Путешествием через историю авангардной музыки ансамбль «Студия новой музыки» отметил свое 30-летие и открыл фестиваль «СтудияФест», который объединит самые разноплановые события — концерты, выступления, презентации, семинары, конференцию и даже выставку. Посетив первый вечер, «Известия» убедились, что движение вперед, преодолевающее границы времени, пространства и жанров, продолжается по сей день.

Завод авангарда

Крупнейший и один из старейших российских коллективов, сфокусировавшихся на исполнении новой музыки, был основан в 1994 году композитором Владимиром Тарнопольским, музыковедом Александром Соколовым, на тот момент занимавшим должность проректора по научной работе Московской консерватории (а ныне он ректор), и дирижером Игорем Дроновым.

Позже вокруг ансамбля появились и консерваторский Центр современной музыки, и одноименная кафедра, и фестиваль «Московский форум» — в общем, целая инфраструктура, необходимая для того, чтобы произведения, которые создаются здесь и сейчас, исполнялись, осмыслялись и преподавались на высшем уровне. Но стержнем всей этой деятельности оставались концерты, как правило, проходившие в Рахманиновском зале консерватории и знакомившие публику с именами, без которых сегодня немыслима история искусства.

При этом параллельно с новейшими сочинениями «Студия новой музыки» популяризировала и наследие первого авангарда — малоизвестное широкой публике творчество советских композиторов 1920-х годов. Идея понятна: новаторы появились в нашей стране не вчера, и век назад отечественное искусство было не менее передовым, чем западное. Кстати, композиторы нашей эпохи (Эдисон Денисов, Николай Корндорф, Виктор Екимовский и многие другие) осознавали преемственность и в начале 1990-х создали Ассоциацию современной музыки – 2 — по аналогии с одноименным объединением 1924 года, основанным Николаем Рославцем.

Юбилейный концерт подчеркнул связь двух волн авангарда, а заодно сопоставил отечественных новаторов разных поколений (первое отделение) и западного мэтра Фаусто Ромителли (второе отделение). Но помимо этой базовой концепции, призванной показать, что границы географические и исторические — на самом деле условность, в программе явно читался и иной сюжет: путешествие без начала и конца. «Мотор» был заведен уже в первой партитуре, культовом «Заводе» Александра Мосолова, урбанистической картине безостановочной работы фабричных механизмов.

В «Известиях» от 12 февраля 1928 года опус был охарактеризован так: «Совершенно из ряда вон выходящей надо признать первую картину «Завод», где Мосолов нашел великолепные «производственные» эффекты, избежав грубого звукоподражания. Этот отрывок кричит о том, насколько могут быть «благодарны» индустриальные темы, если только за них возьмется смелый передовой музыкант». Увы, вскоре культурный курс государства сменился; партитура Мосолова, не вписавшаяся в эстетику соцреализма, легла на полку. А уже в перестройку усилиями ряда дирижеров вернулась к концертной жизни и стала символом всего раннего музыкального авангарда. Так что неудивительно, что именно с нее «Студия новой музыки» решила начать столь важный вечер.

Продолжили программу «Рельсы» Владимира Дешевова — еще один опус той же эпохи, стилистически близкий к «Заводу». И эта колея привела нас к музыке уже XXI века, где тему скорости по-разному раскрыли три современных мэтра — Юрий Каспаров («Посвящение Онеггеру» — имеется в виду знаменитый опус «Пасифик 231», изображающий движение паровоза), Владимира Тарнопольского (его «Форсаж» прозвучал в России впервые) и Parovoz Structures Алексея Сюмака.

Тропы и трипы

Ну а во втором отделении путешествие через время и пространство переросло в психоделический трип. Монументальная трехчастная партитура Professor Bad Trip итальянского классика второй половины XX века Фаусто Ромителли была вдохновлена триптихом Фрэнсиса Бэкона, где художник трижды изобразил свое искаженное лицо. Другим импульсом для композитора стал рок 1970-х, создававшийся зачастую «под веществами». Именно инструменты из арсенала этого жанра формируют общий облик звучания Professor Bad Trip: здесь используются соло-гитара и бас-гитара, а звукорежиссер в реальном времени дополняет саунд электроникой. Но даже у вполне традиционной виолончели, подключенной к усилителю, в какой-то момент возникает соло, которое бы сделало честь любому стадионному концерту металлистов. В этом плане произведение Ромителли оказывается не только путешествием по сознанию (героя, автора, зрителя), но и «переправой» между академической и популярной музыкой.

«Студию новой музыки» с полным правом можно назвать одним из главных популяризаторов и интерпретаторов творчества Ромителли в России. Недавно на фестивале «Биомеханика» ансамбль с блеском исполнил медиаоперу «Индекс металлов», теперь же прозвучал второй opus magnum итальянца. И хотя в обоих случаях было ощущение, что партитуры затянуты, особенно в сравнении с устремленными вперед лаконичными опусами отечественных авторов, надо признать: в Professor Bad Trip время растягивается и останавливается сознательно. А потому весь концерт можно сравнить с падением в черную дыру — со стремительным скольжением по горизонту событий в первом отделении и итоговым попаданием в «безвременье» точки сингулярности.

Закладывал ли такие смыслы коллектив? Остается только догадываться. Но никто не мешает воспринимать прозвучавшие сочинения и просто как коллекцию ярких экспериментальных опусов разных времен и стран. Благо исполнение (в данном случае дирижерское место Игоря Дронова занял Сергей Акимов) оказалось как всегда образцовым.

А тем, кто захочет продолжения путешествия, уже по истории самого ансамбля, стоит зайти в недавно открывшееся в той же консерватории арт-пространство «Артемьев» и посмотреть экспозицию, созданную к юбилею «Студии». Самая яркая ее составляющая — коллекция странных предметов, в разные годы использовавшихся в концертах ансамбля. Например, обычная керамическая раковина из не самого обычного места — Дома творчества в Переделкино (по легенде, ею пользовался Чуковский, создавая «Мойдодыра»). Или мокрое полотенце, капли с которого падали на барабан.

Над подобными вещами нередко смеются, мол, вот до чего дошли, вот какой «сумбур вместо музыки» пытаются скормить одураченной публике. Однако, как ни относись к самому факту подобных опытов, сегодня это уже артефакты истории отечественной музыки. События, в которых они фигурировали, — вехи на ее пути. И путь этот продолжается. А «Студия новой музыки» на нем по-прежнему в авангарде.