«Для выступлений в России не нужно храбрости — достаточно быть умным»
Мир должен извлечь уроки из истории и не создавать нового железного занавеса, убежден итальянский органист и композитор Эудженио Мария Фаджиани. Он стал одной из главных звезд завершающегося 20 марта V Международного органного фестиваля в Казани, который провел Государственный академический симфонический оркестр Республики Татарстан. В эксклюзивном интервью «Известиям» музыкант сообщил, что готовится к турне по России, перестал верить западным СМИ и считает несправедливой критику в адрес папы Франциска I.
«Такая же энергия — у вашего оркестра»
— Программа вашего концерта в Казани включает итальянскую музыку четырех веков. Почему вы решили выбрать именно эти произведения?
— Я был очень рад возможности выступить здесь и продемонстрировать ландшафт итальянской музыки. И мне хотелось создать иную картину, нежели публика привыкла видеть на концертах итальянцев: исполнить не увертюры и оперные фрагменты, а нечто иное — симфонический репертуар. Интересно и то, что три композитора, опусы которых мы выбрали, из Тосканы. Это Боккерини, Сборги и я сам. И хотя сочинения представляют совершенно разные периоды, получается, у них есть эта географическая связь. А четвертый композитор программы — Респиги — тесно связан с вашей страной. Он был учеником Римского-Корсакова. Очень люблю римскую трилогию Респиги и знаю, что её любят в России.
— Премьерой вечера стал ваш «Концерт для органа и струнных». У нас вы его сыграли впервые. От кого исходила идея этой премьеры?
— В прошлом году я был в жюри конкурса имени Таривердиева и сыграл в Москве несколько своих произведений. Профессор Евгения Кривицкая, куратор программы фестиваля в Казани, спросила тогда, нет ли у меня концерта для органа с оркестром. Я сказал, что есть, и она предложила исполнить его здесь, в Татарстане. Мне кажется, моя музыка полна света, радости жизни. Я глубоко верующий, поэтому я всегда полон надежды, и музыка отражает это. В ней есть энергия. И такая же энергия — у вашего оркестра. Это прекрасный коллектив с фантастическим дирижером. Работая с ГАСО РТ, я почувствовал очень сильную связь с ним.
«С тех пор я больше не верю западным СМИ»
— Вы были первым западным музыкантом, выступившим в Сирии после войны.
— Не после, а во время войны, потому что она продолжается. Боевые действия начались в 2011 году, а в 2017-м я впервые сыграл в Дамаске. Не то чтобы я стремился к этому, но меня попросили францисканцы, у которых там религиозная миссия (Фаджиони — органист францисканского святилища в Ла Верне. — «Известия»). За четыре месяца до моего путешествия в Сирию хотели позвать ливанского музыканта с французским паспортом. Но он отказался — слышал, что французов там не любят. И тогда спросили меня, мог бы я поехать, если мне обеспечат безопасность. Я поинтересовался у жены: «Что, если я отправлюсь в Сирию?» Она очень испугалась: «Нет-нет-нет!». Я поехал в Бейрут, где проходил фестиваль, на котором было запланировано мое выступление. Но уже оттуда я направился в Сирию, получив визу прямо на границе. Однако для того, чтобы супруга ничего не заподозрила, мне надо было постоянно ей писать, посылать фотографии и так далее. Она, правда, спрашивала: «Почему я не вижу на афишах твое имя, написанное латиницей?» «Ну, потому что это арабская страна, они решили не переводить» (смеется).
— Но в итоге-то она всё узнала?
— Когда я вернулся домой, жена, посмотрев фотографии, сказала: «Это, наверное, отличное место, надо провести там как-нибудь уикенд». «Это Дамаск», — ответил я. Она на меня злилась, кажется, года три! Но объяснила мне, что особенно расстроилась потому, что не разделила со мной этот опыт. И тогда я сказал: «Хорошо, давай разделим его». И через восемь месяцев вернулся в Сирию уже с нею.
— На этот раз вы посетили Алеппо.
— Алеппо и Латакию, где расположена военная база России (Хмеймим. — «Известия»). А потом меня привезли в одно особое место, в котором я воочию увидел разрушения этой войны: городок Маалула. Террористы убили почти всех христиан, которые там жили. Что же касается Алеппо, то маршрут туда занимал очень много времени, поскольку там во многих районах шли боевые действия и надо было объезжать опасные места.
— Вы сильно рисковали.
— На самом деле я был в относительной безопасности: мне выдали пропуск Ватикана, и с ним я мог свободно передвигаться по стране. Но это была очень эмоциональная поездка, потому что увиденное мною сильно отличалось от того образа, который создают западные СМИ. С тех пор я им больше не верю.
— Что конкретно вас столь впечатлило?
— Например, то, что так называемые повстанцы в некоторых местах отравили воду, чтобы погибли все. Разве это борцы за демократию, как нам рассказывали? Нет, это террористы, которые убивают людей и специально создают всё больше и больше напряжения. В день, когда я выступал в Дамаске, до меня доносились звуки взрывов. А несколько месяцев спустя я узнал, что какие-то люди были убиты непосредственно перед оперным театром. Тем не менее в целом с тех времен ситуация в Сирии стала, конечно, существенно лучше и безопаснее.
«Сибирь интересна для меня безмолвием огромных пространств»
— В 2017-м вы выступали в Сирии, сейчас концертируете в России. Конечно, у нас в физическом плане безопасно, но для европейца всё равно требуется определенная храбрость, чтобы согласиться на это.
— Нет (улыбается). Не нужно для этого никакой храбрости. Достаточно быть умным. Если ты нормальный парень с собственной головой на плечах, тогда никаких проблем.
— Разве вы не боитесь потенциальной критики в ваш адрес со стороны тех же западных СМИ?
— Меня уже вовсю критикуют. Но мне плевать. Мне уже за 50. Я могу делать то, что хочу. И вообще, если я буду думать о политике, я не смогу играть практически нигде. Потому что в каждом регионе свои проблемы. Но культура есть культура. И никто не должен прерывать культурных связей. К сожалению, мы живем в мире, где уже 50 лет — не только сейчас, а полвека — люди разделены. Скажите, для чего нам учить историю?
— Ну, например, чтобы находить в прошлом ответы на наши сегодняшние вопросы.
— Давайте я сформулирую проще: чтобы не делать таких же ошибок! И если мы их повторяем, значит, мы не такие уж умные. Зачем нам снова создавать железный занавес? Выступая в той или иной стране, мы делимся с людьми красотой, надеждой, светом. А в России бывает весьма холодно, так что свет здесь особенно нужен (смеется).
Эудженио Мария Фаджиани
— Когда вы впервые приехали в Россию?
— В 2012-м. Я тогда посетил девять городов за три недели. Москва, Пермь, Хабаровск, Тюмень, Челябинск, Омск, Екатеринбург, Нижний Тагил. С тех пор я приезжал к вам не раз. Целый тур у меня запланирован на ближайший апрель: это будет шесть концертов. Москва, Санкт-Петербург, где я сыграю с итальянским оркестром, Архангельск, Челябинск…
— Вы с готовностью выступаете не только в столицах, но и в Сибири. Каковы ваши впечатления от посещения этого региона?
— Я люблю пространство. Я живу в деревне, не в городе. Поэтому предпочитаю тишину. Избегаю шума, если только это не футбольный матч. И Сибирь интересна для меня как раз этим безмолвием огромных пространств. Там такие расстояния между населенными пунктами! Я думаю об этом и в контексте истории. Наполеон, Гитлер пытались завоевать Россию, но это безумие думать, что вы можете покорить страну с такими территориями! В Тоскане у нас тоже есть тишина. Но это несравнимо с Сибирью. Если вы едете на поезде через Россию, у вас возникает особое чувство.
«Стало очень сложно высказывать какую-либо позицию»
— Несмотря на активную концертную деятельность по всему миру, вы сохраняете должность штатного органиста в Италии. Зачем вам это?
— Я служу в францисканском святилище Ла Верна, ему уже более 800 лет. Католики верят, что в этом месте святой Франциск Ассизский получил стигматы. И для меня важно регулярно возвращаться туда, потому что именно там мы с моей женой чувствуем себя дома. Что касается Ареццо, то прошлый архиепископ города однажды позвал меня провести экспертизу инструмента в кафедральном соборе, и с тех пор я играл там чаще и чаще, а архиепископ стал моим большим другом. И я ценю служащих собора за их доверие ко мне.
— Вы знакомы с папой Франциском?
— К сожалению, нет. Я играл в Ватикане в декабре на службе, но без присутствия папы. Знаю, что его приглашали в Ла Верну, однако пока он не приезжал. Мы очень его ждем. Кстати, у меня есть хорошая история про предыдущего понтифика, Бенедикта XVI. В 2012-м он должен был посетить нашу святыню. Это был внутренний визит, только для людей, связанных с Церковью — епископа, нунциев, священников. Мы подготовили всё по высшему разряду. Но, к сожалению, из-за погодных условий вертолет с Бенедиктом не смог приземлиться.
— Возможно, вы слышали о недавних заявлениях папы Франциска по поводу необходимости перемирия на Украине. На Западе его стали жестко критиковать. Что вы думаете об этой ситуации как католик и церковный органист?
— Слова папы одобряют тогда, когда они полезны каким-либо политикам. Если он сказал нечто, что соответствует линии западных государств, они говорят: «Да, послушайте Франциска». Но как только он озвучивает позицию, которая им невыгодна, его сразу критикуют: «Он не должен говорить об этом, он ничего не знает…».
Это, кстати, касается не только папы. Западным политикам нужна только та точка зрения, которая полностью соответствует их видению. Что же касается Франциска, то хотя я не являюсь его фанатом, не могу не напомнить: это папа римский! Вы должны уважать его мнение, даже если вы неверующие. Сейчас вообще стало очень сложно высказывать какую-либо позицию — вас сразу начинают со всех сторон критиковать. Взять, например, тему Ближнего Востока. Там происходит настоящая трагедия. И ситуация далеко не черно-белая. Поэтому я далек от мысли, что в других регионах всё однозначно.
