Конец 2024-го преподнес неожиданные и радикальные перемены на Ближнем Востоке, как следствие, прогнозы регионального развития на следующий год приходится подвергать ревизии.
Для Ближнего Востока, известного своей нестабильностью, прошедший год не стал исключением. С одной стороны, тенденция на дестабилизацию сохранилась. С другой, многие трагические события региона приняли новый оборот. Перемены были настолько стремительными, что иные из них стали совершенно неожиданными для сторонних наблюдателей.
С нашей точки зрения, дальнейшая динамика региона будет зависеть от перспектив разрешения палестино-израильского конфликта, равно как и событий в Сирии. Нет необходимости говорить, что оба кейса в известной степени связаны между собой.
Вопреки казавшейся стабилизации, статус-кво в Сирии оказался поколеблен в одночасье. В итоге на конец года мы имеем новые группы «вооруженной оппозиции» у власти в Дамаске. Они представлены такими организациями, как Сирийская национальная армия (СНА) и Хайят Тахрир аш-Шам (ХТШ, террористическая организация, запрещенная в РФ). Как следствие, все прежние договоренности — достигнутые в рамках астанинского формата (Россией, Турцией и Ираном) — оказались поставлены под сомнение. Несмотря на то, что новые власти в Сирии (в лице руководителя ХТШ Абу Мухаммада аль-Джулани) заявили о намерении поддерживать отношения с РФ, вопрос о сохранении российского присутствия остается под вопросом. С учетом того, что упомянутые группировки вовлечены в той или иной степени в сферу влияния Турции, последняя может получить дополнительный рычаг давления на Россию по такому чувствительному вопросу, как продолжение нахождения российских военных баз в Сирии.
Известно, что они используются как «аэродром подскока» для наших сил в Африке. Уже поступали сообщения, согласно которым рассматривается вариант создания новой военно-морской базы в Ливии, на территории, подконтрольной Халифе Хафтару. Однако наряду с этим некоторые военные эксперты утверждают, что присутствие российского флота на Средиземном море может быть обеспечено вовсе без военных баз (как то имело место на протяжении длительного времени в советский период). Также возможно заключение срочных контрактов с верфями нейтральных стран для обеспечения планового обслуживания кораблей.
Теперь сирийское урегулирование осложнено тем, что в стране еще не проведены выборы. Они запланированы на март 2025 года. Дело, конечно, не в формальной процедуре как таковой, а в том, какие группировки — и в каких пропорциях — будут представлены в правительстве. Вместе с тем известно, что Джулани уже начал назначать руководителей различных групп губернаторами (в частности, Латакии и Алеппо). Коль скоро речь идет о выходцах из разных группировок — входящих как в ХТШ, так и СНА — его первоочередной задачей остается консолидация собственных позиций (в пределах ХТШ), равно как и ослабление позиций СНА.
Напомним, что обе организации представляют своего рода «зонтичные структуры», в которые входят разные группы, ориентирующиеся на разные внешние силы (монархии Залива, прежде всего Катар, или Турцию), а также имеют разные идеологические предпочтения. Поэтому их видение будущего Сирии различно. Так, например, про группировки, входящие в СНА (в частности «Дивизию султана Мурада»), известно, что они находятся под более тесным контролем со стороны Турции. Представляется, что Джулани будет балансировать между разными группами, стремясь упрочить свои позиции внутри страны (обеспечив тем самым собственное политическое выживание), равно как и максимально расширить «коридор возможностей» в отношениях с внешними игроками.
В связи с этим нельзя не упомянуть другую проблему, которая встает теперь во весь рост перед новыми властями в Дамаске, а именно обеспечение безопасности. Так, сразу после прихода вооруженной оппозиции появлялись сообщения (с многочисленными видеоподтверждениями) о внесудебных расправах, линчевании неугодных новой власти, в частности представителей такого этноконфессионального меньшинства как алавиты (выходцем из общины которых были бывший руководитель страны Башар Асад и вся правящая верхушка страны). Также поступали сообщения об угрозах в адрес представителей христианской общины. Утверждается, что якобы все мероприятия, связанные с празднованием предстоящего Рождества, будут отменены из соображений (невозможности обеспечения) безопасности.
Ситуацию с меньшинствами можно воспринимать как своего рода лакмусовую бумажку для новой власти. С одной стороны, Джулани не заинтересован в разжигании этноконфессиональной вражды в стране. От продемонстрированной терпимости будет зависеть международное признание нового правительства. Однако, с другой стороны, до сих пор не вполне ясно, до какой степени ситуация в стране подконтрольна новой власти, особенно вдали от городских центров. Также нельзя исключать, что представители вооруженной оппозиции, заняв те или иные административные места, не коррумпируются столь же стремительно, как это имело место с представителями прежнего правительства (что и стало одной из причин падения власти Асада).
В то же время нельзя знать наверняка, насколько искренними будут намерения новых властей. Несмотря на то, что Джулани действительно подает себя в глобальных СМИ как относительно умеренного исламиста, не вызывает сомнения, что среди сил, пришедших к власти в Дамаске, достаточно экстремистов, которые будут толкать его в направлении проведения более радикальной политики. Также можно вспомнить опыт талибов (запрещены в РФ), которые поначалу заявляли, что не будут внедрять никаких ограничений для женщин в сфере образования, однако впоследствии приняли политику прямо противоположную.
Возвращаясь к внешнеполитическим аспектам сирийского урегулирования, необходимо отметить, что наравне с некоторым ослаблением российских позиций в Сирии, значительные потери понес Иран. Невозвратные потери только от экспорта нефти в Сирию за всё время конфликта оцениваются не менее чем в $50 млрд.
«Вложения» Ирана в Сирию были напрямую связаны с его региональной стратегией, известной как «Ось сопротивления», целью которой было окружить Израиль на севере (Ливан, «Хезболла») и на юге (Йемен, хуситы). Сопутствующей целью Ирана также было отвести по возможности прямую угрозу со стороны Израиля, предоставив ему возможность сражаться на «дальних подступах» с шиитскими, проиранскими ополчениями и организациями (в первую очередь «Хезболлой», но не только) . В этой стратегии Сирии отводилось место «сухопутного моста» для снабжения ливанской «Хезболлы». После падения правительства Асада этот «мост» оказался разрушен; снабжение движения сколь-нибудь крупными видами вооружений теперь затруднено.
В то же время можно сказать, что в прошедшем году тяжелые потери понесла вся «Ось сопротивления». Израильскому военно-политическому руководству удалось фактически обезглавить руководство как «Хезболлы», так и ХАМАС. Несмотря на то, что обе организации не были (и не будут) уничтожены полностью, ущерб нанесен значительный, и для их восстановления (прежде всего руководства) потребуется время. Это не значит, что конфликт — как в Ливане, так и в Газе — завершится победой Израиля, однако по состоянию на конец 2024 года можно сказать, что баланс сил в регионе резко изменился, притом не в пользу Ирана.
Одновременно с этим Израилю удалось расширить свою «зону контроля» на юге Сирии (что стало возможно вследствие договоренностей с руководителями друзских общин, которые были достигнуты заранее), так что Голанские высоты стали теперь фактически «внутренними территориями» Израиля. Это обстоятельство (вкупе с контролем Турции над рядом территорий — как напрямую, так и опосредованно — на севере Сирии) создает предпосылки для дальнейшей фрагментации САР. В том случае, если новой власти в стране (Джулани) не удастся консолидировать власть в своих руках, окончательного распада Сирии нельзя исключать.
Таким образом, динамику региональной политики в 2025 году будут определять следующие факторы: палестино-израильский конфликт и то, какое правительство будет сформировано в Сирии. Согласно последним заявлениям, Израиль и ХАМАС близки к достижению очередного компромисса. Это совпадает с ослаблением позиций «Оси сопротивления» в целом, равно как и с достижением перемирия между Израилем и Ливаном (несмотря на то, что оно остается достаточно зыбким). Конфликт разрешен не будет, однако это позволит несколько ослабить напряженность в регионе. То же самое касается Сирии. В том случае, если удастся сформировать правительство, которое будет представлять все политические силы страны (иными словами, получит широкую поддержку, без исключения этноконфессиональных меньшинств), то это позволит избежать скатывания в новый виток эскалации и внести лепту в стабилизацию ситуации в регионе в целом. Если этого не произойдет, нельзя исключать дальнейшей физической дезинтеграции страны, при которой отдельные внешние (Израиль, Турция) и внутренние (курды, ХТШ, СНА) силы будут пытаться расширить свой контроль над отдельными частями страны.
Автор — кандидат исторических наук, преподаватель Финансового университета при правительстве РФ
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
