Бречалов: главное для бизнеса — понятные правила

Главная причина проблем в регионах — не нехватка денег, а неэффективное управление. Об этом в студии «Известий» на Петербургском международном экономическом форуме заявил врио главы Удмуртии Александр Бречалов. Он пообещал провести оптимизацию аппарата и выстроить партнерские отношения с бизнесом.

— Для вас самого назначение врио губернатора Удмуртии было неожиданным или вы понимали, что что-то грядет?

— Что грядет, понимал, но само назначение, конечно, неожиданно. Потому что никакой подготовки, плана какого-то — этого не было. Президент принял решение, мы встретились, и вот теперь я временно исполняющий обязанности главы Удмуртской Республики.

— Вы пришли в регион с проблемными дорогами, проблемным здравоохранением, проблемным ЖКХ. У вас какой-то есть план по развитию региона? Как вы видите долгосрочный план развития Удмуртии?

— Те проблемы, о которых вы сказали, свойственны любому региону от Москвы до Сахалина. Если говорить о дорогах, то это не самая большая проблема. В Удмуртии региональные, федеральные дороги в хорошем состоянии. Местные хуже. Здравоохранение и ЖКХ — наверное, средний градус по больнице. Имею в виду по стране. Плана, естественно, такого не было, потому что сначала необходимо погрузиться в ситуацию, провести экспертизу наиболее острых проблем и приступить к их решению. Мы это уже сделали почти за два месяца. Поэтому о каком-то планировании работы стоит говорить к середине июля — началу августа. Именно к этому времени мы полностью погрузимся в ситуацию региона.

— Если здравоохранение и ЖКХ — «средний градус по больнице», то тогда какие самые больные точки оказались в регионе, когда вы пришли?

— Здравоохранение. Неудачная оптимизация во многих населенных пунктах — ликвидировались точки медицинской помощи, будь то поликлиники или больницы. Соответственно, тысячи людей имеют серьезные проблемы с доступом к медицинским услугам. Мы на одном таком районе отработали в формате антикризисного проектного управления, сделали расчеты до конца этого года. Мы вернем такие пункты медицинского обслуживания людям. И это касается всей республики. Есть еще другие проблемы в этом направлении, но это ключевые. Дороги тем не менее — притом что федеральные и региональные в очень хорошем состоянии — местные в ужасном состоянии. И это серьезная проблема. Это тормозит развитие экономики, это создает проблемы для развития детей, для их обучения. Потому что межмуниципальное сообщение, когда ты весной не можешь проехать, с этим проблемы.

— В чем проблемы? Не хватает бюджетных средств? Неправильно осваивают?

— Второе. То есть эффективность. Вообще эффективность — это главный бич сейчас и управления Удмуртии, и бюджета Удмуртии. Ни в коем случае нельзя говорить, что у нас не хватает средств. Конечно, на всё их не может хватить, но минимально достаточный уровень экономика Удмуртской Республики генерит безусловно. Федерация помогает поддерживать все те программы, которые федерация инициирует, и Удмуртия в том числе. У нас очень хороший дорожный фонд, больше 6 млрд рублей. В совокупности с федеральными деньгами это почти 10 млрд рублей, но, тем не менее, мы в этом году не запланировали ни одного капитального ремонта. Так называемый ямочный ремонт. Это, конечно, говорит о слабой эффективности. Поэтому и в здравоохранении, и в ЖКХ, и в других сферах у нас главная проблема — это эффективность.

— Вы пришли как новый человек в старую команду. Это всегда сложно, и чисто психологически в том числе. Как вас приняли? Как это произошло? 

— Меня мало интересует, как меня воспринимает команда какая-либо. Я приехал работать к людям, гражданам Удмуртии. Это не общая фраза, это не какой-то элемент пафоса. Это серьезно. Всё, что мы делаем, мы делаем исключительно по запросу людей. Меня не интересует, кто работал, в какой команде. Меня интересует, как люди работают сейчас. Я вникаю в суть проблемы и встречаю много профессиональных людей. А некоторые из них не облечены должностью министра или замминистра.  Работают в каких-то общественных структурах, бизнес-структурах. Поэтому я уверен, что к сентябрю нам удастся сформировать профессиональную работоспособную команду, которая готова к самым амбициозным задачам.

— Вы же меняли чиновников? Производили перемены?

— Конечно, ключевые позиции я уже поменял. Так, руководитель моей администрации —Сергей Смирнов, с которым мы 3–4 года работаем в Общественной палате. Конечно, воспринято было всё не то что с осторожностью, с таким даже отрицанием. Начнем с того, что правительство работало до 18.00 ежедневно, в пятницу до 16.30. Это непозволительная роскошь, если учесть, какие зарплаты чиновники в правительстве получают. Наличие ключевых показателей эффективности — это такая тема для обсуждения, и не все понимают, что это такое. Но очень быстро меняется ситуация. Я формирую команду из тех, кто готов работать на результат. Конечно же, будут те, которые не воспримут мою политику и мои методы работы. Такова жизнь, и значит, им придется реализовываться где-то в других областях.

— Наблюдаете ли вы такой тренд обновления руководства страны, регионов молодыми кадрами, более понятными бизнесу? Более доступными для диалога с людьми, то есть более простыми и доступными для всех?

— Мне сложно ответить на этот вопрос, потому что из прошедших изменений, которые касаются губернаторского блока, глав регионов пришли люди разного возраста и с разным опытом. Конечно, я могу сказать об Андрее Никитине — это мой достаточно близкий товарищ. Бывший руководитель Агентства стратегических инициатив. Я уверен, что всё то, чем он занимался в АСИ, он привнесет в Новгородскую область. За других мне говорить сложно. Есть ли в этом общий тренд? Я пришел к выводу, что вопрос не столько в возрасте, сколько в желании. У меня есть очень близкий друг и товарищ Станислав Говорухин, у которого я много учусь. У него иногда более свежие идеи встречаю, чем у молодых, закончивших MBA. Поэтому здесь я бы не проводил четкую черту по гендерному принципу или возрастному. Желание, наверное, зависит от опыта тех руководителей, которые приходят руководить регионом. Я надеюсь, что тренд будет в структурном изменении — как в управлении государством, так и в управлении регионом — вне зависимости от возраста и каких-то других критериев. Это назрело. Вопрос не в макроэкономической ситуации. Вопрос не в том, сколько у нас денег.  У нас денег достаточно. Вопрос в эффективности тех реформ, которые уже были начаты, и тех реформ, которые предстоят. А это должны делать эффективные люди.

— Структурные изменения — вы что под этим подразумеваете?

— Вот смотрите. Мы только сегодня на завтраке Сбербанка говорили. Такой беглый анализ был тех программ и концепций, которые в предыдущие годы были приняты, 2020, 2030. Алексей Кудрин подвел черту: они были реализованы не больше чем на 50%. Это о чем говорит? Это говорит о том, что, притом что идеи здравые, инициативы совершенно верные, актуальные и денег достаточно, механизм реализации не работает.

— В чем слабое звено?

— Муниципальный уровень. Безусловно. У нас 24 тыс. глав муниципальных образований. Это те, кто «приземляет» все программы. Там живут люди, там работает бизнес. 24 тыс. человек. Сказать, что все из них прошли, как говорили в Советском Союзе, курсы повышения квалификации в РАНХиГС, я уже не говорю о «Сколково», образование в Сингапуре, — конечно, нет. Эту огромную армию адаптировать в тот формат работы, который сейчас правительством предлагается, очень сложно. Но при этом не надо забывать о центре. Межведомственное взаимодействие оставляет желать лучшего. Очень многие инициативы, проекты годами согласовываются, перебрасываются бумажки из одного ведомства в другое, по три круга. Потом это остается в Госдуме на пару лет. Слава Богу, я думаю, что при Володине более активная работа будет Госдумы. Потому что здесь комплексный вопрос. И федерального центра, и муниципального управления.

— За эти несколько месяцев вы сумели оценить инвестиционный потенциал региона? И в чем он может дать толчок?

— Во-первых, что мы сделали за прошедшее время, с 26 апреля по 26 мая, ко Дню предпринимателя. Мы провели общение со всем бизнес-сообществом. Мы дали понятный месседж, что мы нацелены со всеми выстраивать партнерские отношения. Ни в коем случае не с позиции силы и не с позиции власти. Именно партнерские, равноправные отношения. Формировать единую концепцию социального партнерства. Это означает что? Что завтра глава муниципалитета не может позвонить предпринимателю и сказать: «У меня крыша в школе потекла, дай денег, залатай». Это недопустимо. Должна быть понятная концепция. Если крыша потекла, это неэффективны глава муниципального образования и Бречалов. Это должно быть именно так. Это первое. А ко 2 августа мы представим карту инвестиционных возможностей Удмуртской Республики совместно с бизнес-сообществом. Это очень серьезный, очень важный шаг. К этому времени мы должны оптимизировать все процедуры, которые связаны с какими-либо разрешениями. С регистрациями, с получением лицензий и т.д. Для этого уже моим указом организован общественный совет. Очень широкий, который ежемесячно будет встречаться. В рамках него есть медиационная группа из тех правоохранительных, регуляторных органов, которые будут конкретные кейсы разбирать. Мы должны просто вручную с бизнесом донастраивать предпринимательский инвестиционный климат. Что касается инвестиций. Огромные возможности. Я уверен, ни вы, ни среднестатистический россиянин не знает, сколько всего в Удмуртии. Я удивлен был, что не все идентифицируют автомат Калашникова с Удмуртией. В лучшем случае с Ижевском. И мало кто знает о том, что Петр Ильич Чайковский родился на этой земле и у нас есть прекрасный фестиваль Чайковского. И дом-усадьба его имени, и много-много всего. От спортивных стартов до уникальных продуктов в IT-сфере и в сфере производства. И это не только оборонно-промышленный комплекс. Поэтому линейка интересов для инвесторов — она огромная. Сейчас наша задача — оптимизировать процессы, создать понятную, прогнозируемую инвестиционную площадку и экспортировать, в том числе информацию вовне. И в Россию, и в мир. Мы этим уже начали заниматься.

— Насколько Запад, Азия, Восток заинтересованы инвестировать в конкретные регионы? 

— Здесь речь не должна идти о привязке инвестора к какой-то территории.

— Есть конкретные особенности Удмуртии, что там инвесторы хотят развивать?

— Особенностей нет. Туризм — вся линейка. Огромные возможности: спортивный, событийный туризм, культурный. Производство. У нас огромные производственные площади. Конечно, это упрощает вход любого производства с большими запросами на мощность, потому что не нужно дополнительно строить. У нас неплохая логистика, но я хотел сказать не об этом. Прописка потенциального инвестора или его профиль — это не очень важно сейчас. В мире происходит глобальная интеграция. Я вам приведу пример. У нас есть очень интересный предприниматель в IT-сфере. Несмотря на санкции, представьте, он привлек деньги в США. Привлек их не через классические инструменты финансовых и банковских институтов. Он привлек на краудфайдинговой площадке $600 тыс. Это огромная сумма. Краудфандинг — это народное финансирование. То есть он упаковал свой проект, представил его миру, не России. И люди в США, в том числе предприниматели, его профинансировали. Он сделал продукт, софт. Направил им, потому что такая формула привлечения денег. Это о чем говорит? О том, что нам нужно убирать границы наших партнеров и санкции в голове. Привлекать средства, привлекать бизнес можно, я уверен, из любых стран. Главное — ответить на запрос этих потенциальных инвесторов. Мы сейчас это и стараемся делать.

— Производственными мощностями вашего региона интересуются какие-то страны?

— У нас сейчас будет большая миссия во главе с полномочным представителем президента в Приволжском федеральном округе Михаилом Бабичем в Китай. Мы готовим на следующий год бизнес-миссии в Финляндию, в другие страны. Пока сложно говорить. Всего два месяца мы работаем. Но есть понимание. Мы настраиваем эту систему координат. Как работать с потенциальным инвестором. Мы берем наши сильные стороны. Вы правильно сказали, производственные площади огромные. Тысячи и десятки тысяч квадратных метров. И на этом, естественно, будем делать акцент. У нас в этом есть некоторые сложности. Это аэропорт. Он несовременный, он тормозит развитие экономики. Но мы и здесь приняли решение, начали проектировать. Думаю, что к 2020 году у нас эта проблема будет снята.

— Вы лично, помимо встреч с бизнесом, как готовы поддержать какие-нибудь налоговые преференции, льготы?

— Всё очень индивидуально. Зачастую бизнесу не нужны ни преференции, ни льготы. У них потенциально маржинально высокий проект. Достаточно денег. Здесь главное — понятные прозрачные правила. Приглашая инвестора в регион, нужно на входе определить, как мы будем работать. Ни в коем случае нельзя менять правила в течение года и через какое-то время. Это очень серьезные имиджевые потери, которые можно не восстановить. Мы создаем клуб инвесторов, который я лично возглавлю. У нас есть предприятия, которые работают в Удмуртии, которые я буду лично сопровождать. Мы недавно провели встречу с господином Белозеровым. РЖД — это огромный рынок, потенциал для наших производителей. Я лично этим буду заниматься. То есть такой со-менеджер врио главы республики.

— Сейчас стоит задача глобальная — к 2020 году темпы роста экономики России поднять до среднемировых. Как ваш регион этому может помочь?

— Всё реально. Но поскольку задача исходит от центра так называемого, нам здесь тоже нужны понятные правила игры. У нас в предыдущие годы ежегодно в налоговое законодательство вносились десятки пунктов. То есть человек, который инвестирует в Россию, инвестирует в Удмуртию, инвестирует в город, в территорию, у него прогноз, если это серьезные проекты средние, крупные, пять и более лет. Если в течение этих пяти лет изначально фискальная модель меняется в худшую сторону, никакой инвестор не пойдет. Это самая большая проблема. Поэтому те показатели, которых мы должны достигнуть, должны быть очень жестко прикручены к понятным, прозрачным правилам работы с бизнесом. Мы должны на региональном уровне транслировать, что может дать Удмуртия.

Активно работать засучив рукава у нас все возможности есть. У нас 140 млрд налоговых и неналоговых платежей в настоящий момент. Большой перекос в сторону оборонно-промышленного комплекса, и две из них — ключевые нефтяные компании. Поступления от малого бизнеса — не более 20 млрд рублей. Мы обязаны за ближайшие 3–4 года как минимум удвоить поступления, а это конверсия от развития малого бизнеса, сельского хозяйства и животноводства. Мы заинтересованы в первом случае потому, что план и развитие концепции оборонной промышленности, оборонного комплекса, они в каком-то смысле конечны. Прирастать эта отрасль будет до 2020 года. У нас есть время до этого 2020 года попытаться диверсифицировать экономику. Поэтому акцент на малый, средний, высокотехнологичный инвестиционный бизнес. И удвоить цифры: 22 млрд превратить в 44 млрд.

— Вам из концепций, которые сейчас готовят Минэкономразвития, Борис Титов, Алексей Кудрин, какие больше близки по улучшению нашей экономике?

— Мне близка позиция предпринимателей, которые работают на территории Удмуртии. У нас очень часто происходит разрыв между какими-то глобальными концепциями и тем, что происходит «на земле». Я ознакомился со всеми. Они слабо противоречат друг другу. Какие-то есть принципиальные расхождения в монетарной политике, но если это всё применять на Удмуртии, я крамольную вещь скажу: не сильно принципиально. Есть понятные простые шаги, которые нам необходимо сделать, чтобы существенно сбалансировать экономику. Существенно увеличить поступление налоговых платежей в доход. Наверное, это не то что не важно. Это важно. Но это о глобальном, это некий форсайт-проект. Прежде чем вносить серьезные изменения в программу, я бы обратил внимание на реформы в госуправлении. У нас очень много программ уже есть эффективных по своей сути. Но надо посмотреть, как они реализуются на региональном и муниципальном уровне.

— Какие проблемы?

— Проблемы в том, что они не реализуются. У нас прекрасная программа была «Лизинг-грант», которую инициировал в кризисный год Татарстан. Если посмотреть сейчас, то и половина регионов ею не воспользовались. А федерация давала деньги. Почему?  Это же прекрасная программа. Нежелание или отсутствие достаточных компетенций для того, чтобы ее «приземлить» на территорию. Если вы хотите купить мельницу, вам государство дает 30% просто так. Только покупай, остальное — лизинговые платежи. Это понятный, точечный, абсолютно конкретный механизм. За два года этой программы Татарстан профинансировал более 900 компаний, которые купили по этой программе оборудование. Классно? Классно. Это конвертировалось в налоговые платежи, но, еще раз повторю, более половины регионов даже не брали деньги на эту программу.

— Не умеют? Не хотят? Не могут?

— Наверное, комплекс из того всего, что вы сказали. Не хватает знаний, не хватает желания. Это происходит и в Удмуртии. Мы смотрим и оцениваем эффективность нашего участия в федеральных целевых программах, которые точно могли бы конвертироваться в увеличение налоговых поступлений, в рабочие места и т.д. Мы, мягко говоря, не все программы использовали эффективно. И не во всех участвуем.

Полное видеоинтервью: