Перейти к основному содержанию
Реклама
Прямой эфир
Общество
Генпрокуратура признала U.S. Helsinki Commission нежелательной организацией в РФ
Происшествия
В результате крушения самолета в Актау погибли 38 человек
Армия
Средства ПВО за ночь поразили 59 украинских беспилотников над регионами России
Армия
Главный центр связи Генштаба ВС РФ наградили орденом Суворова
Мир
Черный ящик обнаружили на месте крушения самолета в Казахстане
Экономика
В РФ средние зарплатные предложения в нефтегазовой отрасли за год выросли на 21%
Мир
Западные СМИ обеспокоены неопытностью кандидата Трампа на пост главы ВМС
Мир
Путин заявил об ожидаемом росте ВВП стран СНГ на уровне 4,7% по итогам года
Мир
Лавров призвал отвечать на атаки Киева по принципу «семь раз отмерь»
Мир
В Ирландии обвинили Зеленского в краже у союзников миллионов долларов
Мир
Захарова назвала провокацией вбросы про возможную отправку войск ЕС на Украину
Мир
Между Эстонией и Финляндией произошло аварийное отключение кабеля EstLink 2
Армия
ВСУ начали использовать в зоне СВО американские дробовики
Мир
Спецборт МЧС доставит в Москву пострадавших при крушении самолета в Актау россиян
Мир
РФ заявила странам Балтии досудебные претензии из-за ущемления русских
Мир
После крушения самолета в Актау госпитализированы 29 человек
Политика
В Госдуме предупредили россиян о штрафах за украшение подъездов к Новому году
Мир
Минтранс Казахстана сообщил о 16 россиянах на борту разбившегося в Актау самолета
Главный слайд
Начало статьи
Озвучить текст
Выделить главное
Вкл
Выкл

Анастасия Цветаева — сквозной персонаж сборника мемуарных эссе Юрия Гурфинкеля, но далеко не главная его героиня. Младшая сестра Марины Цветаевой Анастасия Ивановна, с которой автор книги познакомился в 1977 году в качестве врача-реаниматолога и близко общался в течение 17 лет, так или иначе присутствует во всех его воспоминаниях: иногда на первом плане, иногда на полях, как одна из фигурок в замысловатом пазле, складывающемся по прихоти судьбы, случайной только на первый взгляд. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели, специально для «Известий».

Юрий Гурфинкель

«Неслучайные встречи: Анастасия Цветаева, Набоковы, французские вечера»

Москва : АСТ : Редакция Елены Шубиной, 2024. — 301 с.

Неслучайность мнимой, кажущейся случайности — любимейшая тема Владимира Набокова, чья жена Вера Евсеевна становится одним из важных персонажей книги: в эссе «Путь в Монтре» герой-рассказчик неожиданно получает баснословную возможность пообщаться со вдовой и сыном своего литературного кумира в швейцарском Fairmont Le Montreux Palace.

Fairmont Le Montreux Palace

Fairmont Le Montreux Palace

Фото: commons.wikimedia.org/Markus Schweizer

Вдова, которую Гурфинкель сравнивает «с выцветшей бабочкой из коллекции великого собирателя голубянок» («Седые пушистые волосы, открытый лоб»), поначалу держится настороженно и просит убрать магнитофон. Но постепенно Вера оттаивает, рассказывает любознательному доктору историю ее знакомства с Набоковым (хотя обычно после этого пошлого вопроса заканчивает всякие интервью), а потом пытается вспомнить набоковский перевод знаменитого стихотворения Цветаевой, заканчивающегося строчками: «Моим стихам, как драгоценным винам, / Настанет свой черед».

И тем не менее проговорившая с гостем из России больше часа Вера выступает скорее иллюстрацией ко всему тому, что ее собеседник успел узнать и подумать о любимом писателе и без нее. А то, чего Гурфинкель не знает, так и остается скрытым, что в драматургическом смысле даже более выигрышно и интригующе: «Тогда, возвращаясь из Монтре, я не сразу осознал, что судьба непонятно по какой причине и за какие заслуги предоставила нам возможность встретиться с современной «Пиковой дамой», хранящей тайны собственной жизни и жизни Набокова. В том числе секрет черной шелковой маски и тайну «трех карт» — трех своих писем к Набокову, сыгравших, что бы ни говорили, решающую роль в их общей судьбе».

Тень Анастасии Цветаевой незримо витает где-то неподалеку в лобби швейцарского отеля, пока вдова Набокова воскрешает в памяти строчки из стихотворения Марины. Вера Набокова, не менее строгая в оценках, чем ее супруг, припоминает, что поездка Анастасии на Капри к Горькому в свое время произвела на нее неприятное впечатление («Владимир Горького недолюбливал»). Однако для Гурфинкеля, с медицинской снисходительностью воспринимающего взаимную писательскую ревность, впечатление от «Воспоминаний» Анастасии Цветаевой и от первых попавших к нему набоковских произведений примерно равноценно по некой внутренней эстетической шкале.

Набоковской вдове он об этом, конечно, не говорит, но читателю старается передать то одинаковое ощущение — утраты чувства времени, погружения в параллельное измерение, -— которое вызывают и цветаевские «Воспоминания», и набоковские «Другие берега». Их заграничное издание, вместе с «Защитой Лужина», за несколько лет до перестройки привез Гурфинкелю один из пациентов — «известный геолог, доказавший, что плиты, на которых расположены обе Америки, Европа и Африка, когда-то были единым целым, но по какой-то причине разъехались, а теперь вновь сближаются».

Это не единственный случай в книге, вызывающий зависть к профессии врача, иногда предоставляющей бесценные гуманитарные бонусы в виде редких книг или интересных знакомств, которые при других обстоятельствах не стали бы такими близкими или могли вообще не случиться. Как, например, описанная в рассказе «Белый кофе» встреча со скульптором Ниной Нисс-Гольдман, попавшей с инфарктом в реанимацию к доктору Гурфинкелю. Как и все вещи сборника, «Белый кофе» демонстрирует гибкость и текучесть писательского подхода, когда мемуаристика сплавляется с жанровыми зарисовками из больничного быта, а потом переходит в философское эссе о скоротечности жизни и ускользающей памяти или в исторический анекдот.

Один из самых смешных околокультурных апокрифов связан с репродукцией картины Роберта Фалька «Обнаженная», которую Гурфинкель видит в гостях у своевольно выписавшейся из больницы раньше времени Нисс-Гольдман. «Обнаженная» становится поводом припомнить легендарную реплику Хрущева «Голая Валька?», прозвучавшую в 1962 на выставке в Манеже, посвященной тридцатилетию МОСХ, когда первого секретаря ЦК КПСС напрасно пытались прельстить брутальной фальковской натурщицей: «Очевидно, по мнению устроителей выставки, бывшему шахтеру, выбившемуся в первые секретари Компартии, эта мужеподобная женщина землистого цвета, отдыхающая после смены в забое шахты, должна была понравиться, поскольку олицетворяла телесную силу женщин новой коммунистической формации».

Лейтмотив «Неслучайных встреч» — контраст между грубой тупостью советской государственной машины и утонченностью героинь Серебряного века, в которых за хрупкостью прячется несгибаемость, как у прошедшей сталинские лагеря Анастасии Цветаевой. С ней Гурфинкель перемещается то в Коктебель на съемки фильма о Марине Цветаевой, то в Голландию на Конгресс писательниц и Международную книжную ярмарку, где выступление почти столетней Анастасии Ивановны производит фурор: «Слушая ее, зал неистовствует, руки, кажется, сами по себе аплодируют, тогда как лица просветленны, и всем уже ясно, что если Марина гениальна, то Анастасия, по меньшей мере, феноменальна».

Неоднократно цитируя любимый афоризм Анастасии Ивановны — «Жизнь надо ловить за хвост», — автор «Неслучайных встреч» исследует феномен памяти, всматриваясь в пожилых, очень многое повидавших людей, вызывающих у него «щемящее чувство исчезающего времени — того, что так мало осталось им, всем нам».

Это чувство наводит на утешительные размышления о каких-то других измерениях, «где человеческая жизнь не рассеивается, как пепел, а продолжается в каких-то иных формах существования в бесконечности», а отсюда вполне логично возникает и тема бессмертия, приобретающая оригинальный извод в заключительном эссе «Серая курочка фазана».

В его финале писатель и реаниматолог, сосуществующие в голове Юрия Гурфинкеля, с печальной иронией вспоминают философа-космиста Николая Федорова и его утопическую идею воскрешения всех мертвых, столь же заманчивую, сколь и пугающую: «...видимо, ждать осуществления предсказанных Федоровым воскрешений осталось не так долго. Практически всё для этого есть: искусственные хрусталики глаз, сердечные клапаны, чипы, заменяющие моторные нейроны головного мозга, даже забавные вьючные роботы, которые уже могут выделывать коленцами сложные танцевальные па. Осталось только изъять из клеток ген старения и заменить его на ген вечной молодости; генетика поможет воссоздать во всех подробностях каждого из ушедших в мир иной, а ракеты доставят человека или его гены в любую точку Солнечной, и не только Солнечной, системы, ну и, конечно, уже есть мощные сабвуферы, способные мертвых поднять из могил».

Читайте также
Прямой эфир