Волновое слежение: как выглядит «охота» отряда радиоразведки
Радиоэлектронная разведка (РЭР) — важная составляющая боевого противостояния в зоне СВО. С помощью спецоборудования она позволяет выявлять различные излучения, исходящие от аппаратуры неприятеля, и, соответственно, определяет его местоположение. В спецназе «Ахмат» отряд РЭР организовали совсем недавно — уже во время сражений в Курской области. Результативность за полтора месяца — более сотни найденных целей. О невидимой глазу охоте, наземных и воздушных этапах разведки, форс-мажорах при работе и их преодолении — в репортаже «Известий».
Точность — до метра
«Ахмат» — традиционное штурмовое соединение — создало отряд РЭР для более эффективной общей работы. Обнаружить спрятанные под землей или укрытые в «зеленке» пункты управления, точки базирования операторов FPV-дронов или узлы связи с воздуха затруднительно. Выход — сканирование радиопространства. Каждый день бойцы электронной разведки выезжают в сторону линии соприкосновения, где пеленгуют разного рода радиосигналы.
— Чаще всего действуем по запросу, — рассказывает мне командир расчета РЭР подразделения связи «Ахмата» с позывным Феликс. — Например, в определенном квадрате замечена активность того или иного прибора — телефона, рации, системы Starlink и т.д. Выдвигаемся на место, разворачиваем оборудование. Зондирование происходит последовательно с нескольких точек на земле — это называется триангуляция. Для максимальной эффективности используем воздушную доразведку. В случае успешного результата передаем данные артиллеристам, и по найденному объекту немедленно наносится удар.
Командир расчета радиоразведки группы «Тимсо» Сергей, позывной Феликс
На выезд сегодня отправляется расчет из трех человек. Феликс — старший. Ему в помощь — Пятый и Пройдоха. Вчера они определили квадрат, где стоит мощная стационарная РЭБ врага. Задача — провести дополнительный контроль с воздуха и конкретизировать координаты вплоть до метра, чтобы при уничтожении не ошибиться. С собой у парней автоматы, дробовик (защита от атакующих дронов) и чемоданчик с тем самым специальным оборудованием, которое бойцы берегут как зеницу ока и не позволяют даже наводить на него объектив фотоаппарата — техника передовая и секретная.
Трое сибиряков
Пункт назначения — позиции операторов БПЛА «Ахмата», до переднего края оттуда неблизко — 15 км. Но путь опасный: вражеские FPV чувствуют себя в этих широтах как дома. Пока позволяет трасса, мы несемся на предельной скорости, сквозь открытое окно наружу выглядывает дуло охотничьего ружья.
Все парни — сибиряки. Командир и Пройдоха — из Иркутска, Пятый — с Алтая. Феликс по должности старший, но по возрасту младший, ему 24. Женат, двое детей. С 17 лет трудился поваром. Так бы, наверное, и остался колдовать на кухнях ресторанов, если бы сначала не мобилизовали тестя, а потом не погиб в Донбассе его старший брат… Пошел добровольцем. Воюет ровно год. Долгое время служил связистом. Когда возникла потребность — переквалифицировался в радиоразведчики.
Группа радиоразведки — Пройдоха и Феликс — на позициях у операторов БПЛА
Чем ближе к позиции, тем разговоров в салоне становится меньше. Все трое заметно нервничают, поглядывая на небо, каждый выезд — рулетка: прилетит — не прилетит. Тормозим среди неубранных подсолнуховых полей, маскируем машину и спешим в полосу посадки — там нас ждут. В качестве укрытия — блиндаж, в нем базируется один из лучших, как утверждает Феликс, операторов БПЛА в «Ахмате» — Никита Журавль. К нему-то расчет радиоразведки и пожаловал.
Всё для штурмовиков
Никита Журавль сидит под землей в окружении проводов и аккумуляторов, в ногах ЖК-экран, в руках видавший виды пульт, на глазах FPV-очки — он только что поднял в воздух камикадзе и ведет его в сторону опорника ВСУ. Рядом другие бойцы подразделения, а также двое парней, приехавших с белгородского направления к нему на обучение, — 25-летний Абрек и 20-летний Гроза из Чечни, оба внимательно слушают, что говорит, и смотрят, как действует Никита, записывают видео.
— Мы тоже операторы БПЛА, но таких как он, — кивают на Журавля, — действительно единицы.
— Высота — 30 м, выше не нужно, маршрут мне знакомый, — энергично комментирует Никита из-под очков. — Несу термобарический снаряд весом 3 кг, тяжелый. Вчера двухкилограммовым поразил пулеметную точку. Наши парни скоро пойдут взламывать эту линию, необходимо сделать по возможности всё, чтобы облегчить им эту задачу. Вообще, все мы в итоге трудимся ради штурмовиков.
Коптер, который выступит перевозчиком туда и обратно специального радиооборудования
Камикадзе утыкается с размаха в строение из бревен, на экране возникают помехи.
— Цель поражена, — подводит итог оператор.
Пока Феликс, Пятый и Пройдоха настраивают привезенное оборудование, Журавль рассказывает о себе:
— Сам я из Нижнего Новгорода, 22 года недавно исполнилось. Учусь на заочном в техническом вузе. В зоне СВО — восьмой месяц. График: две недели на позициях, неделя на отдыхе. В обычные дни совершаю 7–8 вылетов. Если наш «накат» начинается, то не меньше 15. За последний месяц поразил БТР, БМП, несколько броневиков «Казак», американский бронетранспортер М113, гексакоптер «Баба-яга». Дней пять назад танк Т-64 с помощью трех дронов подбил. Первым ударом уничтожил РЭБ на броне, вторым гусеницу разобрал, чтобы не ушел. Третьим — кумулятивным снарядом — движок прожег. Танк полностью сгорел. На всё ушло минут 30.
Сквозь тернии
Оборудование готово. Можно начинать. На беспилотник Журавля сверху крепится разведывательный прибор — он будет фиксировать и записывать радиосигналы над территорией противника. Для надежности парни сцепляют вместе два аккумулятора — форс-мажоров быть не должно, аппарат обязан вернуться обратно. Журавль и Феликс спускаются в блиндаж, контролировать ответственный полет они будут вдвоем.
— Взлетели! — снова тонет в очках Никита, на ЖК-экране возникает картинка с вертящимися винтами по бокам. — Скорость — 50–60. Высота — 40 м. Минуем наши позиции…
— Тяжело летит? — спрашивает Феликс.
— Нормально.
Результативный оператор ударных дронов Никита Журавль перед пуском БПЛА
И незамедлительно следует форс-мажор — экран пересекают полосы, изображение пропадает.
— РЭБ союзников (смежных подразделений) приглушила, — объясняет Журавль. — Не страшно. Сейчас вырвемся… Поднимемся выше.
Картинка стабилизируется, дрон следует дальше.
— Вот поэтому так важно мастерство пилота, — говорит Феликс, напряженно всматриваясь в монитор.
Достигаем вражеских позиций. Под БПЛА простирается один из приграничных поселков Курской области, захваченный ВСУ, — шоссе, перекрестки, улицы, дома, дворы. Коптер зависает над нужным квадратом, сканируя и записывая на внутренний носитель всю необходимую информацию, которую разведчики смогут прочитать на компьютере после его возвращения.
— Ну, давай обратно, — выдыхает Феликс.
Беспилотник разворачивается. Но по пути назад картинка вновь гаснет, а потом на мониторе появляется вдруг совсем другой пейзаж.
— Спокойно, братцы! — перебирает рычажки на пульте Журавль, точно играет на пианино. — Встретились с дроном союзников, мы на одном канале. Так бывает, перебой сигнала, они видят нашу картинку, а мы их. Ну ничего. Главное сейчас — не упасть!
Контроль за полетом радиоразведчика в прямом эфире
Настройки восстанавливаются.
— Всё нормально, — выравнивает из-за возникшей «слепоты» крен опытный оператор. — Справились! Через несколько минут встречаем.
Феликс уходит наверх. И возвращается в блиндаж уже с аппаратурой, снятой с вернувшегося дрона, совершившего столь важный рейд. Следует изучение доставленной информации. Итог: РЭБ прячется в одном из зданий, адрес получен, точность координат — до метра. Информация передается командиру. Задание выполнено. Парни укладывают оборудование. Далее по плану — переброска на новую точку и работа на земле, поиск очередного объекта.
