Саммит БРИКС громко прогремел и еще более выразительно разделил международное сообщество на скептиков и оптимистов. Первая категория укрепилась во мнении, что БРИКС — реактивная, бесплодная и не имеющая позитивной повестки группа стран. Вторая с оптимизмом смотрит в будущее БРИКС, возлагая на блок основные надежды по формированию более справедливого миропорядка.
Прошедший саммит зафиксировал ряд трендов. Во многом они будут определять облик БРИКС на годы вперед. Пройдемся по каждому из них.
Первый. Казанский саммит подтвердил несостоятельность попыток коллективного Запада изолировать Россию от мировых дел. Присутствие представителей 36 стран, 22 глав государств и шести зарубежных организаций, включая генсека ООН, а также пристальное внимание самого Запада — лучшее тому подтверждение. Казань на пару дней стала эпицентром международной политики, а саммит БРИКС — первыми серьезными смотринами мирового большинства.
Второй. Прошедший саммит ярко подсветил статус БРИКС в качестве одной из ведущих (если не главной) на сегодня точек сборки стран с сильно отличающимися внешнеполитическими взглядами, дипломатическим весом и амбициями. Хотя многие наблюдатели продолжают критиковать БРИКС за его «форумность» и формат «геополитического ток-шоу», возможность собраться десяткам стран в одном месте и провести прямой и кулуарный диалог по наиболее важным для них вопросам по-прежнему стоит считать ценным ресурсом и прививкой от дальнейшей деградации межгосударственных связей. В этом плане вне зависимости от конкретных результатов саммита первая за пять лет двусторонняя встреча лидеров КНР и Индии — это уже само по себе событие исторического масштаба.
Третий. Неформальный статус объединения и его разношерстная повестка позволила практически каждому участнику получить свою минуту славы и пролоббировать различные инициативы. Россия может занести себе в актив продвижение альтернативных финансовых механизмов, инициирование создания четырех бирж (инвестиционной, зерновой, алмазной и биржи для драгметаллов) и попытки примирить Армению с Азербайджаном, усадив лидеров двух стран за одну парту. Китай активно призывал к наращиванию инновационного сотрудничества и продвижению «зеленой» повестки. Индия пропиарила свой мега-проект Gati Shakti, который, по словам премьер-министра Нарендры Моди, поможет расширить мультимодальные связи и улучшить инфраструктурную связанность участников объединения.
Четвертый. Пожалуй, ни один из ранее принятых документов на международных площадках не пестрит таким обилием формулировок и призывов к совершенствованию системы глобального управления и построению более сбалансированного многополярного миропорядка в различных его проявлениях. Львиная доля революционных предложений сосредоточена вокруг функционирования западноцентричных институтов. В частности, обращают на себя внимание призывы реформировать СБ ООН, расширить список постоянных членов за счет добавления стран Африки, Латинской Америки и Азии.
Участники саммита также выступили с инициативой модернизировать работу ВТО, в том числе путем назначения новых членов апелляционного органа и учреждения механизма неформальных консультаций в рамках БРИКС по вопросам ВТО. Не остались без внимания МВФ и система Бреттон-Вудских институтов, которую составители декларации недвусмысленно предлагают заменить на финансово-экономическую архитектуру БРИКС, прежде всего Новый банк развития.
Пятый. Еще одно наглядное измерение прошедшего саммита — миротворческие намерения БРИКС. Участники осудили действия Израиля в отношении Палестины, призвали к немедленному прекращению огня в секторе Газа и подчеркнули необходимость принять Государство Палестина в состав ООН в качестве полноправного члена. В тексте нашлось место и другим региональным проблемам, вызывающим значительно меньший по сравнению с ближневосточным конфликтом резонанс, — гуманитарному кризису в Судане и обострению ситуации в Республике Гаити.
В целом характерно, как текст декларации мастерски пользуется событийным рядом и географией, плюс-минус равномерно уделяя внимание проблемам региональной безопасности в Африке, Латинской Америке и на Ближнем Востоке — целевой аудитории БРИКС и Глобального Юга.
Наконец, с учетом чувствительности темы не вызывает удивления практически полное отсутствие упоминаний украинского кризиса в тексте итоговой декларации. В отличие от других конфликтов ситуации на Украине уделено лишь несколько строк. Они намеренно лишены эмоций и конкретики, и по любопытному стечению обстоятельств втиснулись между осуждениями израильской атаки по иранскому диппредставительству в Сирии и важностью выполнения соглашения по иранской ядерной программе.
Вместе с тем сам саммит, как и всегда в таких случаях, спровоцировал еще больше дискуссий по поводу дальнейшего функционирования и позиционирования БРИКС. Выделим два основных сюжета, напрямую связанных друг с другом.
Во-первых, зафиксированные в итоговой декларации прикладные договоренности и планы (создание независимой трансграничной расчетно-депозитарной инфраструктуры BRICS Clear или товарных бирж БРИКС) носят долгосрочный характер. С учетом амбициозности, многослойности этих инструментов и расширения состава участников прогресс в выполнении этих задач займет долгие годы. К тому же реализация этих решений носит волонтерский характер. Поэтому надеяться, что все страны блока будут в одинаковой степени тратить свои деньги, время и усилия на продвижение этих инструментов — чистая утопия. Как итог, БРИКС в какой-то мере становится заложником стратегического планирования и загоняет себя в неудобную ситуацию, поскольку оценивать «ликвидность» объединения и ожидать от него каких-то понятных и осязаемых результатов будут здесь и сейчас.
Во-вторых, до сих пор неясны перспективы и пределы дальнейшего расширения БРИКС. На саммите участники договорились о введении партнерского статуса в рамках группы для 13 стран и критериев под этот новый формат. Если страновой список уже, по сути, известен, то сами критерии не стали публичным достоянием и не факт, что мы их вообще увидим. В этом отношении итоговая декларация не приблизила нас к пониманию статуса и сути партнерских отношений в рамках БРИКС. Судя по всему, это будет нечто схожее со статусом государства-наблюдателя в региональных организациях. По всей видимости, с каждой из потенциальных стран-партнеров будут проведены индивидуальные беседы, чтобы разъяснить смысл этого институционального дизайна и сохранить интерес страны к БРИКС.
Утверждение статуса «страны-партнера БРИКС» едва ли означает завершение процесса расширения объединения. Скорее всего, точечные перестановки в блоке мы увидим и дальше. В любом случае потоки желающих необходимо как-то контролировать в ручном режиме для сохранения управляемости блока. В противном случае БРИКС рискует заморозить себя в статусе геополитического кружка, что явно не соответствует его амбициям и противоречит отмеченным в декларации задачам. Поэтому острожный подход к утверждению членства в БРИКС на данном этапе его развития, когда объединение по факту только приступает к работе над KPI, взвешенное решение.
Автор — политолог, кандидат политических наук, заместитель директора ЦКЕМИ НИУ ВШЭ
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
