«Просто обожаю военные фильмы — наши советские»
Анна Большова в плохой героине ищет хорошую, в хорошей — плохую, не стесняется читать монологи с ненормативной лексикой, боится загонять себя в рамки, а самым важным праздником считает 9 Мая. В спектакле «У премьер-министра мало друзей», открывшем сезон в Новом театре, она сыграла роль императрицы Александры Федоровны. «Известиям» заслуженная артистка России рассказала о летнем снеге, врастании в роли, воспитании сына и фантастическом реализме Марка Захарова.
«Кого волнует, сколько я перелопатила литературы?»
— В «Ленкоме» вы играете королеву Англии Анну Болейн и вот сейчас в Новом театре — Александру Федоровну. Как думаете, почему режиссеры видят в вас царственных особ?
— Это скорее вопрос к режиссерам. (Смеется.) Если говорить про Александру Федоровну, то у нынешнего спектакля есть предыстория. Несколько лет назад в один из первых фестивалей «Традиция» мы играли композицию в Захарово, на фоне знаменитой усадьбы. Красивое было действо. Читали письма членов императорской семьи, я читала от лица Александры Федоровны. Дождь моросил. Зрители — терпеливые, прекрасные — все равно сидели на лавочках. В какой-то момент в лучах софитов, направленных на нашу импровизированную сцену, стало видно, что идет уже не дождь, а снег. 8 июля! На землю не ложится, тает в воздухе. Так природа на нашу тему отреагировала. До мурашек прямо.
Сцена из спектакля «У премьер-министра мало друзей»
— Насколько вы были знакомы с историей последней русской императрицы до того, как приступили к спектаклю?
— Я бы так сказала. Ты получаешь пьесу. Есть определенный взгляд драматурга. Кого волнует, сколько я перелопатила литературы, какую выстроила биографию роли, киноленту видений и так далее, когда я говорю свои реплики? Главное, чтобы всё это эмоционально попадало в зрителя. А как там было на самом деле, никто не знает. Историю имеют обыкновение переписывать. Сколько взглядов, столько и версий.
— То есть ваша героиня — просто женщина, у которой дети, муж, сын болеет?
— Роль — это предлагаемое обстоятельство. Определенное поведение. Вряд ли женщина, будь то Александра Федоровна или какая-то другая, будет думать о своем месте в истории, когда мужу и детям угрожает опасность.
— Вы всегда адвокат своих персонажей?
— Как завещали наши учителя, ищи в плохом хорошего, а в хорошем плохого. Много в нас замешано, мы все полосатые.
Сцена из спектакля «Генри и Эллен»
— Вашему содружеству с худруком Нового театра Эдуардом Бояковым не один год. Помните, как оно начиналось?
— Я тогда только пришла в «Ленком» и, может быть, через год Эдуард пригласил меня в спектакль «Свадебное путешествие», выпускали его в Центре Мейерхольда, он тогда только открылся. Начинался спектакль с монолога героини, яростного, с парой матерных словечек. И это всё в бешеном темпе, темпераментно, эмоционально.
Я выбегаю, и первый, кого вижу, вот так, на уровне глаз — Марк Анатольевич Захаров. И у меня молниеносно: «Господи, там же ненормативная лексика». Ужас-ужас.
Но Марк Анатольевич, соблюдая корпоративную этику, нас похвалил. И потом уже спустя какое-то время спрашивал, когда мы ним сталкивались в театре: «А вы играете этот спектакль? Играйте обязательно, хорошая история».
— Он так лояльно относился к работе актеров вне «Ленкома»?
— У него была мудрая позиция: любые успешные проекты, в которых участвуют артисты «Ленкома», выгодны для театра, поскольку работают на популярность артиста и, значит, на привлечение зрителя в «Ленком». Главное, чтобы они не мешали основному месту работы.
Сцена из спектакля «Вишневый сад»
— «Ленком» и МХАТ имени Горького в вашей карьере красиво объединились «Вишневым садом». Как это случилось?
— Я бы никогда в жизни не посягнула бы на роль Раневской. Эдуард меня позвал, когда пришел во МХАТ. Низкий поклон ему. Я получила колоссальное удовольствие. Постановка была в декорациях Серебровского, классических костюмах. Всё до запятой было сохранено. Как-то я пригласила на спектакль Марка Борисовича Варшавера. Он пришел, а после позвонил и сказал, что хотел бы, чтобы я в «Ленкоме» играла Раневскую. Ну я от таких предложений не отказываюсь. (Смеется.)
— Бояков и Варшавер согласились поделить актрису?
— Нет, и Эдуард Владиславович, и Марк Борисович ревностно были настроены. Как же я буду играть одну роль в двух театрах? Но потом сложилось так, что во МХАТе спектакль закрыли — сменилось руководство. А в «Ленкоме» я благополучно ввелась.
«Такая наша дурацкая актерская природа — семечко роли попадает в почву и начинает прорастать»
— На 9 мая 2024 года запланирована премьера фильма «По зову сердца» с вашим участием. Что это за картина и кого вы играете?
— Игорь Угольников снимает. Фильм о московском ополчении 1941 года. Это его очень личная тема в память о деде-ополченце. Мой персонаж — мать Юрки.
— Вот так, без имени?
— По сюжету мы с героиней Светы Антоновой в одной коммуналке проживаем, соседки. Наши дети дружат, потом уходят в ополчение. У нас на вагончике было написано: «Мать Сережки, мать Юрки». Мы так друг к другу и обращались: привет, мать Сережки, привет, мать Юрки. Важно, что это разные характеры, разные типажи. А сюжетная линия моей героини простая: мать провожает сына в ополчение. Кстати, проводы снимали в месте, где исторически это происходило.
Военная тема для меня особая, с детства мечта была — сыграть в кино про войну. Очень люблю, просто обожаю военные фильмы, наши советские. И очень хотелось в таком кино сняться.
— Это ведь первый ваш военный фильм?
— Была у нас уже история с Игорем. Я готовилась сниматься в «Подольских курсантах», уже и костюмы должны были шить. Потом что-то поменялось, режиссер захотел другую актрису. Короче, я не снялась. И, честно сказать, перенесла это очень болезненно. Такая наша дурацкая актерская природа — семечко роли попадает в почву и начинает прорастать. Тут тоже было такое, знаете, всеми клетками погружение, врастание и выдирать всё это было трудно. Но спустя какое-то время Игорь позвал меня в новую картину, за что я ему очень благодарна. Было очень трогательно, когда мне сказали, что ткань, которую тогда закупили мне на платья, сохранили и отложили на этот фильм.
— Такое внимание к актрисе. Здорово!
— Да, это очень приятно! И вообще, условия и атмосфера на площадке совершенно изумительные. Игорь — сам актер, он знает изнутри, как хотелось бы, начиная с того, что ты подписываешь не талмуд-договор, а буквально полторы странички. Ну артисты меня поймут.
— Что вас привлекает в военных фильмах?
— Тема. С детства для меня 9 Мая — очень важный праздник. Я была безумно рада, когда возникла стихийная история с «Бессмертным полком». Невероятное единение. Стартовый момент возрождения нашего, народного. Условно говоря, такое народное ополчение. И как это было подхвачено, как сплотило людей, болеющих за страну!
Помню один год, когда было ужасно холодно. Мы аж в пуховиках шли. Дождь, ветер. Но все поют, все счастливые. И ходит такой дядька, журналист, по-видимому. С хвостиком, в очках. С рюкзачком, с камерой. Вот, прямо, знаете, классика, как у нас иностранцев снимали в кино, прибалты обычно таких играли. А я была с сыном, и с няней сына, и еще с товарищем моим.
Няня — молодая девчонка, красивая. Этот фотограф ей говорит: «А чему вы радуетесь?» Она сначала растерялась: «Ну как, ну вот… Ну вот мы все вместе». Тут мы с моим другом с двух сторон к ней подходим. И я так: «Когда мы едины…» — и мы все хором: «Мы непобедимы!» Дядьку как ветром сдуло. Это было так смешно! Ну как им понять нас? Огромные территории, огромные ресурсы, немного людей. И вот они думают: по какому праву они всем этим владеют? Несправедливо, непорядок. Ну это же для них кость в горле.
Сцена из спектакля «Королевские игры»
— Военная тема продолжилась в фильмах про СВО. Мне один режиссер сказал, что рано еще снимать игровое кино об этих событиях: большая тема требует большого осмысления. Вы согласны?
— На самом деле есть хорошие игровые фильмы. «Солнцепек», но он еще до нынешних событий снят, о том, что в 2014 году в Луганске происходило. Потом уже был фильм о битве за Мариуполь. Я посмотрела и поняла, что это правильное кино. Я тогда искала, что сыну показать, чтобы ему понятно было, что происходит, как и почему. Очень хочу посмотреть «Свидетель». Трейлер, который я видела, впечатляет.
— Если Угольников будет снимать фильм, посвященный Донбассу, и вас позовет, согласитесь?
— Конечно!
«Артист должен обладать какой-то творческой наглостью»
— Вы играете главные роли в знаковых спектаклях Марка Захарова. Как думаете, чем вы его в свое время зацепили?
— Может быть, понравилось, что я рыжая? (Смеется.)
— Рыжих он любил?
— В моем случае как-то, наверное, совпало. Панночка в его представлении была рыжей, Анна Болейн — тоже, хотя в жизни она была брюнеткой. Как возникла ситуация с моим показом в «Ленком»? Выяснилось, что Захаров ищет актрису на «Мистификацию» и «Королевские игры». И, когда я пришла, мне были предложены вот эти две роли. По-видимому, типажно я соответствовала тому, что он хотел видеть.
Сцена из спектакля «Американские горки»
— Как вам с ним работалось?
— Он очень бережно, трепетно с молодыми артистами общался, чтобы не напугать, не сбить. Причем авансом давал очень многое с тем расчетом, что человек освоит, поймет.
Первое, что он делал, — приучал молодого артиста не теряться на фоне звезд. Чтобы не возникало этого ощущения — «Извините, пожалуйста, что я тут вышел», а была свободная уверенность существования на сцене.
Он гениально показывал, причем не по-актерски. Вот прямо конструкцию давал. И твое дело было ее осознать, осмыслить и наполнить. И чем больше наполнишь, тем сильнее будет работать.
— Можно сформулировать, что такое актер у Захарова? Что он должен уметь делать? Петь, танцевать?
— Я бы не сказала, что обязательно петь-танцевать, хотя сам Марк Анатольевич иронично называл наш театр «музычно-драматычным». Но это не было основным критерием. Олег Иванович Янковский не был сильным вокалистом и, наверное, танцором тоже.
Артист должен обладать, во-первых, талантом, во-вторых, какой-то творческой наглостью. Должен быть в нем некий парадокс. Энергия. И, конечно, чувство юмора. Без этого сложно войти в волшебный мир фантастического реализма Марка Захарова.
Сцена из спектакля «Сны господина де Мольера»
— В «Ленкоме» появился главный режиссер Алексей Франдетти. Вас он планирует занимать в своих постановках?
— Недавно состоялась премьера «Маяковского», я там не занята. Посмотрим, как дальше будет жизнь складываться. Актер — профессия зависимая, подневольная.
— Сами не хотели бы что-то предложить?
— Прийти, кинуть пьесу на стол и сказать «вот это»? Может, я недостаточно наглая? (Смеется.) Если серьезно, я не настолько знаю мировой репертуар, чтобы сказать: хочу вот это. А вдруг есть еще 20 ролей, которые не хуже, но я их просто не знаю? То есть страх загнать себя в какие-то рамки присутствует, да. Можно проиграть, что называется.
С другой стороны, артист не всегда может себя верно оценить. Например, в «Ленкоме» Дмитрий Астрахан поставил «Доходное место». Выпускала его Олеся Железняк. И буквально через какое-то время мне предложили: давай ты тоже будешь играть Кукушкину. Честно скажу, я никогда бы в эту сторону даже не подумала. А теперь мы с Олесей в очередь играем и Кукушкину, и Голду в «Поминальной молитве». Да, мы абсолютно разные, но играем одни роли. И зрители на поклонах приветствуют бурно. Наверное, это не просто так.
Анна Большова в 1995 году окончила ГИТИС (курс Б. Голубовского) и была приглашена в Драматический театр им. Гоголя. С 1998 года — в труппе «Ленкома», где дебютировала в спектакле «Мистификация». Широкую известность актрисе принесла роль Кончиты в «Юноне и Авось».
