«Перекуры и простои обходятся потребителям в 2 трлн рублей в год»
Ситуация в экономике улучшается, в бизнес приходит «третья волна» молодых предпринимателей, но успокаиваться именно сейчас нельзя. Такую позицию в интервью «Известиям» на ПМЭФ высказал глава «Опоры России» Александр Калинин. Он напомнил, что Япония в 90-х получила «потерянное десятилетие» из-за того, что посчитала себя уже достаточно успешной. Глава «Опоры» констатирует, что России предстоит еще многое сделать: стимулировать переход микробизнеса к средним компаниям, вспомнить советский опыт научной организации труда для повышения его эффективности, создать хабы стартапов при вузах и перенять зарубежный опыт превращения успешных предпринимателей в телезвезд.
— Ключевая тема экономической политики сегодня — увеличение темпов роста ВВП, причем правительство возлагает надежды прежде всего на бизнес. Вы готовы помочь перезапуску экономики?
— Мы считаем, что с 2015 года уже многое сделано. Однако ключевая задача на сегодня — сделать так, чтобы микробизнес, которого в стране много, активно становился малым и затем — средним. Пока этого не происходит. У нас в России сегодня комфортно быть микробизнесом. Как только ты становишься малым или средним, то сразу уходишь со специальных режимов налогообложения, надзорных «каникул», и на тебя сваливается такой жесткий пресс более высокой нагрузки и надзора, что бизнесмены говорят: зачем мне это надо? Малых предприятий у нас как было 230 тысяч несколько лет назад, так и осталось. По средним предприятиям у нас вообще 20 тысяч, и так оно и есть много лет. Нам нужно создать в стране акселератор, чтобы микробизнесу было интересно становиться средним. Именно средние, малые компании — те «газели», которые совершают технологические прорывы, дают новые технологии. Мы это обсуждали с замглавы МЭР Олегом Фомичевым, и он нас поддержал в части необходимости создания комплексной системы поддержки растущего бизнеса.
— Как вы видите этот процесс?
— Должны быть специальные финансовые продукты. Должны быть административно поддержаны растущие рынки. Должен появиться инструмент общественного признания. В рамках ПМЭФ мы встречались с коллегами из разных стран, обсуждали их опыт. Например, есть чему поучиться у Китая, который за 20 лет создал новую прогрессивную экономику именно за счет МСП. Во многих странах — лидерах экономического развития — успешные бизнесмены являются предметом особой гордости для всей страны. Они как телезвезды. У нас тоже есть герои, которые создали уникальные предприятия. Потому что такие люди, как к примеру, создатель зубной пасты «Сплат», как создатель мультсериала «Маша и медведь», заслуживают общественного признания. Такие люди заслуживают государственных наград, какие получают выдающиеся государственные деятели, деятели науки, культуры. Выдающиеся предприниматели, которые с нуля создали мировые бренды, должны получать государственные награды.
— Сегодня россияне часто реализовывают свои бизнес-идеи где-нибудь в Сингапуре или Великобритании. А насколько в России сейчас реально создать высокотехнологичное предприятие?
— В мире идет глобальная конкуренция за технологии, знания, за конкретных людей. К примеру, в 90-е годы очень много российских математиков уехало, и всем известный самолет-невидимка «Стелс» был создан в США в том числе благодаря им. Сингапур много лет лидирует по инвестиционному климату, и туда переезжает много высокотехнологичных предпринимателей — это тревожный сигнал, они должны приезжать к нам. Это большой вызов, и нам нужно на него ответить. Ответ на него — это, конечно, инвестиционный климат и безопасность ведения бизнеса в России. Здесь нужны как минимум три шага. Первый: государственный заказ на популяризацию предпринимательской деятельности. Второй: безопасность ведения бизнеса, защита частной собственности, предпринимательской деятельности от необоснованного преследования. И третий — это акселератор от микробизнеса к среднему.
— Как вы относитесь к идее по созданию хабов технологичных стартапов при вузах?
— Это хорошее предложение. У нас есть положительный опыт создания таких связующих цепочек и новой регуляторной среды. К примеру, пять лет назад в России мы по регуляторике интернет-бизнеса были на нуле. За это время благодаря деятельности Кирилла Варламова и возглавляемого им Российского фонда интернет-инициатив было создано новое корпоративное право в отношении интернет-бизнеса. И я был у него в Фонде. Там в год по 20 тысяч стартапов проходит. Это действительно конвейер. И он говорит о том, что сегодня Москва Лондону и Нью-Йорку в отношении драйва по интернет-бизнесу не уступает.
— Бизнес сегодня часто говорит о том, что не надо нам никаких новых льгот, в принципе, много чего уже сделано — лишь бы не чинилось никаких препятствий для работы. И многие таким препятствием называют новую контрольно-кассовую технику (ККТ), которая вгоняет предпринимателей в лишние расходы. Насколько существенна данная проблема?
— Над реформой ККТ мы работали два года, поэтому это не стало сюрпризом, но, безусловно, это накладно для бизнеса.
— Сюрпризом стало, что кассы стоят 30 тысяч...
— Эта реформа состоит из двух частей. Первая — кассовую технику должны заменить до 1 июля 2017 года те, у кого она уже есть. Это, в основном, крупный, средний, малый бизнес, но в любом случае уже состоявшийся бизнес. У них есть деньги и есть компетенции. И, тем не менее, мы столкнулись с рядом трудностей. До 1 июля остался месяц, а кассы заменила лишь одна треть предпринимателей. Поэтому мы договорились с Минфином и Федеральной налоговой службой об отсутствии санкций для тех, кто уже подписал контракты, но сами кассы пока не получил. Второй этап реформы — к 1 июля 2018 года эту кассовую технику должны поставить те, у кого ее никогда не было. Это те, кто работают, к примеру, на едином налоге на вмененный доход, частично те, кто работают на патенте. И мы говорим: давайте проанализируем. Во-первых, касс там требуется 2,5 млн. Во-вторых, там нет компетенций. Их нужно создать. В-третьих, многим она и не нужна. По патенту работает более 60 видов деятельности. А в список тех видов деятельности, где ККТ не нужны, вошло только 20. Мы считаем, там должно быть не 20 видов деятельности, а все 60. Кроме того, сроки второго этапа должны быть сдвинуты. Мы направили соответствующие письма главам ФНС и Минфина и первому вице-премьеру Игорю Шувалову.
— Важная тема — это вопрос о повышении производительности труда. Что здесь можно сделать?
— Мы подготовили свою программу по повышению производительности труда. Мне удалось даже некоторые тезисы изложить на Совете по приоритетным проектам при президенте РФ. Мы считаем, что повышение производительности труда — это один из важнейших резервов и источников для роста российской экономики. Так получилось, что у нас этой темой очень долго не занимались. Она была в советское время, «научная организация труда» называлась. Готовились специалисты в вузах по этой теме, потом она была забыта. Но ее очень широко применяют все страны Азиатско-Тихоокеанского региона и ЕС. По нашим расчетам, за те товары, которые выпускаются в России, наши российские потребители ежегодно переплачивают лишние 2 триллиона рублей. Потому что мы используем человеческий труд и технику эффективно только на 30% в среднем. У нас не прописаны процедуры, у нас очень часто запрещено использование труда на смежных участках. У нас очень много перекуров. Это никак не лимитировано. У нас часто технологический процесс организован нецелесообразно. К примеру, у вас в офисе копировальная техника стоит на другом этаже. Сколько человек теряет времени на это? И таких примеров много. А это наука. Для начала не надо вкладывать в технику, только прописать процессы. И этим путем идут многие страны: Япония, Китай, Малайзия, Тайланд и вся Европа. Там создана национальная программа повышения производительности труда. У нас этого нет. Соответственно, в каждом нашем товаре 30% в цене вы оплачиваете чью-то неорганизованность. И если эту долю снизить и сделать целую программу, то молоко может стоить не 50 рублей за литр в магазине, а 40.
— Кто же может правильно определить количество перекуров?
— Таких специалистов, кто научной организацией труда занимается, еще нужно подготовить. Поэтому следующее предложение — нам нужно создать 20 тысяч мест в образовании, чтобы подготовить этих людей на основе зарубежных программ. А когда-то это была советская система подготовки кадров. У нас должна появиться новая специальность в институтах — «Научная организация труда». И вот такую программу повышения производительности труда мы подготовили. Мы хотим ее презентовать 18 сентября в 15-летие «ОПОРЫ РОССИИ» на нашем форуме. Нельзя терять преимущества, которые у нас когда-то были. А если даже мы их потеряли, нам нужно очень быстро догонять тех, кто это когда-то подхватил.
— Насколько сильно ведение бизнеса различается в регионах?
— Мы видим то, что в России 50% регионов уже давно в экономическом росте, а в 50% продолжается спад. И это во многом связано с инвестиционным и деловым климатом. В Москве малый бизнес на 20% вырос за последние пять лет. В Санкт-Петербурге сейчас тоже движение идет. Екатеринбург, Тюмень, Новосибирск, Казань, конечно, Белгород. А в другие регионы приезжаешь — там уныние. Предприниматель думает, куда бы оттуда переехать. И это большая проблема. На это обращали внимание уже все, включая президента. Нужно кардинально исправлять ситуацию, принимать системные решения. Сейчас и кадровые решения принимаются, замена губернаторов прошла в начале года. Но помимо этого в каких-то регионах там есть и объективные вещи. Там нужно принимать решение либо по укрупнению регионов, либо по созданию в этих регионах инвестпроектов, финансируемых на государственном уровне. Иначе у нас может быть очень большая дифференциация в стране, а это, конечно, недопустимо. Мы все-таки живем в едином экономическом пространстве.
— Может ли здесь помочь «золотая книга» лучших бизнес-практик регионов?
— Такую книгу ведет Агентство стратегических инициатив и их региональный рейтинг как раз об этом. Другое дело в том, какое дополнительное стимулирование для тех, кто хорошо работает, кроме признания раз в год? Мы считаем, что такие регионы должны обязательно получать какое-то дополнительное финансирование, какие-то дополнительные преференции и какой-то еще кадровый лифт. Например, заместителей губернаторов таких регионов можно было бы считать кандидатами на замещение вакансий в государственном управлении в других регионах либо на федеральном уровне.
