Решение XV саммита БРИКС в ЮАР в августе 2023 года расширить состав этого объединения, пригласив в него шесть новых членов — Аргентину, Египет, Иран, ОАЭ, Саудовскую Аравию и Эфиопию, — стало ответом на настойчивое стремление большой группы развивающихся государств (порядка 30) присоединиться к «пятерке». Но 1 января 2024-го БРИКС увеличился только на пять новых членов, поскольку президент Аргентины Хавьер Милей, вступивший на пост 10 декабря 2023-го, еще в ходе избирательной кампании заявил, что его страны в рядах клуба лидеров Глобального Юга не будет. И сдержал слово.
Скажу откровенно, что демарш Милея представляется иррациональным по целому ряду веских причин. Главная из них — то обстоятельство, что ни одна страна мира (подчеркиваю этот факт) не имеет столь тесных и развитых двусторонних отношений с каждым из членов «пятерки», как Аргентина. Именно с каждым.
Рассмотрим по порядку. Во-первых, Бразилия. Это крупнейший аргентинский экономический партнер, торговый оборот с которым в 2022 году составил почти $28 млрд. Обе страны — члены южноамериканской интеграционной группировки МЕРКОСУР и связаны между собой тысячами межгосударственных и межкорпоративных договоренностей.
Во-вторых, Россия. Между нами установлены отношения всеобъемлющего стратегического партнерства, осуществляется сотрудничество по широкому кругу политических, экономических и гуманитарных вопросов.
В-третьих, Индия. Эта огромная азиатская держава становится одним из ключевых покупателей аргентинской аграрной продукции — главной статьи экспорта страны.
В-четвертых, Китай. Бывший аргентинский министр экономики Серхио Масса, оценивая уровень взаимодействия двух стран, ввел в оборот термин ArgenChina, подчеркивая тем самым теснейший характер их торгового и инвестиционного сотрудничества. Китай не только стал вторым (после Бразилии) покупателем аргентинской продукции, но вышел на первое место как поставщик товаров в Аргентину, планирует построить в этой стране АЭС и заключил с Буэнос-Айресом соглашение о валютном свопе, позволяющее аргентинским финансовым властям экономить дефицитные доллары.
Наконец, ЮАР. Для Аргентины эта страна — «ворота в Африку», надежный партнер на многих многосторонних форумах, включая «большую двадцатку». Нетривиальный характер носит взаимодействие аргентинских и южноафриканских предпринимателей, в частности виноделов, которые в острой конкурентной борьбе с европейскими компаниями координируют действия по наращиванию своего экспорта под единым лозунгом The Beautiful South. Показательна и такая деталь: несколько лет послом ЮАР в Буэнос-Айресе была любимая дочь национального героя южноафриканского народа Нельсона Манделы Зенани Дламини.
Суммируя, подчеркну, что в последние полтора десятилетия аргентинская экономическая повестка в основном вращается вокруг стран БРИКС, на долю которых приходится 36% внешнеторгового оборота Аргентины, и есть все предпосылки для дальнейшего роста этого показателя. В таких условиях членам правительства Милея, на мой взгляд, следует дорожить нынешним дизайном сотрудничества с БРИКС и не допускать дипломатических промахов, подобных тому faux pas, который совершила министр иностранных дел Диана Мондино, встретившаяся в аргентинском МИДе с торговым представителем Тайваня. Разумеется, на эту встречу незамедлительно последовала резкая негативная реакция посольства КНР в Буэнос-Айресе.
Судя по всему, новые власти Аргентины, руководствуясь идеологическими соображениями, считают, что отказ от присоединения к БРИКС вписывается в общую экономическую стратегию неолиберального толка, за которую ратуют Милей и его команда. По их мнению, на внешнем контуре следует «качнуть» Аргентину в сторону приоритетного торгово-экономического взаимодействия с западными странами во главе с США и Европейским союзом. Вроде бы всё логично: расширение деловых связей с коллективным Западом будет «органично дополнять» жесткий курс рыночных преобразований, который президент-либертарианец пытается проводить в Аргентине.
Но, как нередко бывает, суровая мирохозяйственная реальность может войти в резонанс с самыми оптимистическими расчетами. Действительное положение дел состоит в том, что если с членами БРИКС у Аргентины экономическая взаимодополняемость, то в случае с теми же США — конкурентная борьба на рынках сои, кукурузы, мяса, вина, цитрусовых и целого ряда других товаров, составляющих товарную основу аргентинского экспорта. Похожая картина наблюдается в отношениях с Европой. Ведь это «медицинский факт», что между МЕРКОСУР и Евросоюзом больше двух десятилетий велись переговоры о заключении соглашения о свободе торговли, но глубокие различия в интересах бизнес-кругов до сих пор блокируют ратификацию уже подписанного договора.
Давая общую оценку сложившейся ситуации, скажу, используя шахматную терминологию, следующее: отказ от присоединения к БРИКС — геополитический гамбит Буэнос-Айреса, который готов принести в жертву возможность дальнейшего всестороннего взаимодействия с уже сложившимися привилегированными партнерами ради сомнительного шанса улучшить свои международные торгово-экономические позиции за счет сближения с Западом. Такого рода геоэкономические галлюцинации вряд ли принесут Аргентине пользу.
Между тем целый ряд других латиноамериканских стран выражают заинтересованность стать членами БРИКС, справедливо рассматривая это объединение в качестве политического и экономического авангарда «мирового большинства». В их числе Боливия, Венесуэла, Гондурас, Куба, так что «латиноамериканская страница» истории БРИКС только начинает писаться.
Автор — эксперт клуба «Валдай», главный научный сотрудник Института Латинской Америки РАН и Института научной информации по общественным наукам РАН, профессор Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
