приспособлен под больницу, что не обошлось без серьезной перестройки. И таких реконструкций было несколько. В XIX веке его перестраивали под Арбатское реальное училище. В начале ХХ века — под Высшее начальное училище. В 1970-х и в 1993 году были проведены еще два ремонта. В 2000-х годах здание полностью выгорело.
Алексей Емельянов подтвердил, что в Мосгорнаследие поступала заявка о признании здания памятником. Но при осмотре обнаружилось, что уцелели только четыре наружные неоднократно перестроенные стены. Поэтому было принято решение не включать его в список памятников.
Здания в Пожарском переулке с середины 1990-х стояли брошенными и неоднократно горели. С 2008 года признаны аварийными. Решение об их сносе было принято тогда же.
— Заявка о включении их в список объектов культурного наследия никогда не поступала, а если бы поступала, то мы тщательно ее рассмотрели, — объяснил Алексей Емельянов.
Потери «десятых» годов
В «Архнадзоре» с 2010 года ведут «черную книгу», куда попало около 120 утраченных домов, относившихся к исторической застройке. В 2011–2012 годах запомнилось противостояние вокруг усадьбы Шаховских-Глебовых-Стрешневых на Большой Никитской улице. При реконструкции театра «Геликон-опера» были разрушены здания XVIII–XIX веков. В итоге исчез усадебный двор, созданный архитектором Константином Терским. Тогда же «Детский мир» на Лубянской площади поменял свои интерьеры. На три четверти был снесен стадион «Динамо», который с 1987 года имел статус памятника.
— В 2013 году пострадали еще два здания, — рассказал Рустам Рахматуллин. — Первое — это Круговое депо архитектора Константина Тона на Ленинградском вокзале, которое было выявленным памятником. Снесли примерно 2/5 здания. Оно до сих пор не восстановлено. Второе — так называемый дом Болконского на Воздвиженке, который был описан в романе Льва Толстого «Война и мир». Дом де-юре был лишен охранного статуса, но всем понятно, что он оставался памятником де-факто.
В 2014-м были частично разобраны палаты Киреевского на Остоженке — памятник федерального значения. Сейчас они принадлежат Зачатьевскому монастырю. По словам Алексея Емельянова, палаты не были снесены. Виновный в несанкционированных работах был не просто оштрафован. Мосгорнаследие направило в Министерство культуры РФ требование отобрать у подрядчика лицензию на производство работ на памятниках и убедило собственника переработать проект. В этом году там начнется полномасштабная реставрация.
— Круговое депо было спасено от сноса, в рамках реставрации был выполнен демонтаж пристроек, восстановлен купол, проведены расчистка и восстановление цоколя, сводов, кирпичного декора. Сейчас завершается разработка проекта дальнейшего использования здания. А «Детский мир» в 2011 году был на грани обрушения, — рассказал Алексей Емельянов. — Износ доходил до 70%. Изменение предмета охраны объекта в 2011-м означало только одно — собственник в 2012-м не приступил бы к работам, а в 2014-м здание бы рухнуло, пополнив очередную «черную книгу».
Почему же дома, пусть и не внесенные в список памятников, но являющиеся историческими, доводятся до плачевного состояния? Ответ парадоксален — до момента подачи заявки на признание здания объектом культурного или исторического наследия Мосгорнаследие за него не несет никакой ответственности. А собственники бывают разными. И нередко обходятся с такими зданиями по-варварски.
Взять под охрану
Для того чтобы дом получил госзащиту, его необходимо внести в единый госреестр объектов культурного наследия.
— Москвичам надо обратиться с заявлением в Мосгорнаследие, — рассказал «Известиям» управляющий партнер юридического агентства «Представитель» Николай Гречкин. — Мосгорнаследие должно организовать работу по установлению историко-культурной ценности объекта. После проведения экспертизы принимается решение.
По данным Мосгорнаследия, в 2017 году в список выявленных объектов культурного наследия внесли более 15 зданий. В прошлом — более 60. Всего до конца года в столице отреставрируют свыше ста исторических зданий, сооружений и памятников.
За последние шесть лет в столице завершены работы по сохранению 773 памятников архитектуры. Причем больше половины объектов в 2016 году было отреставрировано за счет частных инвестиций. Это говорит о том, что меняется менталитет людей, а у частных инвесторов появился интерес к объектам культурного наследия и интерес к их сохранению.
Тем не менее, по мнению ряда экспертов, закон плохо работает.
— Приходится защищать не только памятники-отказники, но и все здания, которые формируют историческую среду, — рассказал Рустам Рахматуллин. — Они первыми попадают под ковш экскаватора, если появляется заинтересованность инвестора. Так был снесен доходный дом Приваловых на Садовнической улице.
Но по словам Алексея Емельянова, застройщики считаются с охранным статусом. А подлинные и уникальные здания включаются в список вне зависимости от инвестпланов. Например, в прошлом году на основании заявления от жителей был включен в список объектов культурного наследия Институт пчеловодства на Феодосийской улице в Северном Бутово. По проекту планировки были предусмотрены снос этого исторического здания и новое строительство, но после решения Мосгорнаследия застройщику пришлось внести изменения в свой проект. Однако часто заявления от жителей поступают поздно, как, например, в случае с ДК Серафимовича.
Заместитель председателя совета Союза московских архитекторов Марк Гурари считает, что в сложившейся ситуации виноват не закон.
— В Швейцарии банки спорят, у кого здание старше, — рассказал он. — Возраст дома придает его владельцам солидность и респектабельность.
Сносы прекратятся после того, как в обществе изменится отношение к старине. В Европе в домах без разрешения муниципалитета нельзя поменять окна или даже защелки на них. Хотя большинству владельцев это даже не приходит в голову. У нас же фасад здания, несмотря на законодательный запрет, могут попытаться перестроить. Совершенно не думая, как это изменит внешний вид исторической постройки.
