Держи ухо востро: умвельта мало не бывает
«Необъятный мир» — вторая книга, в которой британский научный журналист Эд Йонг позволяет посмотреть на казавшийся известным и изученным окружающий мир совершенно новым взглядом, лишенным антропоцентричного высокомерия. Иначе говоря, глазами (ушами, усами, а также вибриссами и другими органами) братьев наших меньших. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели, специально ля «Известий».
Эд Йонг
«Необъятный мир: Как животные ощущают скрытую от нас реальность»
М. : Альпина нон-фикшн, 2024. — пер. с англ. — 598 с.
Первое исследование Йонга вышло на русском в 2018 году под названием «Как микробы управляют нами. Тайные властители жизни на Земле», однако в оригинале называется I Contain Multitudes и отсылает к поэме Уолта Уитмена «Песнь о себе». В «Необъятном мире» автор тоже демонстрирует не только широчайшую зоологическую и биохимическую эрудицию, но и любовь к литературе. Эпиграф из Уильяма Блейка: «Вам не изведать радость птиц, несущихся в полете, — / Ведь вы в тюрьме своих пяти убогих чувств живете» — сразу немного сбивает спесь с человека, привыкшего на автомате считать, что другие жители планеты в принципе воспринимают окружающий мир аналогично хомо сапиенсу, но в так или иначе урезанном, искаженном и сокращенном виде. Йонг подробно и убедительно доказывает, что дело обстоит примерно наоборот: скорее, человеку имеет смысл поучиться у животных умению обобщать и обрабатывать информацию, поступающую от всех органов чувств одновременно и использовать «столько информационных потоков, сколько позволяет нервная система, компенсируя недостатки одного чувства преимуществами другого».
Во введении автор разъясняет фундаментальное для его книги понятие «умвельта», предложенное в 1909 году зоологом Якобом фон Икскюлем: «Umwelt переводится с немецкого как «окружающая среда», но Икскюль подразумевал не окружение животного как таковое, а лишь ту его часть, которую это существо способно воспринимать на собственном опыте, то есть ощущаемый, перцептивный мир. У множества разных созданий, находящихся в одном и том же физическом пространстве, могут <...> оказаться абсолютно непохожие умвельты». Название введения «Единственное подлинное путешествие» позаимствовано у Марселя Пруста, считавшего, что настоящее путешествие —«это не путешествие к новым пейзажам, а обладание другими глазами... лицезрение вселенной глазами... сотен других людей, лицезрение сотен вселенных, которые каждый из них видит». По прустовскому завету Йонг приглашает читателя в путешествие, для которого нужно напрячь фантазию и примерить на себя не только другие глаза, но и уши, ноздри, щупальца, присоски, вибриссы, антенны, осязательные и вкусовые рецепторы, инфракрасные, ультразвуковые, электрические, магнитные сенсоры и множество прочих изощренных инструментов ориентации животных в окружающем мире.
О существовании значительной части этих органов даже зоологи, судя по всему, до сих пор могут только догадываться, имея в своем распоряжении данные лабораторных исследований, но испытывая трудности с изучением в дикой природе. Однако и имеющаяся сейчас в распоряжении ученых «верхушка айсберга» поражает воображение своим непредсказуемым многообразием — по этому поводу Йонг цитирует юмористическое четверостишие зоолога Дэвида Пая об ушах насекомых, опубликованное в 2004 году в авторитетном научном журнале Nature: «Все ширится и ширится / Реестр известных форм. / Пора признать, что для ушей / Не существует норм». Нет никаких норм и для других сенсорных систем, обозначенных в подзаголовках глав «Необъятного мира»: запахи и вкусы, свет, цвет, боль, тепло, потоки и прикосновения, поверхностные вибрации, звук, эхо, электрические и магнитные поля.
Разбирая все существующие в природе чувства и иллюстрируя уникальные особенности каждого на конкретных примерах, автор «Необъятного мира» временами приближается по поэтичности к пелевинской «Жизни насекомых», например, когда предлагает читателю вообразить себя комаром, использующим для охоты на человека все органы чувств: «Летишь сквозь густой, как суп, тропический воздух, а твои антенны рассекают шлейфы разных пахучих веществ, пока наконец не уловят струйку углекислого газа. <...> Влетаешь в клубы молочной кислоты, аммиака и сулькатона — пахучих молекул, выделяемых человеческой кожей. И, наконец, кульминация — манящая волна жара. Садишься. По ногам прокатывает шквал соли, липидов и других вкусов. Работая сообща, твои чувства в очередной раз отыскали человека. Находишь кровеносный сосуд — и пьешь сколько влезет».
В «Необъятном мире» можно встретить массу удивительных примеров сенсорной изобретательности, порой оставляющих ощущение настоящего чуда. Например, историю калифорнийца Дэниела Киша, который родился в 1966 году с агрессивной формой рака сетчатки, в семь месяцев лишился правого глаза, а в год и месяц — левого, но ухитрился постепенно заменить зрение эхолокацией по примеру летучих мышей и зубатых китов: «Вскоре после утраты второго глаза он начал щелкать. В два года он периодически вылезал из кроватки и отправлялся осваивать дом. Однажды ночью он вскарабкался на подоконник в своей комнате, вывалился из окна на клумбу и потопал по заднему двору, не переставая щелкать. Он помнит ощущение акустически прозрачного сетчатого забора и большого дома с другой стороны. <...> ...только намного позже Киш узнал, что такое эхолокация и что именно ею он пользуется практически с тех самых пор, как начал ходить».
Однако не все приемы и повадки животных человеку стоит перенимать, как бы намекает Йонг, рассказывая о машинальном подчинении муравьев химическим меткам-феромонам, заставляющим их двигаться по круговой «спирали смерти», пока они не умрут от истощения. «В сентябре 2020 года я писал, что спираль смерти муравьев-легионеров — это идеальная метафора для реакции США на пандемию COVID-19: «Муравьи не видят дальше своего носа. У них нет верховной координирующей силы, которая направила бы их к безопасности. Путь туда преграждает им стена собственных инстинктов», — проводит остроумную аналогию Йонг, получивший в 2021 году Пулитцеровскую премию за серию смелых публикаций о пандемийных проблемах.
Задача «Необъятного мира» гораздо шире, чем вызвать удивление и избавить «царя природы» от антропоцентричных предрассудков. Кроме развлекательной и информационной ценности, книга имеет и несомненную гносеологическую, стараясь систематизировать читательское мышление и сориентировать его на комплексное мировосприятие. В предпоследней, 12-й, главе — «Все окна сразу» — Йонг возвращается к метафоре Икскюля, «сравнивавшего организм животного с домом, сенсорные окна которого выходят на окружающий его сад», и предлагает посмотреть сквозь все «окна» одновременно. Изучив каждое чувство по отдельности, автор книги предлагает теперь рассмотреть их как составляющие единого целого, а также ощутить себя как единое целое с природой: «Отождествляя дикую природу с неземным великолепием, мы привыкаем воспринимать ее как что-то далекое, нездешнее, доступное только тем, кто может позволить себе путешествовать и исследовать мир. У нас складывается впечатление, будто человек существует отдельно от природы, а не внутри нее».
О печальных последствиях этого разделения Йонг предупреждает в последней, 13-й, главе — «Сохранить тишину, сберечь темноту», где речь идет об антропогенном разрушении сенсорных ландшафтов, ведущем к вымиранию тех или иных видов и сокращению того самого разнообразия форм, которое так радует и восхищает в животном мире. К обширному списку экологических грехов человечества автор «Необъятного мира» добавляет световое и шумовое загрязнение, о котором принято задумываться гораздо меньше, чем о других очевидных разновидностях ущерба природе, но которое неумолимо удваивается каждые несколько десятилетий: «В предыдущих 12 главах этой книги говорилось о том, как человек на протяжении столетий по крупицам добывал знания о сенсорном мире других живых существ. Однако за то время, что у науки копились эти данные, мы радикально переформатировали все изучаемые сенсорные миры. Сейчас мы ближе, чем когда бы то ни было, к пониманию, каково быть другим животным, и в то же время по нашей милости быть другим животным сейчас труднее, чем когда бы то ни было».
