На своей волне: кто и как обеспечивает радиосвязь на курском направлении
Связь как кровь в организме, говорят военные. От того, как эта система налажена, зависят и грамотная оборона войск, и эффективное продвижение вперед. Связисты спецназа «Ахмат» работают в Курской области с самых первых дней после вторжения ВСУ. На месте они выстроили с нуля архитектуру радиокоммуникации, общее покрытие которой составляет сотни квадратных километров. И поддерживают ее в надлежащем состоянии, совершая ежедневные рейды по исправлению разрывов, чаще всего под огнем противника. Специальный корреспондент «Известий» побывал вместе с ними на задании и увидел своими глазами, что такое труд боевых связистов.
Без перебоев
Подразделение связи в «Ахмате» носит название «Группа Тимсо» — по позывному командира. На нем и его подчиненных — широкая сеть от командно-штабных эшелонов до локальных боевых (свои каналы должен иметь каждый отряд), от Курска до любого участка на переднем крае.
Кто-то из ребят разведывает местность и монтирует новые точки радиокоммуникации. Кто-то занимается их обслуживанием: экипажи на линию соприкосновения мотаются по два–три раза в сутки. Кто-то несет дежурство на позициях с артиллеристами, штурмовиками, разведчиками, отвечая за постоянный и бесперебойный радиообмен.
— Мы принимаем к себе как специалистов с образованием, так и просто желающих работать в связи, обучая их на месте, — рассказывает Тимсо. Имя его Сергей, мы сидим в штабе в прифронтовом поселке. — Задача — чтобы все в итоге действовали максимально слаженно, как часовой механизм. Если где-то лег эшелон — переходим на резервный и одновременно восстанавливаем поврежденный. Если в каком-то отряде, допустим, утеряна рация — оперативно перепрошиваем канал. Кровь в организме должна двигаться непрерывно.
Сам Сергей — военный моряк, радиотелеграфист: пять лет отслужил на Черноморском флоте, три года — на Балтийском (отец его — капитан III ранга запаса). В зону СВО отправился в 2022-м, прошел Попасную, Марьинку, Клещеевку. Особенностями Курского фронта, по его словам, стали более высокая плотность огня и активность БПЛА даже по сравнению с Донбассом — очевидно, какую ставку неприятель делает на Курщину.
24-летний Ромаха — спортсмен и пожарный
В подтверждение слов командира о частых выездах во время нашего разговора (на дворе поздний вечер) поступает сообщение о том, что только что одну из вышек, где установлено радиооборудование, поразил дрон-камикадзе. Тимсо отдает приказ монтажному экипажу выдвигаться, и трое ребят — Борник, Каспер и Ромаха, — облачившись в бронежилеты и подхватив автоматы, оперативно выезжают на видавшей виды «буханке» в сторону ЛБС. Я вместе с ними.
В пути нас застает новый приказ: «Отбой!» Причина — над точкой барражирует «Баба Яга», украинский коптер, выходящий на охоту в темноте. Опасно, нужно дождаться утра. Из подразделения, лишившегося эшелона связи, сообщают, что резервная линия у них задействована, ситуация терпит.
— Подъем в шесть часов, на месте должны быть с рассветом, — отдает последнее распоряжение на сегодня Тимсо.
Со всей страны
Горизонт алеет на востоке, а мы едем на запад. С собой у парней катушка с кабелем, запасные антенны, аккумуляторы, фидерные (соединительные) устройства — всё должно быть в наличии. В качестве противодействия дронам — карабин «Сайга», в карманах на груди бронежилетов, как газыри на черкесках, патроны с дробью — первое средство от смертоносных «птиц». Время от времени дает о себе знать дрон-детектор.
— Самое сложное всегда — добраться до точки и потом вернуться обратно, — рассказывает старший монтажного экипажа Анатолий из Якутска, позывной Борник, кивая на пищащий детектор. — На месте, как правило, ты полностью погружен в работу и мало на что обращаешь внимание.
Анатолий Борник из Якутска — старший группы
«Буханка» наша изрядно посечена и местами напоминает решето.
— Эвакуировали неделю назад двух «трехсотых» (раненых), — комментирует Борник. — И попали под FPV-дрон. Спасла перегородка внутри, все выжили. Но обратно пришлось доставлять уже пятерых раненых.
34-летний Борник по образованию юрист, служил в уголовном розыске, руководил фирмой ЖКХ. На фронте с 2023-го. Делится, что в зону СВО заставило поехать стремление делать какое-то большое общее дело. «Хотелось чувствовать, что не впустую живешь», — объясняет он мотив, который, наверное, можно применить ко многим из тех, кто пошел и в «Ахмат», и в другие подразделения.
Михаил Каспер и видавшая виды «буханка», попавшая недавно под удар дрона
За рулем Михаил Каспер, он из Ульяновска, тоже 34. В гражданской жизни трудился в сфере продаж. В 2022-м понял, что путь ему теперь только один — в зону СВО. «Не мог сидеть в стороне, тянуло туда, к своим», — говорит. Два контракта отвоевал в Донбассе. Третий подписал сразу после нападения врага на Курскую область. Недавно отличился тем, что сбил из обычного Калашникова дрон-камикадзе на подлете к примерно такой же вышке, к которой мы едем, — на ней работали двое ребят. Поставил на одиночные, чтобы дуло в сторону не уводило, и пятой–шестой пулей поразил.
Третий в группе — Ромаха, ему 24. Из города Златоуста Челябинской области, откуда на Курщину приехала группа сразу в шесть человек. Спортсмен-кикбоксер. И пожарный в МЧС. Сегодня ему дежурить у подножья вышки с дробовиком на случай атаки камикадзе. Наверх, нагрузившись оборудованием, полезут Борник и Каспер.
На пятерочку
Выгружаемся. Объект на возвышенности, ниже оставленный мирными жителями большой поселок. По рации нам сообщают, что с полчаса назад рядом с вышкой украинский БПЛА сбросил тяжелый боеприпас. Это же подтверждает солдат, появившийся из-под земли, — 57-летний Водяной: он тут на дежурстве, днюет и ночует.
— Ударило так, что у меня потолок тряхануло, — указывает он на посадку, в которой блиндаж.
Водяной и подобранный им кот Алтай в блиндаже
Борник и Каспер скидывают тяжелые бронежилеты: в них лезть на высоту не с руки, семь потов сойдет.
«Ну давай, Ромаха, не подведи!» — то ли серьезно, то ли шутя говорит старший, и оба, прихватив груз, устремляются наверх. Ромаха остается внизу, поглядывая то на небо, то на товарищей, кусая губы, держа «Сайгу» наперевес, АК висит на поясе. Время от времени дрон-детектор подает знаки, предупреждая: «Внимание, FPV (камикадзе)! Уровень опасности — 7! (Максимальный — 20)». Тикают минуты: первая, вторая, пятнадцатая…
Перекидываюсь словом с Водяным. Он родом с Алтая, поехал воевать вслед за сыном. В обычной жизни тракторист. Полторы недели обустраивал себе здесь подземное жилище: внутри есть печка, нары, даже металлическая ванная имеется. В землянке с ним живут прибившийся кот (назвал Алтаем) и собачка, которая, напуганная навечно взрывами, старается наружу не казать и носа.
— Очень много брошенных животных, сотни, — хмурится он. — Жалко. Хожу, кормлю, пою, кого могу. Отвязываю собак в вольерах — они там, как правило, уже на последнем издыхании. Не могу бросить, я же сам из деревни. А для противника это знак: видят с воздуха — ага, скопление живности, значит, там люди!
Пока мы разговариваем, вокруг меня и доброго Водяного собираются, выходя откуда-то, и четвероногие, и гуси, и утки, прижимаясь к ногам и заглядывая в глаза.
Радар у Ромахи пищит не переставая, но благо за цифру 7 не переваливает. На исходе трех десятков минут с вышки раздаются громкие голоса: дело сделано, парни спускаются вниз. Оказавшись на твердой земле, оба громко хохочут — сказывается накопившееся напряжение.
— Обычно управляемся быстрее, — резюмирует Толя Борник. — В этот раз долго искали причину. Нашли: был поврежден осколками кабель питания. Заменили. Связались с нашими, они подтвердили: линия восстановлена, всё работает на пятерочку!
Прощаемся с Водяным и грузимся: мешкать нельзя. Дорогу до базы преодолеваем благополучно. Итог — кровь снова полноценно течет по сосудам боевого организма.
На точку обрыва связи — прибыть с рассветом
Спустя семь часов становится известно, что на той самой вышке украинский БПЛА опять поразил только что налаженный ретранслятор. Тимсо объявляет очередной приказ. Трое ребят — Борник, Каспер и Ромаха — собираются и отправляются по знакомому маршруту.
