«Школьная стрельба — финал длительной истории неблагополучия ребенка»
Трагедии, подобные той, что 7 декабря случилась в Брянске, можно предотвратить. Для этого нужно быть в тесном контакте с ребенком и постоянно находиться с ним в душевной близости, рассказал «Известиям» глава Ассоциации детских психиатров и психологов, ведущий научный сотрудник Научного центра психического здоровья Анатолий Северный. По его мнению, случаи стрельбы в школах и подросткового суицида говорят о том, что ребенок оказался в длительной ситуации психического неблагополучия. Сегодня система защиты психического здоровья детей нуждается в реформировании, утверждает он.
«Судя по дневникам устроившей стрельбу девочки, она давно была в ненормальном состоянии»
— Инцидент в школе Брянска показал, что проблема с детской агрессией до сих пор стоит очень остро. В чем причины появления такого поведения у подростков?
— Причин может быть масса. Агрессия свойственна подросткам. Это один из способов самоутверждения — того, как подросток себя ощущает в социуме. Другой вопрос в том, как эта агрессия проявляется. Она может проявляться словесно, в поступках, в нападениях на других, может быть в виде нанесения повреждений себе — так называемой аутоагрессии. Это в целом свойство подросткового возраста и периода самопознания.
Но условия, в которых живет подросток, могут создавать дополнительные факторы усиления этой агрессии. Таких условий масса: обстановка в семье, в школе, в референтной группе, к которой привязан и от которой зависим подросток. Наконец, психические нарушения и нераспознанная психическая патология тоже могут спровоцировать агрессивное поведение.
В целом случаи стрельбы в школах и подросткового суицида — это финал длительной нераспознанной истории психического неблагополучия ребенка. Например, если верить опубликованным дневникам устроившей стрельбу девочки, она давно была в ненормальном, неестественном, неблагополучном состоянии. И это здесь самое главное.
— Как родителям распознать, что ребенок накапливает большое количество агрессии?
— Надо быть в тесном контакте с ребенком, постоянно находиться с ним в душевной близости. Тогда вы будете знать, что с ним происходит. И когда вы поймете, что с ребенком что-то не в порядке, надо обратиться к специалистам: психологу или психиатру.
— А если ребенок, особенно подросток, не делится с родителями своими переживаниями, тем, что его травмирует?
— Это опять же зависит от того, как родители ведут себя с ними. Очень часто они не понимают, что ребенок перешел в другую фазу развития. Он для них остается всё таким же дошкольником, которому нужно всё время утирать нос и учить его жить, говорить, как он должен поступать, в какой руке держать вилку, а в какой ложку. Непонимание этого приводит к отторжению. Подросток требует самостоятельности, поэтому он теряет близкий контакт с родителями.
Кроме того, у родителей часто бывают завышенные требования, которые не соответствуют возможностям, потребностям и способностям подростков. Родители зачастую через ребенка пытаются компенсировать свои жизненные неудачи, свои скрытые неврозы. Если у меня не получилось, значит, я должен сделать ребенка таким, чтобы у него получилось то, что не получилось у меня. Значит, он должен лучше учиться, должен идти не в хореографию, а на бокс, чтобы научиться драться. Это желание родителей, чтобы ребенок исполнял их жизненную стратегию, а не собственную, которая как раз формируется в подростковом возрасте. Отсюда тоже возникает недопонимание.
— Может нежелание делиться с родителями своими проблемами возникать из страха, что друзья будут смеяться, посчитают слабым?
— Всё зависит от ситуации в семье. Если семья понимает ребенка, то для него важнее, что думают его родители. Конечно, для подростка очень важно, что подумают сверстники. Но это не значит, что он должен игнорировать то, что думают родители, их помощь, если между ними действительно существует близость.
Цветы у ограды гимназии № 5, 8 декабря 2023 года
«У настоящего педагога в классе не бывает буллинга, который выталкивает ребенка из школьного микросоциума»
— Как родителям понять, что ситуация стала критической и пора обратиться за помощью к специалисту?
— Сигналом может стать момент, когда у ребенка по непонятной причине вдруг меняется его обычный стереотип поведения и привычный образ жизни. Ребенок начинает плохо спать — либо мало, либо, наоборот, слишком много. Меняется уровень активности: ребенок либо становится вялым, по мнению родителей, лентяем, хотя до этого он был отличником, упорным, хорошо трудился. Когда меняются его пищевые пристрастия и он начинает питаться по какой-то диете или вообще отказывается от еды.
При каких-то резких переменах в поведении, образе жизни, физиологии подростка надо идти к специалисту. А родители часто пытаются подобрать собственное объяснение тому, что происходит. Например, говорят: «Я тоже в этом возрасте был такой, это пройдет, перебесится». И ждут, когда он «перебесится».
— Как должны действовать родители, если ребенок жалуется на травлю со стороны одноклассников или в интернете?
— Проблема буллинга во всем мире стала актуальна в последние десятилетия. Хотя в целом это явление было всегда. Вспомните свое детство — в вашем классе наверняка тоже был ребенок, который казался странным или отсталым, не таким, как все. И к нему относились соответственно, но это было в рамках. А когда в обществе разлита агрессия, когда она совершенно зашкаливает в соцсетях и телевизоре, это неприятие другого приобретает трагические формы.
Тут, конечно, многое зависит от учителя — у настоящего педагога в классе не бывает буллинга, который выталкивает ребенка из школьного микросоциума. У такого педагога дети не утыкаются в смартфоны во время уроков, потому что для них гораздо важнее быть в постоянном контакте с учителем.
К сожалению, бывает и так, что учитель больше сосредоточен на учебном процессе и других проблем старается не замечать. А иногда педагоги и сами провоцируют нездоровое отношение в коллективе, например называют детей уничижительными прозвищами.
Буквально позавчера у меня на приеме была незрячая девочка, которую по решению психолого-педагогической комиссии поместили в соответствующий интернат, в класс для слабовидящих детей. И там педагог бьет ее по губам и называет дурочкой, потому что, в отличие от других детей, которые немного видят, она не видит ничего и не может успевать за программой. Пришлось эту девочку забрать из школы и перевести на домашнее обучение.
— Насколько реально увидеть кризисную ситуацию в классе, где более 30 человек?
— Это опять же зависит от педагога, его профессионализма.
Некоторое время назад я возглавлял психологическую службу в одной московской гимназии и хорошо помню в одном классе начальной школы мальчика с явным психическим заболеванием. То, что с мальчиком не всё в порядке, было видно и понятно и ученикам, и педагогу. И ничего. Класс вместо того, чтобы отталкивать или преследовать этого ребенка, наоборот, старался его опекать. Если педагог по-доброму относится к детям, дети будут это отношение считывать и в какой-то мере ему подражать.
— Почему дети склонны доводить друг друга до точки кипения?
— Это один из способов самоутверждения. Представить себя более значимым, но за счет других — одна из особенностей подросткового возраста. И не только подросткового, младшие школьники тоже иногда это практикуют.
— Кстати, о младших школьниках. Некоторые психологи говорят, что подростковый возраст сейчас начинается едва ли не в 10 лет. Верно ли это?
— Не думаю, что в 10, в основном всё же после 11. У младших школьников проявление агрессии не настолько критично, хотя есть известный случай, и мы видели это недавно в интернете, когда группа младшеклассников избивает своего сверстника. Но это всё же более редкий случай и зависит от ситуации в конкретном микросоциуме.
«Почти 30 лет назад была ликвидирована номенклатурная специальность детского психиатра»
— Чего не хватает психологам в школах, чтобы наладить взаимодействие с педагогами и родителями?
— Школьным психологам не хватает профессионального контроля и профессионального содействия. Еще не хватает независимости от школьной администрации. Эти два основных момента делают школьную психологию в том виде, в котором она сегодня существует, неэффективной.
— Трагедии в школах и колледжах случаются практически ежегодно, иногда и по несколько раз в год. Почему, казалось бы, активизирующаяся работа властей после каждого из таких случаев не привела их к полному предотвращению?
— Потому что до сих пор не реформирована система защиты психического здоровья детей и нет комплексного подхода. Попытки создать такой подход были. Еще около 20 лет назад в Министерстве здравоохранения на специальной коллегии институт психиатрии совместно с нашей организацией представил свои предложения по реформированию системы детской психиатрической помощи. Коллегия приняла соответствующее решение, но всё осталось на бумаге.
Второй пример — ровно четыре года назад, 9 декабря 2019 года, в Госдуме проходил круглый стол «Психическое здоровье детей. Проблемы и пути их решения». И там мы тоже обсуждали комплекс предложений по реформе системы. В частности, предложили создать федеральный центр охраны социально-психологического здоровья детского населения, который курировал бы такого же рода центры на региональном и муниципальном уровнях. А главное — распространял и внедрял современную методическую основу работы с психическими проблемами детей и подростков. Такой системы сегодня нет.
Почти 30 лет назад была ликвидирована номенклатурная специальность детского психиатра. Из-за этого в последние два десятилетия ликвидировано несколько кафедр детской и подростковой психиатрии в России. Таких кафедр осталось сейчас совсем немного на всю Россию.
— К чему это приводит?
— К тому, что, к сожалению, деградирует уровень подготовки специалистов. А детей надо в первую очередь правильно диагностировать и правильно лечить. В детской и подростковой психиатрии это очень важно. И сейчас с этим большие проблемы.
