«Проблема с зависшими рупиями сегодня рассосалась»
Введение прогрессивной шкалы налогообложения — своевременная мера, поскольку плоская с невысокой ставкой свою основную функцию выполнила — приучила российских граждан и бизнес платить налоги. Об этом «Известиям» на ПМЭФ-2024 заявил президент — председатель правления ВТБ Андрей Костин. В интервью он также рассказал, что объемы замороженных в России активов иностранцев сопоставимы с заблокированными резервами ЦБ РФ — то есть мы можем принять зеркальные меры. Вместе с тем, ситуация с трансграничными платежами улучшается: в частности, проблема зависших рупий практически решена. Как будет меняться мировая финансовая система и почему роль доллара станет неизбежно ослабевать — в интервью Андрея Костина «Известиям».
«Предлагается нормальный баланс между государством и бизнесом»
— Одна из центральных тем этого форума — это изменение налогообложения. На ваш взгляд, как предлагаемые новации — изменение НДФЛ для граждан и налога на прибыль для бизнеса — отразятся на экономике, на гражданах, на компаниях?
— Это давно ожидаемая мера. Если брать НДФЛ, то прогрессивная шкала распространена по всему миру. В основном она справедливая, на мой взгляд. Богатые должны платить больше — это абсолютно разумный подход. То же самое относится и к налогам на прибыль корпораций.
У нас почему налоги низкими были? В 90-е годы их вообще никто не платил — ни бизнес, ни граждане. Когда ввели более низкую шкалу, да еще и фиксированную — это был первый шаг, чтобы людей приучить. Сейчас, конечно, не платить налоги — это уже не очень приемлемо и для бизнеса, и для людей.
Предлагаемая ставка налога на прибыль — 25% — абсолютно посильная. Тем более, что компании в России имеют хорошую прибыль, невзирая на все экономические сложности. Поэтому, я думаю, что эта мера вполне оправданная, своевременная. Если мы хотим иметь хорошее бесплатное образование, хорошую медицину, если мы хотим иметь надежные армию и флот, если мы хотим побеждать — нам для этого нужны средства. Средства, в том числе и от налогов. Я, по крайней мере, изменения поддерживаю и считаю, что они негативно не отразятся.
Действительно, бывает уровень налога высокий, который тормозит, при котором теряется мотивация. Но предлагаемый уровень эту мотивацию не снизит. Поэтому, на мой взгляд, всё пройдет гладко и достаточно спокойно. Хотя бизнес будет жаловаться, конечно.
— Есть ли понимание и в корпоративном сообществе, и в бизнес-среде, что это всё-таки не столько повышение ставки налога, сколько некие инвестиции в будущее страны, от которых мы в дальнейшем получим весьма неплохие дивиденды?
— Вы знаете, бизнес не любит делиться. У предпринимателей свой подход: они говорят, что непонятно, куда идут деньги, что государство часто нерационально их использует. «Лучше дайте мне — я вложу в экономику». Тогда надо внимательно контролировать, кто, куда и что вкладывает.
В принципе, есть система, которая освобождает от налогообложения, допустим, всякие приоритетные отрасли. Это можно отработать.
Конечно, бизнесмены сейчас переживают непростые времена, стоят разного рода вызовы, многое нужно сделать — но, я думаю, что предлагается нормальный баланс между государством и бизнесом: чтобы и предпринимательство двигалось, и государство получало дополнительный доход, так необходимый в наше время.
«Нельзя использовать валюту международного расчета для введения санкций»
— Поговорим о санкциях. В мае они вышли на новый этап: Евросоюз утвердил, как будет использовать прибыль от российских замороженных резервов. Как вы считаете, какие возможности есть у России ответить на этот шаг?
— Мы в общем-то ответ уже сделали — мы же заморозили средства на счетах типа «С». Мы создали ту массу, которая, по крайней мере по расчетам Центрального Банка и Минфина, вполне адекватна тем средствам, которым Запад заморозил.
— То есть это сопоставимые величины?
— Я думаю, абсолютно сопоставимые. Запад ведь хитрый. Там говорят: «Мы не заберем все деньги, мы не направим их на Украину — только доходы». То есть их никуда не направят, но и России не вернут. Это значит, что денежки останутся лежать на Западе. А Украине они дадут «вершки».
Мы тоже можем просто-напросто те замороженные средства, которые у нас на сегодня имеются, использовать на наши нужды.
Другое дело, что на Западе в основном заморожены средства государственные, нашего центрального банка. А у нас — частные. Но они тоже наши частные активы замораживают. Вспомним, что они просто забрали активы у нас — у банка ВТБ, — а мы коммерческая структура. И никогда их нам не вернут — ведь уже и возвращать нечего, активы распродаются.
Я думаю, что этот процесс уже необратим. Те средства, которые у нас за рубежом, уйдут туда, а средства, которые у западников есть здесь — уйдут сюда. Это будет примерно честный обмен, если можно говорить о честности во взаимоотношениях сегодня с Западом.
— ФРС на днях признала, что Индия, Китай, Россия значительно снизили расчеты в долларах. Даже Индия выводит из Британии четверть своего золотого запаса, перемещая в свое собственное хранилище — впервые за последние 50 лет. Можно ли говорить, что выстраивается новая финансовая архитектура?
— Я думаю, мы в начале этого пути. По-другому быть не могло, потому что Соединенные Штаты перешли ту красную черту, о которой часто говорят в области финансов. Нельзя использовать валюту международного расчета для введения санкций, для наказания, для угроз. Они не только в Россию приезжают, они приезжают в Китай и угрожают. Но Китай, как и Россия, — великая держава, нельзя с ней так обращаться.
Я не так давно был в Китае и заезжал в Гонконг. Мне говорят, что иностранные банки активно уходят оттуда, потому что они боятся, что при любом обострении конфликта вокруг Тайваня, произойдет такая же ситуация, как с Россией. И придется, значит, замораживать активы с обеих сторон.
Поэтому американцы ломают Бреттон-Вудскую систему, которую они сами же и возглавили в 1944 году. Тогда не было еще стран общего юга — они были полуколониальной державой, Советский союз вообще выпал из мировой финансовой системы.
Сейчас ситуация, конечно, будет меняться. Потому что система вся подстроена под Запад: Америку и Европу. А баланс сил в экономике меняется. Китай, Индия, страны БРИКС составляют уже 40% или даже более мирового производства. Не может так быть: в экономике всё поменялось, а в финансовой сфере — всё осталось по-старому. Постепенно мы должны процесс ускорять.
Мы на политическом уровне эти вопросы ставим. Этим занимается российское правительство, в том числе, в качестве страны, которая сейчас возглавляет БРИКС.
Пока у нас идет неплохое двустороннее развитие. Торговля между Россией и Китаем на 90% проходит в нацвалютах. С КНР проще — там баланс между экспортом и импортом. Та же ситуация с расчетами с Индией, хотя там у нас экспорт значительно превышает импорт. Но проблема с зависшими рупиями сегодня рассосалась. Проблема решена — как и с другими странами.
Да, американцы будут пытаться ограничить платежи. Мне некоторые коллеги из Ирана раньше говорили: «Давайте мы вас научим, как обходить санкции». Я говорю: это не наш путь, всё обходить, чтобы нас где-то догоняли — это неправильно. Давайте создадим свою независимую от доллара систему — и биржу, и депозитарный расчетный центр.
Почему мы пользуемся Euroclear, который по сути украл деньги у наших же граждан? Почему нельзя сделать, например, DubaiClear? Почему не размещать акции, ценные бумаги, бонды у них, а нужно ездить в Нью-Йорк, Лондон. В этом нет нужды — но требуется организовать работу.
«Банковский сектор оказался самым трусливым»
— Вы как раз затронули проблему платежей. В начале этого года много говорилось о трудностях с переводами в Китай, Турцию, Казахстан. На ваш взгляд, как сейчас обстоят дела?
— Ситуация колеблется. Мы работаем над этим — банковский сектор, ЦБ. Американцы всё время «подкручивают» ограничения. Причем США сами установили правила, по которым все якобы должны играть,— и сами же их нарушают. Всегда американцы говорили, что санкции накладывают только на то, что имеет отношение к их суверенитету. Доллар в эту канву вписывается. А когда они запрещают нашу карту «Мир», которая вообще никакого отношения к доллару не имеет? Это суверенная договоренность между Россией и, например, Турцией. Здесь они сами нарушают собственные правила.
Сейчас цифровые технологии дают очень большую возможность для того, чтобы расчеты проходили спокойно. Карту «Мир» можно заменить на расчеты с помощью телефонов. На всё важна политическая воля. Но банковский сектор оказался самым трусливым. Их понять можно. Но, с другой стороны, я китайским товарищам говорю: четыре крупнейших мировых банка по размеру активов — китайские. Я не знаю, как Америка пойдет против них — это взорвет всю мировую финансовую систему.
Я повторяю: торговля идет, расчеты идут, хоть и со сложностями. Западу не удалось создать то, что они хотели. Я уверен, они и дальше будут помещать под санкции российские банки (кто еще не там), закрывать это окно. Но, я думаю, до определенного уровня — пока это не начнет противоречить их же интересам. Если нельзя будет рассчитываться за зерно, за нефть, то для Запада это будет еще один удар.
— ВТБ, в частности, ведет большую работу для налаживания трансграничных платежей. Например, у вас в Китае есть отделение. Растет ли спрос на его услуги?
— ВТБ, действительно, наверное, единственный банк, который в сегодняшних условиях имеет разветвленную сеть — и Китай, и Индия, и Вьетнам, и Казахстан, и Азербайджан, и Армения. Те методы и возможности, которые существуют даже в условиях санкций, мы используем. И будем расширять нашу активность, в том числе и в Китае.
— Любая война заканчивается миром — это неизбежно. Значит ли это, что нас ждет новый Бреттон-Вудс, новая система глобальных расчетов взамен SWIFT, который будет находиться под общим контролем, а не под диктатором?
— Мы говорим скорее о появлении системы, параллельной SWIFT. Многие страны сегодня имеют системы передачи финансовых сообщений, но нужно договориться и вывести формулу их взаимодействия. Можно сделать аналог SWIFT в рамках БРИКС.
Я не верю в единую валюту БРИКС, а создание системы передачи данных — это легко. Надо развивать корреспондентские отношения напрямую между банками из дружественных стран, развивать расчеты в нацвалютах. Надо создавать свой депозитарный расчетный центр наподобие Euroclear и собственный рынок ценных бумаг. Нужно создавать альтернативу. Ведь есть сегодня огромный развивающийся рынок, который составляет, условно, половину экономики мира.
«Со стороны иностранцев имеется большой интерес к обмену замороженными активами»
— Хотелось бы задать вопрос, который интересует частных инвесторов. ЦБ разработал механизм, он уже запущен. Обещают, что россияне с активами до 100 тыс. рублей смогут получить свои деньги через сложный процесс. Для этого должна быть и заинтересованность иностранцев. По вашим данным, уже есть эта заинтересованность?
— Есть. Около миллиона заявок подано со стороны россиян на разблокировку активов — по данным ЦБ. Мы активно участвовали в разработке этих вопросов. Мы предлагали ЦБ увеличить сумму активов, подпадающих под разблокировку, либо вообще ее не ограничивать. Потому что 100 тыс. рублей, как ни странно, затрагивает то ли 60%, то ли 70% по числу клиентов. А по объему средств — это всего, может быть, 10%.
Миллион инвесторов подали заявки из 3,5 млн держателей иностранных бумаг — то есть интерес, можно сказать, умеренный. То ли из-за того, что сумма небольшая. То ли из-за того, что решили пока посмотреть, что будет.
Заявки со стороны западных клиентов принимаются до 5 июля. Процесс только начался — пока трудно говорить о спросе. Но, по нашим данным, со стороны иностранцев имеется большой интерес к обмену замороженными активами. Как будут реагировать западные регуляторы — не знаю. Мы считаем, что у западных фондов, компаний, банков достаточно лоббистского ресурса, чтобы поддержать этот процесс. Ведь в конечном итоге речь идет о том, чтобы деньги их собственных инвесторов спасти. Мы надеемся на это.
Мы считаем, что, если всё пройдет успешно, то надо расширять границы и давать людям с большими активами право участвовать в процедуре. В принципе, у ЦБ и Минфина есть понимание, что если ситуация будет развиваться, то мы станем повышать уровень подпадающих под разблокировку средств.
