Полуостров противоречий
Конституционный кризис в Республике Корея продолжается, и первое, что надо помнить для верного понимания ситуации, это то, что стартовал он не с неудобной попытки ввести военное положение, а существенно раньше. С самого начала президент Юн Сок Ёль, который победил с минимальным в истории РК электоральным разрывом в 0,73%, был вынужден работать с парламентом, где оппозиционная Демократическая партия имела квалифицированное большинство. В результате все ключевые для президента назначения или законопроекты отводились простым большинством голосов. Параллельно оппозиция принимала законы, направленные в основном на то, чтобы позлить президента, и они блокировались вето главы государства.
Стоить отметить, что глава Демпартии Ли Чжэ Мен — личность весьма интересная и одиозная. С одной стороны, яркий политик и левый популист, которого называют корейским Берни Сандерсом, с другой — фигурант нескольких уголовных дел, связанных с коррупцией, злоупотреблением властью и прочими весьма характерными преступлениями. Улики там довольно фундированные, и если хотя бы один приговор будет утвержден Верховным судом, даже в случае условного срока Ли теряет место депутата парламента и возможность избираться на государственные должности в течение пяти лет. Прощайте, президентские амбиции!
Ожидалось, что на парламентских выборах апреля 2024 года ситуация может поменяться, но «все остались при своих», демократы и их союзники так и не набрали 200 голосов из 300, чтобы устроить президенту импичмент. Консерваторам не удалось лишить демократов большинства, так что такая патовая ситуация продолжалась бы до конца президентского срока и парламент вместо законодательного органа стал местом выяснения отношений.
После того как 15 ноября 2024 года председатель Ли получил первый условный срок, ситуация приобрела характер «разногласий по земельному вопросу»: либо правоохранительная система перемелет лидера оппозиции, либо до этого срока оппозиция не просто раскачает, но перевернет лодку и найдет способ удалить президента от власти. Подготовка к этому активно началась, в том числе с использованием слухов о том, что власть вот-вот введет военное положение и всех арестует, а потому надо сплотиться и выходить на улицы.
Честно говоря, когда автор впервые услышал подобное, он был уверен в том, что успешный шанс перевернуть ситуацию подобными методами равен нулю. Попытка изменить правила игры силой вызовет консолидацию всего общества против власти, а армия РК, которую десятки лет отдаляли от политики, отличается от военных времен диктатуры и вряд ли будет стрелять в народ, даже если такой приказ будет отдан. Однако 3 декабря 2024 года президент отдал приказ о введении чрезвычайного военного положения. Причем довольно разумные претензии к действиям оппозиции, блокирующей законодательную функцию парламента, смешались с феерическими обвинениями относительно антигосударственных просеверокорейских сил, которые хотят развалить страну и с которыми можно покончить только чрезвычайными методами.
Реальных предпосылок для введения военного положения в стране не было, и поэтому попытка разогнать существующие структуры и запретить действующие парламент и политические партии закономерно провалилась. Военные не горели желанием исполнять приказы четко и в срок, и потому примерно через два часа после введения военного положения 190 депутатов парламента собрались и проголосовали за отмену военного положения в строгом соответствии с конституцией. Заметим, что среди них были не только демократы, но и представители правящей консервативной партии, чей лидер Хан Дон Хун сразу же решительно осудил подобный шаг президента. Через несколько часов после этого, сославшись на решение парламента, Юн Сок Ёль отменил военное положение и все окончательно разошлись.
Что вынудило президента пойти на такой заведомо проигрышный ход, ведущий к политическому самоубийству, — интересный вопрос. Возможно, просто сдали нервы и идея разрубить гордиев узел показалась простым решением. Возможно, была получена какая-то информация, которая вынудила пойти ва-банк. Возможно, это была дезинформация, после которой президент сам себя скомпрометировал.
Разумеется, конспирологии вокруг этой истории уже много: от версии, в которой Юн планировал устроить конфликт с Северной Кореей, чтобы отвлечь внимание от обвинений в адрес жены, до версии о причастности США, которые убрали президента за излишнюю неуступчивость в вопросе о прямых поставках вооружения Киеву.
После провала «южнокорейского ГКЧП» мяч оказался на стороне оппозиции, которая немедленно затребовала импичмент, тем более что на почетную отставку Юн пока не согласился. Одновременно несколько правоохранительных органов возбудили против Юна уголовное дело по обвинению в попытке мятежа, и на данный момент президент страны находится под подпиской о невыезде.
Но, как мы помним, до импичмента его противникам не хватало восьми голосов, а руководство правящей партии сделало несколько противоречивых заявлений, но в итоге пришло к выводу, что отстранение от власти — возможно, большее зло, потому что в этом случае на следующих выборах президентом страны, скорее всего, станет Ли Чжэ Мен. Поэтому консерваторы покинули зал заседания и, хотя несколько перебежчиков потом вернулись, 200 голосов набрать не удалось и формально речь идет даже не о том, что голосование по импичменту провалилось, а о том, что не набрался кворум. Не хватило шести голосов.
Оппозиция, впрочем, не отчаивается и 14 декабря собирается снова поставить вопрос об импичменте, благо формально никто не запрещает ей выдвигать такие законопроекты до тех пор, пока общество не устанет и/или среди консерваторов не найдется необходимое количество перебежчиков. Параллельно планируются массовые демонстрации по аналогии с «народными гуляньями за импичмент» 2016 года. Так демократы будут показывать, что всё общество за них, и давить на консерваторов и чиновников, часть которых, возможно, от этого сломается.
Разумеется, на этом фоне ответственность на себя взял только уже уволенный и взятый под стражу экс-министр обороны, который якобы и предложил президенту вводить военное положение. Остальные военные заявляют, что ничего не знают, сразу всё поняли и как минимум держали фигу в кармане. Благо сейчас сложно сказать, насколько их действия были следствием саботажа приказа или некачественных приказов, так как решение выглядело максимально спонтанным.
С другой стороны, уже пошли «свидетельства» о том, что переворот планировался заранее, президент планировал конфликт с КНДР и собирался устраивать массовые репрессии. С этим выступают представители демократов, к которым попали в руки соответствующие секретные документы. Относиться к подобным откровениям надо с определенной долей критичности, помня историю про «планшетный компьютер подруги президента Пак Кын Хе». Когда демократические журналисты нашли его полным компромата, этот факт очень разозлил общество и вывел людей на улицу, но впоследствии выяснилось, что это была фальшивка, которую по-тихому убрали из вещественных доказательств, когда «революция свечей» уже произошла.
Как дальше будет развиваться ситуация? Президент, конечно, обещал больше не вводить военное положение, и рано или поздно он уйдет, потому что его возможность влиять на государственные дела сейчас минимальна. Контроль скорее в руках правительства и правящей партии. Разумеется, это означает, что протесты будут продолжаться. И автор очень надеется что, как и в 2016 году, они пройдут без кровопролитных провокаций и тем более «неизвестных снайперов». По сути, вопрос в том, в какой мере консервативная партия укрепит свои ряды настолько, чтобы не допустить импичмента или иных вариантов отстранения Юна от власти, потому что, пока ситуация не разрешится, лихорадить страну будет очень сильно.
Поляризация общества велика, она распространяется и на судебно-следственную систему, но консерваторам выгодно затянуть время до того, как хотя бы один приговор лидера оппозиции вступит в силу. Явного преемника у Ли нет, и тогда на следующих президентских выборах наиболее вменяемым кандидатом может оказаться лидер консерваторов. Демократам же важно, чтобы смена власти прошла как можно быстрее, оттого как минимум до конца года в Республике Корея будет «очень весело».
Может возникнуть вопрос, есть ли в такой ситуации риск обострения отношений с КНДР? В целом скорее нет, и любопытно, что ЦТАК или центральные газеты Севера происходящее не описывают никак. Напомним, что, после того как Северная Корея отказалась от парадигмы объединения, у Пхеньяна нет желания присоединять южные территории. Официально заявляется, что если Юг нападет, марионетки будут побеждены и завоеваны, но готовиться к войне — не значит желать ее начать. С «атакой с южной стороны» вопрос интереснее: сейчас демократы намекают на то, что ситуация, когда над столицей КНДР были замечены разбрасывавшие листовки южнокорейские дроны, была бы невозможна без приказа Верховного главнокомандующего, однако в версию радикальной группировки внутри армии, которая сделала это без разрешения высшего военного начальства, это тоже укладывается. Поэтому, невзирая на заявления оппозиции о том, что президент сейчас будет провоцировать конфликт с Севером, потому что война всё спишет, скорее можно верить в некоторую вероятность того, что те маргинальные протестантские секты и неправительственные организации, которые и ранее провоцировали КНДР запуском воздушных шаров с листовками, могут попытаться «вскочить на волну».
В завершение о том, насколько южнокорейский кризис полезен или вреден для нашей страны. В целом это сугубо внутренние дела РК. С одной стороны, многие инициативы президента, включая движение в сторону азиатского НАТО, встали на паузу, а возможно, будут обнулены новой властью из логики фракционной борьбы. С другой стороны, не стоит надеяться, что курс новой власти будет более пророссийским.
Автор — ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований ИКСА РАН, кандидат исторических наук
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
