По натовским лекалам
С 1990-х годов Украина начала перестраивать свой военно-промышленный комплекс под натовские стандарты. Однако, как показала практика, стратегия, разработанная США, не работает на поле боя, так как опыт этой страны строится на войнах с заведомо слабым противником. Сейчас у Украины не осталось ни одного государственного института, способного функционировать самостоятельно. Страна теперь полностью зависит от помощи своих союзников, в частности уже около полугода украинские боевики ждут F-16 и надеются на них как на манну небесную. Как воюют ВСУ и можно ли ждать от них какого-либо контрудара?
Что было у ВСУ до начала СВО?
У Украины практически весь арсенал вооружения и боевой техники, кроме ядерного оружия, которое по соглашению 1994 года было выведено за пределы страны, остался от Советского Союза. Уже в 1990-е и нулевые годы военно-политическое руководство страны выбрало курс на запад и начало приспосабливаться к натовским стандартам. Однако тогда это было не так заметно, ведь почти всё обучение военнослужащих продолжало идти по старым и проверенным лекалам Советской армии.
Кризис наступил в 2014 году, когда начались события на Донбассе. Тогда стало ясно, что Вооруженные силы Украины утратили свою боеспособность. И после подписания Минских соглашений они полностью перешли под контроль НАТО.
Поэтому относительные успехи ВСУ в ходе боевых действий осенью 2022 года были вовсе не случайным стечением обстоятельств, а результатом работы всех государственных и военных институтов Украины. Но, как показали последующие события, этот успех так и не стал долговременным.
На тот результат четыре месяца работали десятки стран НАТО вместе с США, стаскивая на Украину имеющиеся запасы старой советской техники, которая оставалась на вооружении стран бывшего Варшавского договора. Кроме того, план наступления разрабатывался и уточнялся в первую очередь в американских штабах. В итоге получилось, что при отсутствии собственного военно-промышленного комплекса зависимость от иностранных поставок техники, вооружения, снаряжения стало ахиллесовой пятой ВСУ. Теперь без этих поставок они существовать уже не могут.
Сравнивать потенциал военно-промышленного комплекса РФ и Украины нет смысла. Еще в 2022 году стало ясно, что этот «девятый вал» украинская военная машина выдержать не может.
Что с мотивацией у украинских военных?
ВСУ удается поддерживать свою численность исключительно за счет поголовной, принудительной и, не побоюсь этого слова, тотальной мобилизации граждан. Многих хватают на улицах и прямиком отправляют на фронт, что не позволяет говорить о какой-либо мотивированности мобилизуемых.
Нельзя сбрасывать со счетов желание некоторых украинцев «биться за своих уже погибших родственников», которых забрали на фронт до этого. Новый главком сухопутных войск Сырский сейчас как раз призывает тех, кто проходил службу в Советской армии — тогда им было по 19–20 лет, а сейчас уже за 50. Выходит, мотивация у кого-то еще есть, особенно среди так называемых тероборонщиков.
Никто не отменяет денежный вопрос. На Украине сейчас мало рабочих мест, а рядовые или сержанты благодаря Америке получают денежное содержание — неплохое по нынешним украинским меркам.
По некоторым моим источникам, сейчас в Вооруженных силах Украины более 900 тыс. солдат и офицеров. Но Киев несет огромные потери, называются разные цифры. В целом — до 400 тыс. человек убитыми и пропавшими без вести. И не менее 120 тыс. искалеченных, инвалидов.
Качественно готовить резервы в таких условиях не получается, даже используя учебные базы союзников из стран НАТО, которые находятся преимущественно в западных областях Украины.
Фронт постоянно требует пополнения, и базовые программы подготовки солдат, рассчитанные на два года, ужались до нескольких недель. Хотя их положено готовить минимум два-три месяца.
Что происходит с обществом?
Сегодня на Украине общество фактически разделено. С 2014 года не менее 30% украинцев, это до 9 млн человек, покинули территорию страны. При этом многие из них относятся к специальной военной операции негативно и опасаются высылки на родину.
В самой Украине население в основном разделяет идеологию, которая оправдывает ведение тотальной войны против России. Но при этом панически боится, что очередная волна мобилизации накроет и их. Люди из территориального центра комплектования (ТЦК) в военной форме стали отрицательным мемом. Не зря многочисленные видео и фото с поджогами машин тэцэкашников появляются преимущественно на юго-востоке Украины — Одесса, Днепропетровск, Харьков.
Тема реальных потерь Украины на восточном фронте также является крайне болезненной для украинского общества, где почти в каждой семье теперь есть погибшие, пропавшие без вести или искалеченные.
Что происходит сейчас...
За два с половиной года Украина из независимого государства переформатировалась в страну, которая существует исключительно за счет иностранных доноров. Порядка 65% бюджета Украины — западная финансовая помощь.
Сегодня ни один ее государственный институт не способен функционировать самостоятельно, без участия в его деятельности или управлении иностранных военных советников.
Большая часть функциональности страны вынесена за границы Украины, и только военная машина Вооруженных сил Украины функционирует непосредственно на ее территории, воспроизводясь с помощью тотальной мобилизации. Всё это позволяет определить состояние военного дела в ВСУ стратегическим тупиком. Об этом, кстати, не раз заявлял бывший главком ВСУ Валерий Залужный.
Оказавшись с 2014 года колониальной армией, ВСУ остались без собственной военной школы и национальной стратегической мысли. Десять лет они слепо копируют и торопливо осваивают западную военную школу. Переходя на иностранные боевые уставы, организацию, стандарты и стратегические концепции, Киев полностью демонтировал военную школу, которая досталась ему в наследство от Вооруженных сил СССР.
Но всё это оказалось неэффективным, ведь натовская стратегия базируется на опыте войн с заведомо слабым противником — Ирак, Персидский залив, Югославия. Теперь в американских штабах идет анализ и мучительный поиск ответов на русский вызов.
Конечно, это всё не говорит о том, что командование ВСУ не может готовиться к контрнаступательным действиям, главной целью которых будет сорвать наши планы, которые сейчас зримо проявляются на том же харьковском направлении, где мы методично проламываем оборону противника, тесним его практически на всех направлениях, выявляя уязвимые места. А ВСУ пытаются показать своим союзникам, что они способны вести войну на истощение, не только обороняясь, но и наступая.
Поэтому боевики ВСУ сейчас применяют план, разработанный в недрах НАТО, — так называемое воздушное наступление. В последние месяцы украинцы пытаются наносить массированные ракетно-бомбовые удары по приграничным территориям РФ — в первую очередь по Белгородской области, где используются все огневые средства, в том числе западного производства.
...и чего можно ждать дальше?
ВСУ как манны небесной ждут появления на фронте F-16 — по последней информации, они вот-вот должны поступить.
Командование противника в зависимости от количества этих истребителей вполне может кинуть их в бой не поодиночке, сберегая как ценный ресурс, а с целью отодвинуть российскую авиацию от фронта.
Но вероятность стратегического наступления ВСУ сегодня практически исключена. Возможны наступательные действия оперативно-тактического характера — противник еще не побежден. Он сохраняет определенное количество сил и мечтает о реванше за свои неудачи.
Анализ информпространства за последние два месяца позволяет сделать вывод, что сейчас противник старается максимально скрыть свои приготовления. И одновременно он проводит широкую кампанию по дезинформации и отвлечению нашего внимания. Есть все признаки того, что командование ВСУ намеренно преуменьшает свои силы, сгущает проблемы. Изо всех сил пытается сформировать картинку развала и кризиса.
Но говорить о том, что украинцы балансируют на грани окончательного кризиса, я бы не стал. Это самообман. Ситуация на линии боевого соприкосновения по-прежнему остается напряженной. Хотя и меняется. И мы знаем, в чью сторону.
Автор — уроженец Харькова, полковник запаса, военный журналист, участник четырех военных конфликтов
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
