Конец прекрасной эпохи: как провожали Юлию Борисову и Веру Васильеву
Белые ромашки, алые розы, венки, цветы и слезы. В Москве простились с народными артистками СССР Юлией Борисовой и Верой Васильевой. Гранд-дамы отечественного искусства родились в один год. Прослужили в театре 75 лет, храня верность родным сценам, ушли с интервалом в один день и упокоились на Новодевичьем кладбище. «Известия» побывали на прощании с легендами.
Жизнь ради зрителей
С Верой Васильевой прощались в Театре сатиры. Открытый гроб в бело-розовых цветах, множество венков, приспущенные государственные флаги. Телеграмма-соболезнование от президента России Владимира Путина. Струнный квартет негромко играет Рахманинова, Баха, Чайковского. На экране кадры из документального фильма «Вера». Вся творческая палитра актрисы — от милых простушек до царственных аристократок.
Три месяца назад, 8 мая, она выходила на эту сцену в спектакле, посвященном Анатолию Папанову. В память о его фронтовом прошлом читала «Балладу о матери» Андрея Дементьева, длинную и по эмоциям запредельную. Читала на одном дыхании, всматриваясь в зал, словно предчувствуя, что прощается.
Президент театра Александр Ширвиндт в момент скорби не изменил привычному юмору.
«Много мы с ней играли в разных спектаклях, много я ей там изменял, к счастью, в жизни это не удалось, — сказал народный артист. — Более 60 лет рядом. Это, конечно, срок. Она — подруга, партнерша, наставница в высоком смысле — не от слова «наставление», а от желания помочь и чтобы рядом были люди и театр, соответствующие ее мировоззрению. Панихидные слова — фундамент, значение — замечательные, но ничего не объясняют. Важно то, что пока существовала Вера, была надежда на долголетие, на необыкновенную сохранность — и духовную, и физическую. Эталон крайне редок во всех сферах жизни, но Вера была эталоном. До встречи, Верочка, любимая».
Худрук театра Сергей Газаров напомнил, что большинство присутствующих в этом зале еще не родились, когда Вера Васильева уже была звездой.
«Мы жили рядом со звездой, — подчеркнул он. — По жизни она пронесла счастье работать. Ни одно событие мимо нее не проходило. Всегда элегантная, подтянутая, другой я ее не видел и не представляю».
Александр Ширвиндт
Глава департамента культуры Москвы Александр Кибовский рассказал, что судьба народной артистки — это судьба города. Ведущий церемонии Юрий Васильев говорил о ее свете, милосердии и потрясающем для актрисы качестве — самоиронии. Полномочный представитель президента Михаил Швыдкой — о божьем даре. Народный артист Максим Аверин — об ангеле-хранителе, берегущем отныне Театр сатиры. Ректор Школы-студии МХАТ Игорь Золотовицкий — об актрисах, определявших смыслы театральных пространств, и о том, что мы, нынешние, и пониже, и пожиже, а как дотянуться до них — непонятно. И все как один славили красоту Веры Кузьминичны.
«Она всегда повторяла слова Татьяны Ивановны Пельтцер: нужно выглядеть хорошо, чтобы не оскорблять зрителей своим видом. Жила она ради зрителей», — поделилась приемная дочь актрисы Дарья Милославская.
И поблагодарила за то, что у Веры Кузьминичны была такая прекрасная, счастливая и долгая жизнь.
Сергей Газаров
Под финал прощания, как на хорошем спектакле, пришедших ожидало озарение-потрясение. На сцену вышла соученица Веры Васильевой по Московскому городскому театральному училищу заслуженная артистка России Ирина Кострова, недавно отметившая 100-летие, и прочла из Евтушенко — «Не люди умирают, а миры». А потом была долгая овация в память светлого мира актрисы. Спасибо, Вера Кузьминична.
И роль, и памятник
«Последней просьбой Юлии Константиновны Борисовой было, чтобы прощание состоялось в кругу семьи», — сообщил в день ее кончины директор Театра Вахтангова Кирилл Крок. Не случилось ни речей, ни венков, ни выноса гроба на Арбат под аплодисменты. Тем не менее вахтанговцы с актрисой простились, даже в час скорби оправдав звание театра-праздника.
На Арбате принято устраивать уличные фотовыставки — прохожие гуляют, смотрят, просвещаются. Самой популярной в эти дни стала вахтанговская экспозиция. Вместо привычных афиш на фасаде разместили фотографии Юлии Борисовой в спектаклях. В театре она прослужила 75 лет, было из чего выбирать.
Юлия Борисова в фильме «Посол Советского Союза»
Люди подходят, кладут цветы — узорчатые чугунные ограждения в проемах как будто для них и предназначены. У фонтана «Принцесса Турандот» тоже цветы. Позолоченная женская фигурка под балдахином — и роль, и памятник. Поставлен фонтан в память легендарного спектакля и его первой исполнительницы Цецилии Мансуровой, но теперь, можно сказать, и в память Борисовой тоже. Она успела отметить 100-летие постановки. Пожилая женщина кладет к одному из портретов белые ромашки. Спрашиваю, знает ли она о том, что актриса больше всего любила белые цветы. Отвечает — нет, не знает, так совпало. И вообще она не театралка, кино предпочитает. А Борисову любит с детства — «Посол Советского Союза» не помнит сколько раз смотрела.
Несгибаемая Елена Кольцова, светило отечественной дипломатии, — одна из немногих ее киноролей. В двух шагах от портретной галереи — высотка МИДа, обитатели которой актрису помнят и чтут. Еще одну знаменитую кинороль Юлии Константиновны в эти дни вспомнили в Доме Вахтангова во Владикавказе. Кирилл Крок запостил фото: в арт-кафе притушен свет, на экране крупный план красавицы Настасьи Филипповны. А у входа посетителей встречает портрет улыбающейся Юлии Константиновны и охапка алых роз.
Юлия Борисова в спектакле Театра Вахтангова «Возьмите зонт, мадам Готье!»
Кстати, Дом Вахтангова, который за три месяца существования уже стал значимым культурным центром Северной Осетии, тоже можно считать памятником актрисе. Без нее его бы не было. В начале 1980-х обветшавшее строение хотели снести, но вмешалась Юлия Борисова, приехавшая с театром на гастроли. На поклонах «Принцессы Турандот» она, расплакавшись, призвала всех неравнодушных сохранить реликвию. К народной артистке прислушались, и дом таки дожил до реконструкции.
Актриса никогда не давала интервью. Всё, что хотела о себе сказать, сказала на сцене. Но о друзьях-коллегах говорила с удовольствием. «Известиям» повезло. Юлия Константиновна написала для нас замечательные эссе к юбилейным датам Римаса Туминаса и Михаила Ульянова.
В последнем есть такие строки: «Смыслом жизни Ульянова был театр. Театр в самом широком смысле этого удивительного явления. Театр, как живой организм, который родившись, должен жить и развиваться, преодолевая все болезни, свойственные и людям, и стране, его создавшей. Душа Михаила Александровича болела, боролась за театр, конечно, в первую очередь за наш родной театр, и этим поддерживала его слабеющие физические силы».
Поменяем Ульянова на Борисову. Выходит, это она и о себе сказала.
