Встали на переходе: почему зеленая энергетика оказалась в кризисе
В 2020–2021 годах почти все ведущие экономики мира объявили о грандиозных планах, связанных с зеленым переходом. Предполагалось достичь нетто-нулевых выбросов углекислого газа в течение относительно короткого срока от 15 до 30 лет и практически полностью отказаться от ископаемого топлива, включая нефть, уголь и природный газ. Намерения были обозначены так акцентированно, что финансовый мир принял эти обещания как неизбежный факт и стал строить свои планы соответственно. Но уже спустя 3–4 года становится понятно, что реализовать эту эпических масштабов программу, скорее всего, не удастся. Спрос на углеводороды продолжает расти и бить рекорды, а вложения в зеленую энергетику оказываются убыточным мероприятием даже для самых сильных корпораций. Почему зеленый переход так быстро забуксовал — в материале «Известий».
Нефть и уголь никуда не ушли
Европейский союз опубликовал свой план «нулевого чистого углерода» в 2020 году после нескольких лет консультаций и предварительных планов. Масштабный проект вызвал серьезные трения среди некоторых входящих в объединение государств (например, Восточной Европы), которые считали, что таким образом они потеряют конкурентоспособность.
Спустя год аналогичную программу приняли США — также с дедлайном в 2050 году. Американцы при этом рассчитывают снизить выбросы уже к 2030 году на 40%. В 2021 году к пакту о нулевых выбросах присоединилась Япония и тогда же Китай и Индия, две крупнейшие развивающиеся страны, вторая и пятая экономики мира. Впрочем, две последние отодвинули сроки отказа от эмиссии углекислого газа до 2060 и 2070 года соответственно.
Наконец, в том же году Международное энергетическое агентство (МЭА) опубликовало свою собственную дорожную карту с подробными планами по постепенному глобальному уходу от углеводородов к 2050 году. Всего же такие планы составили более 140 стран мира.
Интересно, что повсеместное использование этой даты было обосновано необходимостью удержать глобальное потепление на уровне +1,5 градуса по Цельсию к доиндустриальному периоду. Логика здесь довольно сомнительная — ведь рост глобальных температур вряд ли остановится, даже если мировая экономика перестанет генерировать дополнительный CO2 прямо сейчас, не говоря уж о 2050 годе. Нынешний показатель содержания углекислого газа в атмосфере составляет 420 ppm, что соответствует уровню миоцена, когда средние температуры на Земле были значительно выше, чем сейчас. Как бы то ни было, установленные ведущими державами цели в части сокращения выбросов выглядели хотя и амбициозными, но реализуемыми при определенных условиях. Одним из которых было быстрое, агрессивное начало выполнения планов.
С тех пор прошло уже три года, и теперь можно подводить первые итоги. Едва ли они могут оказаться утешительными для сторонников успешного зеленого перехода. Началось всё очень быстро: уже через несколько месяцев после публикации дорожной карты МЭА призвало нефтедобывающие страны увеличить объемы производства черного золота, так как в мире замаячил его дефицит — и это было еще до начала СВО на Украине. Показатели спроса на нефть стабильно росли в 2021, 2022 и 2023 годах, в среднем на 1,4 млн баррелей в сутки. В 2024-м ожидается немногим меньший прирост — на 1,24 млн баррелей в день. Общий спрос достигнет (по оценкам МЭА) 103,5 млн баррелей, что всего на 500 тыс. баррелей меньше, чем то же МЭА прогнозирует для исторического пика спроса на нефть, который должен быть достигнут где-то в районе 2028–2030 годов.
Что еще хуже, мы по-прежнему видим рост спроса на уголь — наиболее грязное с точки зрения выбросов углекислого газа (да и любой другой) топливо. Его значение в мире ниже, чем у нефти и газа, и ожидания были таковы, что от него можно сравнительно быстро отказаться. Ничего подобного: в 2022 году мировое потребление угля выросло на 3,3%, в 2023-м — на 1,4%, а в 2024-м должно обновить очередной рекорд. Притом что пик спроса на уголь должен был настать еще несколько лет назад. Сейчас МЭА крайне осторожно предсказывает перелом тренда на рост спроса только в 2026 году. Но учитывая, что Китай при всех своих хорошо артикулированных устремлениях сократить выбросы продолжает закладывать новые угольные тепловые электростанции (ТЭС), а также принимая во внимание стремительный рост экономики Индии, можно предположить, что и этот срок не будет последним.
Тем более это касается природного газа, спрос на который растет так быстро, что новые электростанции на газу вынуждена строить даже Германия, считающаяся образцом успешной политики в зеленой энергетике.
Работа в минус
Помимо спроса на ископаемое топливо, серьезные проблемы обнаружились и с промышленным комплексом самой зеленой энергетики. Прошлый год был показательным: было отменено сразу несколько крупных проектов ветряных электростанций (ВЭС) в Европе, общая мощность которых составляла 3,5 гигаватт. Это около 11% всей существующей мощности ВЭС в Евросоюзе и странах Северной Америки. Причиной стал стремительный рост цен на всё, начиная от стали и заканчивая установочными работами (требующими, в частности, мощного специализированного флота).
Согласно прогнозу исследовательской компании Wood Mackenzie, для выполнения нормативов по зеленому переходу установка новых мощностей ВЭС должна составлять 60 гигаватт в год в 2029-м и 77 гигаватт в 2030-м. В базовом сценарии аналитики указывают фактические цифры не более 30 гигаватт для двух этих лет. Но даже эти показатели потребуют резкого увеличения масштабов строительства, которого сейчас не видно. С 2015 по 2022 год они выросли менее чем в два раза, до 6 гигаватт в год. Для качественного роста нужно увеличение физических размеров ветряков, но оно предполагает экспоненциальный рост сложности и стоимости, и производители не всегда могут справиться с такой задачей.
Профильная промышленность вообще чувствует себя сейчас не очень хорошо. Соответствующее подразделение Siemens несет чистые убытки несколько лет подряд, причем они растут. В 2023 году они составили €4,34 млрд — на 48% больше, чем годом ранее.
Несмотря на бум зеленой энергетики и многочисленные субсидии, ведущий производитель с широкими компетенциями в данной сфере просто не может зарабатывать деньги на своей работе. Сейчас Евросоюз рассматривает различные варианты дополнительной господдержки ветряной индустрии, но совершенно не факт, что даже несколько десятков миллиардов евро принципиально изменят ситуацию. Схожим образом события развиваются и в индустрии солнечной энергетики, где серьезных успехов удается добиться только Китаю.
Конечно, светлые пятна на общем мрачном фоне есть — например, в сфере производства электромобилей, где по итогам прошлого года достигнут рост почти на 40%, до 14 млн штук. Во многом это происходит благодаря неуклонному снижению стоимости батарей. Тем не менее даже здесь к 2030 году ожидаются объемы продаж не более чем в 33 млн машин — много, но недостаточно, чтобы обойти автомобили с ДВС на мировом рынке. Опять же, главным источником успехов является Китай, где производители EV пользуются значительной господдержкой.
Видя нарастающий снежный ком проблем с зеленым переходом, крупнейшие коммерческие банки пересматривают свои собственные программы финансирования. Что может усугубить проблемы зеленых индустрий еще сильнее. К уравнению стоит добавить активную политику многих штатов США и некоторых государств разных частей мира против продвижения ценностей ESG, в которые входит и выполнение обязательств по борьбе с изменением климата. Высокие ставки в мировой экономике, замедление темпов роста в Китае, более критическое восприятие публикой экологических устремлений и, наконец, фрагментация мира на группы недружественных друг к другу держав — всё это вызывает большие сомнения в перспективах титанической по своей сложности задачи всемирного перехода на зеленую энергетику.
