Предательство Европы: как англичане развязали руки Гитлеру
30 сентября 1938 года премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен и Адольф Гитлер подписали в Мюнхене пакт о ненападении. А за день до этого главы пяти держав поставили свои автографы под документом, который дал нацистскому фюреру карт-бланш на агрессию в Европе. Об этом международном соглашении, вошедшем в историю как «Мюнхенский сговор», не любят вспоминать в современной Европе, а если вспоминают — не могут обойтись без недомолвок и натяжек, призванных сгладить ответственность «западных демократий» за укрепление гитлеровского нацизма и развязывание самой страшной войны в истории человечества. О том, как это было на самом деле, рассказывают «Известия».
Миссия лорда Галифакса
19 ноября 1937 года в Берлин прилетел лорд-председатель Королевского тайного совета Великобритании Эдуард Галифакс. Он легко нашел общий язык с Гитлером и сообщил ему, что при условии сохранения целостности Британской империи Лондон предоставит Берлину свободу рук в отношении Австрии и Чехословакии. Гитлер уверил своего собеседника, что на большее и не претендует. Эту подковерную договоренность в политических кругах Лондона расценили как успех: вскоре Галифакс стал министром иностранных дел, сменив Энтони Идена, который был противником сотрудничества с нацистами.
Эдуард Галифакс
В Лондоне и Париже в то время побеждала политика «умиротворения» Гитлера. Элиты больше всего опасались новой мировой войны — и считали, что нужно, растягивая время, дожидаться, пока немецкий фюрер сам потеряет власть. Они не верили, что Германия, обескровленная после Первой мировой, способна начать новую большую войну. А судьба соседей Третьего рейха — таких как Чехословакия, Австрия и Польша — их не интересовала. Главным идеологом этого курса стал Невилл Чемберлен — лидер Консервативной партии, ставший премьер-министром в 1937 году. В своих интервью, к великому удовольствию Гитлера, он открыто называл Чехословакию нежизнеспособным государством.
После этого англичанам нужно было всеми правдами и неправдами убедить французов присоединиться к политике «умиротворения Гитлера». Еще в 1924 году Чехословакия и Франция заключили договор о взаимопомощи, который предполагал военную поддержку в случае агрессии против одной из стран. Президенту-социалисту Эдуару Даладье непросто было пойти против собственных убеждений, но аргументы Лондона оказались сильнее. Франция махнула рукой на соглашения с Прагой и включилась в шулерскую игру.
«Жизненное пространство» для фюрера
В феврале 1938 года Адольф Гитлер, выступая в рейхстаге, заявил, что Австрия и Чехословакия «охватывают массу в десять миллионов немцев. Мировая держава, исполненная собственного достоинства, не может долго мириться с тем, что стоящие на ее стороне немцы подвергаются тяжелым страданиям из-за их симпатий или за их тесную приверженность к своему народу». Гитлер лихорадочно пытался расширить для немцев «жизненное пространство», не считаясь с возможными жертвами. Его целью было навязать свою человеконенавистническую идеологию всему миру: меньшинству — как хозяевам положения, большинству — как потенциальным рабам. От слов нацисты быстро перешли к делу. Через три недели германские войска вошли в Австрию, которую вскоре переименовали в Остмарк и превратили в провинцию Третьего рейха. Площадь государства увеличилась, вермахт пополнился новыми австрийскими дивизиями, а Чехословакия оказалась в германском окружении.
Адольф Гитлер 1-й ряд справа во время выступления в Рейхстаге 20 февраля 1938 года
Следующим шагом немецкой экспансии стала Судетская область Чехословакии. Там проживало около 3 млн немцев, многие из которых на ура воспринимали демагогию нацистов. Берлин и финансово, и идейно поддерживал Судето-немецкую партию во главе с Конрадом Генлейном, который выступал за присоединение области к Германии. Судетскую карту Гитлер разыгрывал долго. Пытался спровоцировать президента Чехословакии Эдварда Бенеша на силовые действия против немцев. Но Прага проявила выдержку. Гитлеру потребовалась международная поддержка.
Казус генерала Клейста
Гитлер не считал предосудительным лгать напропалую, и столь дерзкая двуличность ставила в тупик западных переговорщиков. Разгадать его к тому времени удалось, пожалуй, только некоторым советским политикам и Уинстону Черчиллю. Но последний в то время пребывал вне власти. Гораздо точнее видели последствия политики Гитлера некоторые немецкие генералы, разглядевшие гибельность для Германии курса на войну. 18 августа в Лондон тайно прибыл генерал Эвальд фон Клейст, который встретился с влиятельными британскими политиками, пытаясь отговорить их от договора с Гитлером. Но эта миссия провалилась. Британцы не были готовы к решительной борьбе с нацистами, а многие летом 1938 года даже считали, что торжество нацистов в Германии выгодно для Англии, что авантюристическая политика Гитлера приведет к ослаблению Берлина — и потому благоразумнее сохранить его «на престоле». Фон Клейст потом участвовал во вторжении в Польшу, Югославию и Советский Союз. Умер он во Владимирском централе в ноябре 1954 года, где отбывал тюремный срок за военные преступления.
«Это трусливые люди»
15 сентября Гитлер принял в Берхтесгадене своего «дорогого друга» Чемберлена. Результатом этой встречи стало совместное обращение Великобритании и Франции к Бенешу с предложением уступить Германии Судеты. Президент Чехословакии, заручившись поддержкой Москвы, нашел в себе мужество отклонить эту ноту. Но европейские лидеры увеличили давление на Прагу. Английские и британские дипломаты встречались в Бенешом на протяжении нескольких дней. От уговоров быстро перешли к угрозам. В итоге президент Чехословакии получил от них ультиматум — принять требования Берлина без оговорок.
Адольф Гитлер и Невилл Чемберлен, 1938 год
В начале осени 1938 года наркоминдел СССР Литвинов сообщил французским дипломатам, что если Париж окажет поддержку Чехословакии, то и СССР выполнит свои обязательства. Это была последняя попытка сохранить мир. Советский Союз призвал французское правительство созвать совещание представителей трех генштабов и принять совместную декларацию Великобритании, Франции и СССР в защиту Чехословакии. Париж ответил красноречивым молчанием.
Чемберлен и его коллеги торопились. 29 сентября 1938 года в Мюнхене открылась конференция глав правительств Германии, Италии, Великобритании и Франции. В ночь на 30 сентября Гитлер, Чемберлен, Даладье и присоединившийся к ним итальянский диктатор Бенито Муссолини подписали соглашение, по которому Чехословакия обязывалась немедленно очистить Судетскую область, оставив немцам заводы и фабрики. Взамен Прага получала гарантии территориальной неприкосновенности остальных областей Чехословакии. Правда, время показало, что эти гарантии не стоили той бумаги, на которой были напечатаны. Показательно, что представителей Чехословакии на эти переговоры даже не пригласили.
Президенту Бенешу вывернули руки — и на этот раз он согласился с ультиматумом, а потом по настоянию Берлина ушел в отставку. «Нас покинули и предали. Это трусливые люди... Они боятся войны и считают, что Чехословакия может быть ее причиной... Состояние западных демократий безотрадное. На них нельзя положиться» — с такими словами он оставил свой пост.
30 сентября Чемберлен подписал с Гитлером Пакт о ненападении — Англо-Германскую декларацию, в которой утверждали, что «наши два народа никогда более не должны воевать друг с другом».
Возвращаясь в Лондон из Мюнхена, на аэродроме Чемберлен с видом триумфатора произнес фразу, которая останется в истории как пример опрометчивости: «Я привез мир для нашего поколения!»
Почти весь мир отнесся к Мюнхенским соглашениям «с пониманием». Даже президент США Франклин Рузвельт официально приветствовал подписание договора о разделе Чехословакии и о «вечном мире» между немцами и британцами. Лишь одна из крупных держав в то время не приняла сговор, усиливший нацистов, — это СССР. Советская дипломатия пыталась предотвратить усиление Гитлера. Пыталась завязать переговоры с Лондоном, Парижем и Прагой. Но натыкалась на стену непонимания. «Советские предложения фактически игнорировались... К ним отнеслись с равнодушием, чтобы не сказать — с презрением... События шли своим чередом, как будто Советской России не существовало», — признавал Уинстон Черчилль.
Война и бесчестье
Гитлер получил от западных джентльменов не только ключи от Судетской области. Он больше не сомневался, что может начать большую войну, которая приведет к перекраиванию границ в Европе. Все соседние страны должны были стать вассалами для немецких «сверхчеловеков». Фюрер рассчитывал на растерянность в западной и советской элите, что они не найдут общего языка и не сумеют сколотить коалицию. И опытные европейские политики оправдывали надежды немецкого ефрейтора.
Что же было сразу после «Мюнхенского сговора»? Получив индустриально развитую Судетскую область, Гитлер занялся модернизацией армии, а главное — готовился «проглотить» всю Чехословакию. Уже в октябре он дал своим соратникам секретное распоряжение в ближайшее время «решить вопрос с остатками Чехословакии». Для этого Германия прибегла к целой серии провокаций. Гитлер сделал ставку на словацкий сепаратизм. А потом,15 марта 1939 года, вопреки Мюнхенским соглашениям ввел войска в Чехословакию. Чехословацкая армия не оказала захватчикам почти никакого сопротивления. Запомнились только отдельные эпизоды — такие как часовой бой в городке Мистек. Правительство СССР предъявило Германии ноту, в которой осуждало оккупацию. Англия и Франция ограничились легким недоумением. Особенно лицемерной, а попросту предательской выглядела в этой ситуации реакция французов. Чемберлен, сохранивший статус премьер-министра, считал, что переиграл и Гитлера, и Сталина, направив энергию немцев в Восточную Европу. Рассчитывал, что там Германия и увязнет, вступив в схватку с Советским Союзом. О перспективах новой большой войны британский премьер не задумывался.
Весной 1939 года Гитлер захватил Чехию, а Словакия стала сателлитом нацистской Германии. Так начиналась Вторая мировая война. Чаще принято считать точкой отсчета 1 сентября 1939 года, начало вторжения в Польшу. Но карт-бланш Гитлер получил именно в Мюнхене, а старт мировой бойне дали респектабельные господа из Лондона и Парижа, развязавшие руки нацистам. А самый точный диагноз политике Чемберлена и других «умиротворителей» Гитлера дал Уинстон Черчилль: «У вас был выбор между войной и бесчестьем. Вы выбрали бесчестье, теперь вы получите войну».
Автор — заместитель главного редактора журнала «Историк»
