«Я точно за то, чтобы ехать на Олимпиаду»
Елизавета Туктамышева не считает российских спортсменов, решивших выступать на Олимпийских играх, предателями, напротив, она назвала их смелыми людьми, которые идут за своей мечтой.
Чемпионка мира 2015 года по фигурному катанию в интервью «Известиям» и «Спорт-Экспрессу» рассказала о возможном продолжении карьеры в качестве тренера, проблеме насилия в детском спорте, а также поделилась впечатлениями от отпуска в Португалии и отметила разницу в спортивной подготовке внутри России и за ее пределами.
«На сборах хочу понять для себя, буду ли тренером»
— Как отпуск? Португалия зашла?
— Замечательно, я ездила туда с Синдрой (Криисой, эстонской фигуристкой. — «Известия»), Тема Федорченко (известный тиктокер. — «Известия») приезжал на пару дней. Нам очень понравилось. С дождями в Порту не совсем повезло, но я долго живу в Питере, привыкла к такому. Купаться там не получилось, поэтому потом полетели в Дубай.
— Ты вообще больше любишь на пляже полежать или по городам походить с экскурсией?
— Я не люблю только лежачий отдых, мне точно нужно куда-то выезжать. Поэтому, например, люблю Пхукет, где есть движ. Можно взять скутер и поехать по разным местам, посмотреть красивые виды, водопады.
— Путешествовать в Европу сейчас сложно?
— Виза у меня была, зарубежная карта тоже. Я как раз и хотела в Португалию успеть, пока срок визы не закончился, потому что непонятно, когда снова буду делать визу. В общем, чувствовала себя комфортно. Более того, на паспортном контроле произошла удивительная ситуация. Прилетаю, прохожу... и со мной начинает говорить по-русски женщина-пограничница, мол, мы вас очень рады видеть, надеемся, отдых понравится. То есть узнали (улыбается).
— Если правильно понимаю, в Питере сейчас без разрешения городского спорткомитета нельзя выехать на заграничные сборы. Есть разница в сборах у нас и у них?
— На самом деле разницы нет. Когда стоишь на льду, не важно, в какой стране ты находишься. Но новые страны могут принести еще и вдохновение, и хорошее настроение. А для Алексея Николаевича (Мишина, тренера Туктамышевой. — «Известия») это важно (смеется). Но в Кисловодске тоже замечательно — воздух, горы...
— Тебе по России нравится путешествовать?
— В России интересно. Мы много путешествуем — Владивосток, Хабаровск, Чебоксары, Уфа... прекрасные города! Там прикольно, но ощущение, что ты уже видел всё. А еще мне очень нравится купаться (смеется). И я не очень люблю грязную воду. Было бы у нас свое Средиземное море чистейшее — замечательно. Потому что в Сочи, к сожалению, пляжи битком и не всегда можно найти пляж с чистой водой.
— Подкаты в России и за рубежом — есть отличия?
— Да не сказала бы. Ко мне вообще редко подкатывают. Я мало куда хожу одна.
— Можешь назвать себя домоседом?
— Работы в сезоне было много, так что дома бывала редко. Сидеть дома я точно не люблю, хотя последнюю неделю в Петербурге было замечательно. Но если выдается свободный месяц, точно надо куда-то ехать, что-то новое узнавать, принцип такой. Но денечек поспать даже на отдыхе должен быть.
— Ты сказала про работу. Что сейчас твоя работа?
— Надо посмотреть, что я писала в анкете в первом или четвертом классе. Может, там отгадка будет (смеется). Сейчас это скорее активность в медиа. Но в Кисловодске на сборах с командой Алексея Николаевича я хочу сконцентрировать внимание на своих ощущениях и понять для себя, могу ли я связать свою дальнейшую жизнь с тренерством. Сразу ответ я вряд ли найду, но в будущем вижу себя в этом амплуа.
— То есть в Кисловодске ты уже скорее за бортиком?
— И на льду тоже. Летом в Сочи будет много шоу, так что в любом случае мне надо держать себя в хорошей форме.
«Россияне, которые едут в Париж, — не предатели, а смелые люди»
— Догадываюсь, что тема отстранения достала, но важнее Олимпиады этим летом ничего нет. Для начала, какое у тебя общее ощущение — осталась надежда или уже в целом по барабану на новости про допуск?
— Раньше я была почти уверена, что к 2026-му до зимней Олимпиады нас допустят в каком-то формате. Но сейчас... Я давно не следила за тем, что говорят люди из мира фигурного катания, у меня был перерыв на отдых (улыбается). Но учитывая, что сейчас происходит с летними Играми, вряд ли что-то поменяется. С другой стороны, надежда остается и всегда надо ждать хорошее. Но отношусь к этому спокойнее. И я думаю, что уже готова к любым событиям и решениям. Нет уже каких-то резких эмоций от происходящего.
— Лиза Туктамышева согласилась бы на условия МОК, будучи спортсменкой?
— Я и ранее высказывалась, что если это никак не противоречит законам твоей страны, то при наличии возможности надо ехать. Если бы у меня была Олимпиада, на которую я все-таки могла поехать с четвертой попытки (смеется), то, конечно, я бы поехала (Туктамышева пропустила три Олимпиады, будучи чемпионкой мира и России. — «Известия»). Хоть каким-то образом туда пробраться. Вообще это всё шутки, а тема серьезная. Век фигуриста и спортсмена — короткий. Я точно за то, чтобы ехать.
— Предателями, бомжами едущих в Париж не считаешь, как Ирина Винер и Елена Вяльбе?
— Я так не считаю. Наоборот, они смелые люди, которые идут за своей мечтой. Которые хотят в этой жизни чего-то достичь. Никакого негатива, одно уважение.
— Прости, ты не была на Олимпиадах, но наверняка у тебя можно спросить про олимпийское движение. Популярный тезис: оно в кризисе, нужны другие соревнования, те же Игры дружбы. Лет через 20 сделаем достойную альтернативу.
— Новые соревнования — это всегда хорошо, но вряд ли они смогут заменить Олимпийские игры. Всегда, когда у спортсмена есть мотивация поехать на масштабный мировой старт, есть к чему готовиться и где показать свои достижения, это хорошо. Так что Игры дружбы — здорово для спортсменов, думаю, финансирование там тоже хорошее, такие старты будут показываться масштабно. Но это не Олимпийские игры — конечно, сравнивать смысла нет.
— Ты пример спортсменки, которая нашла себя после спорта. Шоу, работа в медиа, спонсоры. Многим людям после госзарплаты в спорте сложно. Видишь ли ты решение?
— Решение проблемы в том, чтобы профессиональный спорт хоть немного пересекался с учебой, чтобы дети или студенты не забрасывали ее полностью. И получали понимание, чем еще в жизни им интересно заниматься кроме спорта. Мы так задрали планку в фигурном катании в последние годы, что дети по пять-шесть часов в день тренируются и не видят почти ничего, что происходит вокруг. У них нет той детской беззаботности, когда ты можешь с друзьями погулять вечером. А это нужно для психологического здоровья, развития, чтобы они не утратили свои детские желания и мечты, которые были до погружения в мир большого спорта.
Я не знаю, как это совместить. Это сложно, правда. Но важно. Тогда не будет такого кризиса — ты всю жизнь положил на спорт, и потом у тебя пелена перед глазами и незнание, что делать. Нужно уметь расставлять приоритеты. Даже мне сейчас трудно найти себя. Да, мне повезло, меня знают, и я могу участвовать в шоу, хотя бы финансово защищена. Но что делать, когда я уже не захочу стоять на коньках? Пока не нашла ответа на этот вопрос. Может, лучше бы училась, понимала бы, в какую сферу хочу податься. Поэтому я вкладываюсь сейчас в свое развитие — занимаюсь с преподавателем по сценической речи, читаю статьи на волнующие меня темы. Детская психология, к примеру. Помогаю по мере сил фонду «Антон тут рядом» (по поддержке людей с аутизмом. — «Известия»), снимаю свое шоу о фигурном катании. Словом, жизнь идет дальше.
— Точно надо искать анкету из первого класса.
— Сто процентов. Я вообще училась экстернатом. Приходила в школу, брала задания, ко мне прекрасно относились учителя, мама работала в школе, преподавала математику. И я сама неконфликтная. Я учила ради оценки, сдавала и сразу всё забывала. В университете то же самое, студенческой жизни у меня не было, со знакомствами и совместными проектами.
«Злит, что дети в спорте могут встречаться с насилием»
— Раз про детей зашла речь — смотрела недавнее резонансное интервью гимнастки Маргариты Мамун блогеру Вите Кравченко?
— Кравченко регулярно смотрю.
— Оно вышло под названием «Гимнастика: жестокость тренеров, насилие и многолетнее молчание» и затрагивало все эти аспекты, в том числе и на детском уровне. Как тебе положение детей в гимнастике?
— Мне очень грустно, и меня злит, что дети в спорте могут встречаться с насилием. Я никогда не сталкивалась с этим сама, но знаю от многих, что проблема существует. Не только в гимнастике, но и в фигурном катании есть тренеры и родители, которые готовы на всё ради результата и используют неэтичные, на мой взгляд, методы. Потому что мы так высоко задрали планку в спорте — может показаться, что на одном позитиве и желании ребенка уже невозможно достичь высоких результатов. Но мне хочется верить, что это не так, и найти золотую середину. Чтобы ребенок мог кататься и не бояться, что его отругает тренер или родитель. Страх — сильная эмоция, на ней можно показывать максимум. В детстве у меня был строгий тренер, на страхе я могла очень много работать. Но только на нем делать всё неправильно. Не хочется, чтобы дети чувствовали себя угнетенными, чтобы они показывали невозможное только ради того, чтобы их не трогали.
— Ты вообще уникальный пример, получается. И образ «она кайфует на льду», и солидные результаты.
— Я не знаю, как так получилось (смеется).
— Танцорка Ксения Ермакова недавно цитировала одного из своих партнеров: «Вместо тебя придет другая девочка, попьет фуросемид, вес сгонит — и на лед». Правда или какое-то исключение?
— Единичные случаи, сто процентов. Я очень давно в фигурном катании, много общаюсь с людьми разных поколений, за время моего катания прошло три-четыре поколения девушек. Тема фуросемида всплывает редко. Да, есть много способов держать вес или худеть, но фуросемид — это настолько рискованно, необдуманно... Не встречала в своем окружении. Может, у молодых это снова стало популярно. Но риск необоснованный.
— А почему мы задрали планку? Не потому ли, что на спорт завязан престиж государства?
— Думаю, такой тезис имеет место быть. Отчасти да, спорт престижен для государства. Ты добился чего-то в спорте — уже считаешься если не членом высшего общества, то с тобой считаются, за тобой идут, это позволяет тебе реализовывать свои проекты. Спорт в России — неотъемлемая часть государственной политики.
— Это правильно?
— Я сразу оговорюсь, что глобально на эту тему не думала. Если мы строим другую систему, где все платят за себя сами, тогда не будет возможностей у таких детей из Глазова, как я, где в финансово необеспеченной семье появилась фигуристка. Мне давали старые коньки, мы перенашивали платья за другими. Возможность занятий в госшколах — большой плюс. Я не могу отрицать плюсы системы, которая вывела меня наверх. Если бы тренироваться можно было только за свои деньги, мало кто мог бы позволить себе занятия фигурным катанием. Потому что сейчас фигурное катание стало спортом, в котором чем больше ты стоишь на льду, тем выше результат. Помимо групп на льду люди ездят на подкатки, потом еще на одни, берут скользиста, офеписта, других специалистов — это серьезные затраты. Но очевидно, в альтернативной системе могут быть другие плюсы.
— А с какого возраста ты могла бы себя обеспечивать? Когда стала чемпионкой мира, смогла бы?
— Последние годы, когда у меня появились спонсоры, всё окупается. Но фигурное катание — рискованный для заработка вид спорта. Один год ты успешен, на следующий пропадаешь. В моем случае спонсоры не понимали, во что они вкладываются (смеется). Разве что после 2018 года я стала стабильна. Сложно быть в лидерах долго. Но только тогда спонсоры начинают быть заинтересованы в долгосрочных контрактах, потому что понимают, как это сотрудничество поможет достигать их маркетинговые цели.
— После того, как ты приостановила карьеру, отношение спонсоров поменялось?
— Да, некоторым спонсорам важно, чтобы спортсмен был действующим и выступал на соревнованиях.
— Получается, если бы Алексей Николаевич не заметил тебя тогда на соревнованиях в Белгороде, твоя жизнь повернулась бы по-другому? Глазов, уход из спорта, другая профессия?
— Я вообще об этом не думала и даже не хочу думать, что бы со мной было. Потому что без встречи с Алексеем Николаевичем представляется тусклая картина. Он вывел меня в свет, показал мир, я поняла, как этот мир огромен и как хочется его познавать, путешествовать. Может, страсть к приключениям обеспечила бы мне какой-то уровень, и я бы выучила тулуп, сальхов, риттбергер. И он бы меня позже заметил! (Смеется.)
— А как тебе вообще Советский Союз как система?
— Ну я не аналитик, конечно. Я даже не родилась там. Но не считаю, что, когда всех пытаются сделать одинаковыми, это круто. Безусловно, и там было много хорошего, но то, как устроен мир сейчас, мне больше нравится, чем то, что я слышу про Советский Союз. В том числе от людей, которые были молоды в СССР, — например, моя мама тоже не очень его любит. А вот бабушка говорит, что там было хорошо.
