«Была в ужасе и страхе, когда готовилась к сезону»
В мае 2022-го Анастасии Павлюченковой пришлось досрочно завершить сезон из-за травмы колена. Из-за чего российская теннисистка откатилась в рейтинге за пределы топ-300. Возвращение в январе этого года не было для нее простым. Анастасия никак не могла пройти на турнирах дальше первого круга, из-за чего у нее сложилось ощущение, что она больше не сможет выиграть ни одного матча. Однако в мае россиянка вновь громко заявила о себе — дошла до четвертьфинала «Ролан Гаррос», чего не удалось другим нашим соотечественницам. В результате год она закончила на 58-м месте мирового рейтинга. Каким было это возрождение, Павлюченкова рассказала в интервью «Известиям» и «СЭ».
«Была черная дыра передо мной»
— WTA составила список из 15 игроков, которые за сезон совершили самый впечатляющий прорыв в топ-100 рейтинга. Знаешь, на каком ты месте?
— Нет.
— На третьем.
— Ничего себе.
— Да, поднялась на 308 позиций. На первом Мирра Андреева (359), на втором Ван Яфань (321). Могла ли ты в начале года предположить, что будет такой прорыв?
— Мне приятно, что устанавливаю каждый год какие-то рекорды. Мне в Токио сказали, что я после Навратиловой вторая, кто больше всего раз играл на турнире. Мне даже как-то смешно стало, потому что Джокович рекорды ставит, когда «шлемы» выигрывает, а я — вот такие.
По поводу прорыва в начале года не думала. На самом деле я была просто в ужасе и страхе, когда готовилась к этому сезону. В прошлом ноябре только взяла в руки ракетку и начала во Франции более-менее полноценно готовиться и играть. Была черная дыра передо мной. Как будто готовишься в никуда. Даже не знала, чего ожидать. Испытывала жутко неприятные ощущения, когда прилетела в Австралию, потому что была неуверенность во всем. Крутились мысли, что вообще больше не получится матч выиграть.
— Когда эти страхи прошли?
— Мне полегче стало к середине сезона, примерно в мае в Риме. Потихоньку начала чувствовать, что где-то на меня становится похоже. Дело даже было не в результатах и игре, а именно в ощущениях, что я чувствую мяч и знаю, куда его посылать. Не могла представить, что будет так сложно вернуться. Может, слишком сильно грузилась на эту тему, но возвращение очень далось тяжело.
— В эти непростые четыре месяца на старте сезона сколько раз посещали мысли, что надо завязывать?
— Много раз, конечно. Мне уже за 30. Для спорта еще нормальный возраст, но очевидно, что я не на рассвете своей карьеры. У меня нет 10 лет впереди, за которые можно раскочегариться и ждать, когда придут мои результаты. Мыслей о конце карьеры в Австралии еще не возникало. Там можно было сказать, что это мой первый турнир. Я практически начала на «Большом шлеме», не дав себе размяться и прийти в форму. В начале сезона в Австралии в любом случае тяжело, даже после предсезонки.
Мысль появилась в марте. Мне дали уайлд-кард на турнире ITF во Франции, где я с трудом прошла два круга, но потом в одну калитку проиграла Бронцетти. Она стояла 73-й в рейтинге. Да, хороший игрок, но я уступила ей, не имея никакого шанса. Тогда думала, что если я даже не могу на турнирах за 60 тыс. бороться, то как тогда буду играть на «Мастерсах» и «Больших шлемах»? Моей задачей было вернуться и показывать большие результаты, а не играть на ITF. Поэтому возникало много разных мыслей во время этого сезона.
— В начале этого сезона вы с Леной Рыбакиной дошли до финала в Аделаиде. Не было желания, чтобы переключиться на парный теннис?
— Нет, не было. Мне врачи говорили, что может не получиться вернуться. Да, боль пройдет, но сказали, что проблема хроническая и что будь готова, если всё возобновится. Я столько труда и сил на тренировках вложила не для пары. У меня не стояло такой цели. Плюс для этого нужно иметь сильную напарницу. Хорошо с Леной Рыбакиной играть. Она подаст так, что никто принять не может, поэтому можно кофе у сетки стоять пить. Но у Лены акцент был на одиночке, что, конечно, можно понять. У нее приоритет стоял не на пару.
«Ролан Гаррос» дал много надежды»
— Не давила ли на тебя позиция в рейтинге, что ты находишься так далеко от первой сотни?
— Еще как, но давила не позиция в рейтинге. Мне, если честно, на нее всё равно. Я до недавнего времени даже не знала, на каком месте закончила этот год. Только два дня назад посмотрела.
На меня было сильное давление из-за того, что по защищенному рейтингу могла выступить только на восьми турнирах. Я приехала в Австралию, имея, по сути, ноль очков, и дважды выбыла в первых кругах. Это минус два турнира. Остается шесть, из которых только два «Шлема» и два «Мастерса». Нереальное давление. Представляла, что если на следующих турнирах я не наберу очки и уайлд-карды мне не дадут, то как вообще мне в рейтинг возвращаться? У меня это не укладывалось в голове.
Получилось, что до Рима я не набрала вообще очков. Сожгла почти все свои турниры. Думала: «Так. Надо остановиться. Если сейчас всё сожгу, то что я буду дальше делать?» Мне пришлось сесть, заново расписать план и немножко по-другому спланировать свой график. Постаралась отложить турниры на вторую часть сезона. Поэтому пропустила Индиан-Уэллс и Майами. Было сложно из-за того, что приходилось делать большие паузы. Вроде только-только выигрываю пару кругов, набираюсь уверенности и очков — и опять месяц-полтора перерыв.
— Сложнее составлять календарь, когда ты находишься низко в рейтинге и не такой большой выбор турниров?
— Да, конечно. Я заранее ничего не могла спланировать. Знала, что играю Australian Open и «Ролан Гаррос». Это два «Шлема», которые входят в число восьми турниров. Плюс люблю Мадрид и Рим, значит, их играю. Таким образом, больше «Мастерсов» не остается. Дальше думала, как заполнять эти окна. Мне дали только два уайлд-карда. После «Ролан Гаррос» появилась возможность попасть на US Open. Мне пришлось опять играть турнир ITF и WTA 125 во Франции, чтобы набрать очки. Решения принимались в последний момент.
— «Ролан Гаррос» стал чем-то вроде глотка свежего воздуха?
— Да. Это дало мне большую уверенность, что еще есть какой-то бензин во мне и еще что-то могу. Все эти неудачи в начале года и вылеты в первых кругах сделали меня очень голодной. Я впахивала как никогда. Находилась в академии во Франции и только тренировалась. В какой-то момент подумала, что лишь бы с ума не сойти. Потому что была как белка в колесе: проиграла в первом круге — возвращаешься и пашешь — проиграла — пашешь. И думаешь: «Блин. А результат вообще будет?» Поэтому «Ролан Гаррос» дал много надежды и уверенности.
— В чем особенность «Ролан Гаррос» для тебя? Можно сказать, что уже во второй раз в Париже произошло возрождение твоей карьеры. Почему так хорошо получается? Причина в кортах, атмосфере, болельщиках или в чем-то еще?
— Всё вместе. Я там часто хорошо играю. Мне подходят эти корты. Когда прилетаю, отлично себя чувствую. Наверное, еще вдохновил предыдущий результат — финал в 2021-м. Думала: «Это мои корты. Почему снова не получится?» Наверное, просто всё совпало.
«При всей моей любви к Даше, я не совсем с ней согласна»
— По сравнению с предыдущими сезонами в нынешнем у тебя было не так много матчей, но в то же время усиленно тренировалась. Накопилась ли усталость под конец сезона? Наигралась ли в теннис в этом году?
— Были смешанные чувства. Не могу сказать, что наигралась. Конечно же нет. Может, я сыграла 10 или 12 турниров в нынешнем году. Это очень-очень мало. Тем более в первой половине сезона вылетала в первых-вторых кругах. Но всё равно безумно устала, потому что после неудачи нужно было держать мотивацию, не сдаваться, продолжать переть. Я говорила себе: «Плевать! Буду еще больше тренироваться». Затем снова уезжала на турнир, проигрывала в первом круге, возвращалась: «Значит, еще больше буду!»
В какой-то мере помогли эти проигрыши. Я никогда раньше так серьезно не подходила к тренировкам, всё доверяла команде: план, подготовку. Если говорят бежать кросс, то вообще не спрашивала, нужен ли мне этот кросс сегодня. Сказали — делаю. Но в этот раз не так. Например, проиграла Свентек в Риме 6:0, 6:0. После матча села и посмотрела, что делала неправильно. Приезжаю и тренеру по ОФП говорю: «Мне нужно быть быстрее. На грунте я не добегаю». Такие детали стала замечать и поправлять, что мне тоже помогло.
— Физически как себя чувствовала? Не беспокоили ли травмы?
— На удивление нормально. Конечно, боязнь присутствовала. В начале было психологически тяжело. Потому что почти два года до этого играла с болью в колене. Там уже движения для себя определенные выработала, чтобы не было больно. Например, по-своему совершала ускорения. Когда после возвращения сыграла в первый раз, то казалось, что на следующий день утром встану и колено опять заболит. Было ментально непросто, но постепенно втянулась.
— Говоришь, что было сложно составлять календарь. Согласна ли ты с криком души Даши Касаткиной, которая сказала, что с точки зрения жизненной логистики хуже тенниса спорта нет?
— Когда мне было столько же лет, сколько ей, и я ездила по турнирам нон-стоп с января по ноябрь, то это было, конечно, тяжело. Но при всей моей любви к Даше, я не совсем с ней согласна. Потому что нас силком никто не заставляет ничего делать. Если ты устал и не хочешь играть, то можешь взять паузу и этого не делать.
Возьмем мою сегодняшнюю ситуацию, когда я сидела без игр. Сидела, когда хотела, но не могла поехать на турнир, так как не было возможности. Когда я услышала, что говорит Даша, мне хотелось сказать: «Даш, давай поменяемся местами. Я с удовольствием поеду и сыграю в Чжухае или еще где-то». Конечно, всем сложно, но как-то нечестно получается: вроде хочу всё сыграть, но устаю. Логика такая себе здесь. Надеюсь, что после этого интервью она меня не заблочит в WhatsApp (принадлежит Meta, признанной в РФ экстремистской). Но я не на 100% с ней в этом согласна.
— Вы не общались на эту тему с ней?
— Нет. Я с Дашей разговаривала в Пекине до первого матча. Настрой у нее, конечно, был не очень. Примерно как во влоге, когда она сказала всё это. Было видно, что она физически и морально устала. Говорила: «Настя, я больше не могу». Я, в принципе, ее понимаю, но, повторюсь, что в этом году была готова поменяться с ней местами.
— Ты очень долгое время находилась в топ-50, а тут оказалась за пределами третьей сотни. Почувствовала, что условия на турнирах стали другими?
— Да, конечно. Особенно запомнилось в Мадриде. В прошлом году я была на турнире в раздевалке для сеяных. Там были абсолютно другой сервис и условия. С кортами тоже намного меньше проблем, когда ты сеяная, тем более на «Больших шлемах». У тебя больший приоритет. Но на самом деле я на этом вообще не концентрировалась. Была сфокусирована на том, что хочу вернуться, что хочу выигрывать матчи и турниры. Абсолютно по фигу, в какой я раздевалке и на каком корте. Закрывай рот, работай и вырывай себе место под солнцем. Есть же еще серьезная разница между «Мастерсами» и ITF-турнирами. Выступая на ITF-турнирах, говорила себе, что долго на них оставаться не хочу.
«Очень хочется выиграть крупный титул»
— В Токио ты говорила, что стараешься наслаждаться моментом, потому что приближаешься к концу карьеры. Тебя не пугает тот факт, что конец ближе, чем начало?
— Нет. Всему есть конец, он рано или поздно придет для всех. Мне кажется, что к этому надо нормально относиться. Все-таки у меня тоже есть ощущение усталости на плечах, которая копилась годами. Я играю в туре уже очень давно. За две недели отдыха на Мальдивах эта усталость явно не уйдет. Поэтому спокойно рассуждаю о конце карьеры. Не знаю, сколько сезонов мне еще осталось. Стараюсь наслаждаться каждым.
— В туре за последние пару сезонов появилось много молодых девчонок: Мирра Андреева, Диана Шнайдер, Алина Корнеева и другие. Как они с тобой общаются? Обращаются на «вы»?
— Слава богу, они мне все «привет» говорят, потому что «здравствуйте» было бы слишком. Хотя такое возможно. С Миррой, помимо того что играли в Пекине, мы тренировались в Гонконге. Было странное ощущение, потому что я почти в два раза ее старше. Она в Пекине меня обыграла. Потом понимаешь, что это нормальный круговорот: одни приходят, другие уходят. Я без негатива к этому отношусь. Не люблю, когда рано проявляется звездная болезнь: ты еще ничего не добился, а с тебя уже вся команда пылинки сдувает. Тут же абсолютно нормальные девочки, которые пашут, тренируются, хотят чего-то добиться. Я рада, что такие приходят в тур и заменяют нас, старых.
— На самом деле, каждый раз, когда вижу твой возраст, всегда удивляюсь. Вроде ты так долго играешь в туре, а сейчас всего 32.
— Да, я очень рано пришла в тур. В 16–17 лет уже играла полноценный сезон. В прошлом году в Мадриде мне Франческа Скьявоне сказала: «Пав, ты еще играешь? Сколько тебе лет?» — «Мне 31». Она думала, что мне вообще лет 40, потому что мы очень часто с ней играли, но она не отдавала себе отчета, что мне было тогда 16–17. Было очень смешно. Она стоит и глаза выпучила от удивления.
— Какой совет дала бы новому поколению российских теннисисток? Они же тоже начинают играть в туре в 16–17. Как не сломаться под давлением ожиданий?
— Надо подходить ко всему с головой. Конечно, амбиции — это хорошо. Но нужно ставить какие-то реальные цели. Я помню, когда мне было 17 лет, в Индиан-Уэллсе уже сыграла полуфинал. У меня Патрик Муратоглу был тренером. Цель стояла, чтобы в 18 я уже в топ-10 была или даже в топ-5. Но после этого я матч не смогла выиграть. У меня из-за этого почти депрессия началась, а психологи тогда не в моде были. Мне стало стыдно даже тренеру признаться, что я боюсь проиграть, боюсь не воплотить надежды команды.
Поэтому важно даже для Мирры, которая быстро поднялась, реагировать на неудачи спокойно. Впереди еще очень много времени. Даже если в предстоящем году не получится, то ничего страшного. Не нужно делать из этого трагедию. И необходимо получать от тенниса удовольствие, потому что я в какой-то момент этого не делала. Для меня было главным выиграть, а если проиграл — трагедия. Это нездоровое отношение к спорту.
— Твои ожидания от 2024 года?
— Задача — выжать максимум из следующего сезона. Надеюсь хорошо сыграть на «Больших шлемах». И очень хочется выиграть крупный титул. Давно не побеждала в финалах. Последний титул был в 2018 году.
— Понятно, что пока неизвестно, пустят ли российских игроков на Олимпиаду. Но готова ли ты в Париже снова сыграть микст с Андреем Рублевым, с которым взяли золото в Токио?
— Мы с ним шутили сразу на награждении в Токио, что на следующей Олимпиаде точно играем вместе. На «Шлемах» он не хочет, но по поводу летних Игр разговоры были. Еще не обсуждали эту тему.
