Евромайдан 2014 года проходил под лозунгом «Украина — это Европа», однако спустя 10 лет можно констатировать, что Киев совсем не напоминает европейский город. Государственный переворот, военные действия, раскол страны, многочисленные беженцы.
Столь бесславный итог украинской «евроинтеграции» был предопределен с самого начала. У граждан Украины была возможность сменить Виктора Януковича на Петра Порошенко, используя законную процедуру выборов президента, однако протестующие в Киеве решили пойти по радикальному пути. В результате Украина сегодня ближе по всем параметрам — от экономических до идеологических — к Ливии или Центральноафриканской Республике, нежели к Европейскому союзу, куда так стремились участники Евромайдана. К слову, злополучное соглашение о зоне свободной торговли, которое спровоцировало протесты в Киеве, подписано Евросоюзом с немалым числом африканских государств.
Если в некоторых странах, например, исламисты пытаются взять власть (и иногда берут ее), чтобы во имя своих завиральных идей лишить прав «неверных», то на Украине в качестве воинствующих фанатиков выступают украинские неонацисты, одержимые желанием искоренить всё русское.
Бандеровская идеология, ставшая ударной силой Евромайдана, оказалась одновременно и главной причиной его итогового фиаско. Победа в феврале 2014-го оказалась пирровой. Украинский национализм, декларируемой целью которого было сплочение нации, по факту сыграл на ее фатальный раскол. Если бы протестующие не вышли тогда за рамки правового поля, деление Украины на Западную и Восточную до сих пор имело бы исключительно электоральное измерение. Но после безнаказанных ксенофобских заявлений лидеров украинских националистов периода Евромайдана (например, «Крым будет украинским или безлюдным») линия политического размежевания обречена была превратиться в линию фронта.
Народ, известный сегодня миру под именем украинцев, в течение длительного периода времени (с середины XV века по середину XX века) был разделен на две части — западную и восточную. И если для жителей Западной Украины было характерно чувство национальной обособленности и нежелание растворяться в польском море, то малороссы из восточных регионов органично вливались в великорусскую культуру, становясь канцлером Российской империи (Александр Безбородко), классиком русской литературы (Николай Гоголь) или генеральным секретарем ЦК КПСС (Леонид Брежнев). Западноукраинские деятели рассматривали «москвофильство» своих восточных собратьев как предательство национальной идеи.
Украинский национализм в редакции Степана Бандеры (уроженца нынешней Ивано-Франковской области) нашел благодатную почву в западных регионах, но «забуксовал» на территории находившихся в русском культурном ареале областей Малороссии и Новороссии, куда его пытались доставить агитгруппы Организации украинских националистов вместе с немецкими танками во время Великой Отечественной войны.
После распада Советского Союза на Украине наблюдался всплеск национализма бандеровского извода во всех сферах жизни общества — от политики до исторической памяти. Русофобия стала фундаментом, на котором постепенно возводилось здание украинской государственности. «Оранжевая революция» 2004–2005 годов закрепила этот тренд. А Евромайдан уже проходил под красно-черными флагами последователей Бандеры и с русофобскими кричалками. Очевидно, что жителей юго-востока Украины такая траектория развития собственного государства не могла устраивать.
Примечательно, что до Евромайдана Запад не закрывал глаза на ксенофобские взгляды части украинского истеблишмента. Так, в декабре 2012 года Европарламент призвал партии в Верховной раде, придерживающиеся демократических принципов, не сотрудничать со Всеукраинским объединением «Свобода», которое исповедовало бандеровскую идеологию. Об этом говорилось в принятой европарламентариями резолюции по ситуации на Украине: «Напоминаем, что расистские, антисемитские и ксенофобские взгляды противоречат фундаментальным ценностям ЕС, и призываем продемократические партии в Верховной раде не взаимодействовать, не поддерживать и не формировать коалицию с этой партией».
После начала украинской политической турбулентности в 2013 году, когда роль первой скрипки в уличном противостоянии с властями стали играть еще более радикальные националистические группы, чем ВО «Свобода», любая критика бандеровской идеологии со стороны Евросоюза и США прекратилась. Западные либеральные элиты вдруг перестали видеть на Украине проявления неонацизма, в то время как у себя дома они жестко пресекают любые — даже самые незначительные — проявления национальной нетерпимости. Аналогичным образом коллективный Запад ведет себя и в отношении исламистов — потворствует им там, где это соответствует западным геополитическим интересам.
После отстранения от власти президента Виктора Януковича и фактического начала на Украине гражданской войны бандеровская идеология окончательно стала общегосударственной парадигмой, что привело к дезинтеграции страны, переходу ее под внешнее управление и падению уровня жизни украинских граждан.
У русского писателя Виктора Пелевина есть стихотворение с такими строчками: «Семь бед — один переворот <…> и только глупый не поймет, что всё наоборот». Значительная часть украинцев не подозревала в 2014 году, что за переворотом последует столько бед. Хотя они могли и должны были это предвидеть. Украина в границах 1991 года — это сложное образование, состоящее из непохожих друг на друга частей. Единственный шанс на выживание у такого государства — это строгое следование установленным законом процедурам и пресечение любых форм политической нетерпимости. Оба эти условия были нарушены во время того, что в Киеве помпезно называют революцией достоинства.
Автор — политолог, эксперт по восточноевропейскому региону
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
