Совершенно очевидно: если удастся избежать планетарной катастрофы, людям на Земле всё же придется каким-то образом найти способ сосуществования, причем желательно мирного, комфортного и даже — и такое иногда бывает — счастливого. Во все века мечтали об этом, осталось только как-то уточнить параметры этой человеческой мечты.
Так вышло, что последние несколько лет — можно спорить, 5, 10 или 20 — напряжение в мире нарастало. Более того, оно продолжает нарастать, причем такими темпами, что самые катастрофические сценарии будущего представляются возможными. Тем не менее одновременно с этим очевидным ростом конфликтности мы видим и поразительный прогресс. Развиваются самые фантастические технологии, которые делают человечество как никогда прежде могущественным. Инженеры могут построить практически всё что угодно, коммуникации позволяют всем жителям Земли чувствовать себя на связи со всем миром, компьютеры и цифровые технологии внушают многим даже веру в возможность появления настоящего искусственного интеллекта, а медицина и биология предлагают новые универсальные методы сохранения здоровья, продления жизни при поддержании ее качества. В общем, — если отвлечься от растущей конфликтности и застарелой склонности убивать друг друга, — никогда люди не жили так хорошо.
И сочетание этих двух фактически противоположенных тенденций дает достаточно специфический эффект: страны, их элиты да и простые граждане пытаются найти какое-то решение, которое позволило бы хотя бы относительно уверенно смотреть в будущее, не оглядываться постоянно в ожидании какой-нибудь гадости. Поиски решения осложняются еще тем, что мир остро нуждается в какой-то системе регулирования. Без этого регулирования дальнейший прогресс человечества просто невозможен, поскольку именно рост технологического могущества делает мир всё более и более связанным, взаимозависимым, причем практически во всех сферах человеческой деятельности.
Понятно, например, что проблемы климата, сохранения окружающей среды не может по отдельности решить ни одна страна. Положение дел в информационно-коммуникационной сфере, трансграничной изначально, требует всеобщих международных соглашений, единых для всех правил и механизмов их соблюдения. Те же биология и медицина необычайно остро ставят вопрос о социальной справедливости, гуманизме, сострадании. Не может же быть так, чтобы право на жизнь, здоровье и заботу и дальше продолжало зависеть от места рождения, толщины кошелька или гражданства. В общем, везде и во всем требуются общие стандарты, универсальные правила и тому подобное. Но, повторю, дело с регулированием, согласованием интересов и планов, разработкой общих принципов безопасности обстоит плохо и, в какой-то степени, ухудшается.
Недостаток универсальности в мире в сочетании с вопиющими противоречиями, как уже говорилось выше, приводит к росту конфликтности, расколу. Линии этого раскола пролегают самым причудливым образом: тут и конфликты между странами, но тут же и этническая, и религиозная, и культурная, и даже, как выясняется, гендерная враждебность (впрочем, типам враждебности несть числа). Причем, что интересно, можно вполне уверенно говорить, что границы между внутренними и внешними конфликтами почти для всех стран стираются. Внешние противоречия мигом превращаются в гражданское противостояние, а последнее легко может видоизменить внешнюю политику и породить серию конфликтов, далеко выходящих за пределы самой страны. Довольно характерной иллюстрацией этого стали события на Ближнем Востоке, развитие которых может вполне привести — при определенных обстоятельствах — к мировому столкновению самой высокой степени ожесточенности.
Для полноты картины стоит отметить необычайное информационное изобилие, волнующиеся океаны не всегда точных новостей, сплетен, злонамеренной лжи и дремучего невежества. Воздействие этого нового информационно-коммуникационного мира столь велико, что даже вроде бы просвещенные элиты попадают в ловушку собственного незнания и при принятии решений руководствуются в известном смысле путанными соображениями, не логикой, а непоследовательной и разношерстной чередой мыслей, часто просто эмоциями. На это обстоятельство, кстати, обращают внимание многие исследователи, в том числе и западные, — я даже столкнулся с термином «эмократия» в одной из статей.
Понятно, что «эмократия» в известном смысле всегда имела место. В той же античности, в Афинах многие решения были результатом волнения и эмоциональных всплесков. Но это было давно, и как-то постепенно утвердилось убеждение, что политики всё же руководствуются разумом. Но в наше время мы, как кажется, видим известный откат, отхождение от рациональной и позитивной политической мысли. И, повторю, это в значительной степени результат когнитивного диссонанса, который возникает в силу информационного потопа, к регулированию которого люди просто не готовы.
В общем, так или иначе, пребывая в известной растерянности, национальные элиты многих стран принялись улаживать свои дела и стараться как-то приспособиться к текущей ситуации, выбрать удобный путь развития.
К сожалению, во многих случаях элиты, к примеру западные, стали обустраивать свой мир таким образом, чтобы иметь уверенное преимущество над другими, чтобы создать ситуацию, при которой они могли бы манипулировать практически всем человечеством. Однако в последние годы, возможно в течение 15–20 лет, западным элитам стало ясно, что этот фокус не удастся. В качестве паллиатива возникло решение разделить мир как минимум на две части: некий «западный» континент и россыпь прилегающих остальных стран, расположенных рядом, но не «внутри». Фактически Запад стал на свой лад огораживаться, принимая в НАТО или в какие-то аналогичные организации тех, кто кажется им подходящим. К таковым относятся, например, многие страны Восточной Европы, Япония (хотя тут стоит сделать оговорки) или Австралия. Понятно, что контуры «западного» континента не вполне стабильны, но лидирующие элиты стараются замкнуть круг, четко отделить «своих» от «чужих» и максимально ухудшить и сделать зависимым положение упомянутых «чужих». В общем, Запад деньгами, манипуляциями, а иногда железом и кровью строит свою жесткую иерархию, в которой у него все рычаги давления для принуждения других стран. Это и финансовые платформы, и армии, и коммуникационное управление, и многое другое.
Впрочем, как мы видим, сказать, что Запад добился каких-либо сенсационных успехов на этом направлении, нельзя. Во многом, кстати, потому — на мой взгляд — что основная гипотеза западных элит относительно добра и зла в нашем мире неверна. Но это тема отдельного разговора о том, как понимать природу современных государств, насколько уместно разделение стран на демократические и недемократические, или о том, в чем могут заключаться основы социально-политического устройства современных государств.
Но вернемся к оставшейся — большей — части мира: к таким странам, как Китай или Бразилия, Индия или Пакистан, Россия и многие другие. С точки зрения политической географии эти страны, при некоторых различиях, сделали другой выбор. Они полагают, что мир — это скорее всеобщий архипелаг, в котором все страны — острова, вне зависимости от размера, и они все равны и должны иметь одинаковый доступ ко всем системам взаимодействия. В отличие от Запада, который пытается, повторю, отгородиться ото всех, на архипелаге предлагается открытость для всех, кстати, в том числе и для стран Запада. Подобная открытость предполагает активную роль договоренностей, различного рода дву- и многосторонних соглашений, более или менее устойчивых союзов и тому подобного. Более того, опять же в отличие от Запада, остальные страны против политизации рыночных, экономических и финансовых отношений, против их превращения в оружие. Получается, что именно страны большей части мира выступают за сохранение глобализации и высокую степень свободы рыночных отношений.
Так что в этом отношении Глобальный Юг (или большая часть планеты) вполне внятно определяет формулу будущего и готов обсуждать параметры мечты человечества об устойчивом и развивающемся мировом общежитии. Конечно, дистанция от сегодняшнего состояния до желаемого будущего очень велика. Совершенно неочевидно, что его вообще удастся достичь. Но помечтать-то можно. А мечты иногда сбываются.
В общем, примерно об этих, как, впрочем, и многих других вопросах пойдет речь 4–7 ноября на XXI ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» «Прочный мир — на какой основе? Всеобщая безопасность и равные возможности для развития в XXI веке» в Сочи.
Автор — председатель Совета Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай»
4–7 ноября 2024 года пройдет XXI ежегодное заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай» в Сочи, основная тема — «Прочный мир — на какой основе? Всеобщая безопасность и равные возможности для развития в XXI веке»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
