Станислав Говорухин: "Американское кино не люблю до отвращения"

В прокат вышел новый фильм Станислава Говорухина, экранизация знаменитого романа Владимира Дудинцева "Не хлебом единым". Накануне премьеры Станислав Говорухин встретился с обозревателем "Известий" Игорем Потаповым. известия: Как вы относитесь к обвинениям в нарушении закона о выборах - в связи с тем, что "Не хлебом единым" рекламируется одновременно с вашим выдвижением в качестве кандидата в Мосгордуму? Станислав Говорухин: Во-первых, это совпадение - выборы и прокат фильма. Я сидел с Вешняковым и понял, что никто в Центризбиркоме не может прочесть нормально этот закон о выборах. Но мы в итоге договорились так: в моем округе на рекламных щитах с фильмом не будет написано, что это "фильм Станислава Говорухина". Да и все равно это ничего не даст, фильм избиратели посмотреть не успеют - они все бедные, у них денег нет на кино. А во-вторых, за время предвыборной кампании какой-нибудь из моих фильмов пройдет по телевидению, я же много картин успел настрогать. известия: Почему вы именно сейчас взялись за экранизацию романа Дудинцева? Говорухин: Во-первых, потому что это хорошая книга. Во-вторых, все-таки там есть какие-то понятия, уже забытые сегодня, о которых не мешало бы вспомнить. Что такое "работать на благо родины", например. Я давно этот фильм хотел снять, но думал: нет, общество еще не готово, еще не наелось стрелялками. А недавно решил: попробую. Настает уже социальный взрыв, отвращение к тому безумию, которое происходит в кинотеатрах и на телевидении. известия: "Не хлебом единым" вы прочитали впервые еще в "Новом мире"? Говорухин: Конечно. Я стоял на коленях перед библиотекаршей в читальном зале и просил: "Ну дай на ночь, я не дочитал, ну умоляю". Тогда я воспринимал эту книгу как свежий ветер, как сладкое слово свободы. И все мои сверстники воспринимали ее так же. И поэтому, наверное, это было первым звоночком - когда я узнал, что эту книгу запрещают, стали изымать из библиотек, писателя отлучили от литературы, оставили без копейки денег. Я же, как и все, учился и жил с верой в Сталина, в советское правительство. А потом появились предупреждающие звоночки - сначала закрытое письмо Хрущева после XX съезда партии, потом Дудинцев, потом Пастернак, Солженицын и так далее. известия: Почему ваш фильм заканчивается не совсем так, как книга? Говорухин: Потому что Дудинцев не мог написать всей правды, вы же понимаете. Даже то, что он написал, было впоследствии запрещено. Какая судьба могла ожидать Лопаткина? Или он должен был сгнить в лагерях, или мог дождаться смерти Сталина, расконвоирования, реабилитации и топтания по учреждениям с требованием восстановить в правах и его, и его изобретение. И был третий вариант, хорошо описанный Солженицыным. Как умную техническую голову, Лопаткина могли привлечь к работе в одной из сотен шарашек, закрытых научно-исследовательских институтов, которые работали на оборону. Но я думаю, что Дудинцев, который писал роман с 1953 по 1955 год, даже не знал о существовании шарашек. Он уже, конечно, пообщался с теми, кто вернулся, и представлял себе первые два варианта судьбы Лопаткина. И этого описать он никак не мог, тогда бы роман не увидел свет. Оптимистический финал романа он явно писал, наступая на горло собственной книге. известия: Насколько трудно было получить разрешение на съемки на Красной площади? Говорухин: Одному трудно, другому легче. Мне легче, потому что я снимал всю жизнь народное кино. И если я прихожу к коменданту Кремля, он не просто готов мне дать разрешение, он рад, что я пришел. Каждый режиссер получает за каждый свой фильм премию, один в Канне, другой в Венеции, третий от критиков. А моя премия - любовь народа. известия: Сейчас по телевизору вы смотрите что-то, что заслуживает названия "телевизионное кино"? Говорухин: Ну что я смотрю? Посмотрел вот безумную туфту под названием "Есенин". Это болезнь, от которой пора вылечиваться. Пятнадцать лет, как открылись архивы, и много мы уже узнали правды, но ведь каждому надо внести свой вклад. И вот началось - Маяковского застрелили, Есенина повесили, Горького отравили, Чайковский педераст, Куликовской битвы не было вообще. Есенин был великий русский поэт, который погиб от алкоголя. Не он единственный, но его жальче всех. известия: Что вы смотрите из западного кино? Говорухин: Я ничего о зарубежном кино не знаю вообще. Американское кино не люблю до отвращения. Смотрю только некоторые фильмы, которые все хвалят. Вот "Догвилль", например. Хорошее кино. известия: Некоторые говорят, что это уже не кино. Говорухин: Все зависит от восприятия. Про мою картину тоже говорят: "Господи, что за соцреализм, кому это надо?" известия: Слово "соцреализм" для вас - оскорбление? Говорухин: Я нормально это воспринимаю. Это стиль "соц-арт", и я сознательно к нему стремился. Оператору Юре Клименко я говорил: снимай так, чтобы это было убедительно и достоверно. Чтобы казалось, что фильм не только о том времени, но и снят почти тогда же. Попробуй сделать это в стилистике начала шестидесятых годов, когда было настоящее шедевральное кино. известия: Зачем вы пригласили в свой фильм совсем незнакомых зрителю актеров? Говорухин: Чтобы как раз не получилось как в том же "<A style="COLOR: blue" href="http://iz.promo.vg/investigation/article3019614" target="_blank">Есенине</A>". Почему Хабенский должен играть Троцкого? Его должен был играть похожий на Троцкого артист, тогда бы мы поверили. Чтобы появилась достоверность, нужны лица из того времени. Вот когда я увидел Мишу Елисеева, я уже знал, что Лопаткина будет играть он. Потому что это лицо из того времени, не лживое. Этого достаточно. известия: Как в вашей картине оказались непрофессиональные актеры Розенбаум и Гришковец? Говорухин: Я сам видел людей, похожих на героя Розенбаума, и внешне у Саши - абсолютное сходство. А в его актерских способностях у меня ни малейшего сомнения не было. С Гришковцом смешная история вышла: "Ой, Станислав Сергеевич, снимите меня в роли какого-нибудь подлеца". Ну я и смотрю в сценарии: есть следователь. "Ага, Женя как раз просил о такой роли". известия: А почему вы сами не захотели взять себе роль в фильме? Говорухин: Почему же? В эпизоде я там снялся. известия: Я имею в виду какую-то из главных ролей, хотя бы того генерала, которого сыграл Розенбаум. Говорухин: Да, это была моя роль, я ее для себя присмотрел. Но потом я ее отдал Розенбауму. Потому что понял - он ее лучше сделает, по фактуре он лучше. Я ему сказал: "Саша, это тебе мой подарок". известия: Вас часто зовут к себе другие режиссеры? Говорухин: Часто. Я просто не очень люблю сниматься. И в своих фильмах снимаюсь только когда нет другого выхода. Например, в "<A style="COLOR: blue" href="http://iz.promo.vg/culture/article37757" target="_blank">Благословите женщину</A>" актер закапризничал, попросил большие гонорары. Я разозлился, попросил принести мне его шинель. Она мне подошла, я и снялся. А сейчас думаю - ну сколько мне картин осталось? Немного. Вот в каждой из оставшихся, если удастся, запечатлею себя. известия: Как, по-вашему, полезно ли режиссеру играть роль в своем же фильме? Говорухин: Надо отличать большие роли от режиссерских шуток в духе Рязанова или Хичкока, которые любили в эпизодах показаться. Большие роли вредят. Я работал ассистентом на съемках "Войны и мира" у Сергея Федоровича Бондарчука, и я до сих пор глубоко убежден, что ему не стоило брать на себя роль Пьера Безухова. Хотя и считаю эту картину шедевром. известия: Политическая деятельность режиссеру может помешать? Говорухин: Конечно же может и мешает. Пока я был в Думе, я за пять лет снял всего одну картину - "Ворошиловского стрелка". И то во время парламентских каникул. Сейчас тоже придется на два года отложить все планы с кино. Но ничего страшного, потому что тот проект, который мы задумали, требует серьезной подготовки, и мы уже не успеваем. Это морское кино, по рассказу "Пассажирка" Станюковича, легкая любовная история, что для этого писателя странно. Кому шьет дело Гришковец Станислав Говорухин снял образцово-показательное шестидесятническое кино, выбрав для экранизации роман Владимира Дудинцева "Не хлебом единым". Книга, которая сразу же после своей публикации в 1956 году стала предметом горячих дискуссий, перенесена на экран с огромным уважением к большому стилю советского кино того времени. Михаил Елисеев довольно органично смотрится в роли инженера-металлурга Лопаткина, пробивающего по инстанциям свое изобретение, призванное в корне изменить всю трубопрокатную отрасль. Харизматичные донельзя Алексей Петренко и Виктор Сухоруков с удовольствием совершают путешествие во времени - первый играет профессора Бусько, такого же непризнанного изобретателя, а второй блистает в роли директора завода Дроздова, ретрограда, который стремится объявить Лопаткина пустозвоном и вредителем. Другую символичную пару составили два актера-непрофессионала: Евгений Гришковец изображает чекиста, который шьет невинному человеку дело о шпионаже, а Александру Розенбауму досталась роль генерала от военпрома, который в итоге спасает Лопаткина от гибели в лагерях.