С каждым днем позиции военного режима в Нигере становятся крепче, а шансы президента Мохамеда Базума вернуть контроль над страной падают. Противники переворота медлят, ощущая нехватку сил. Франция и Европа осудили произошедшее, но вмешаться не могут: сказывается потеря рычагов политического и экономического влияния.
Причины этой потери — в постколониальной модели отношений, которая законсервировала зависимость и отсталость бюджетной системы в обмен на режим наибольшего благоприятствования для коммерческих инвестиций из Европы. У этой модели теперь появляется альтернатива.
31 июля региональное сообщество ЭКОВАС объявило о санкциях против Нигера, в частности о закрытии границ. В СМИ со ссылкой на издание Mehr News стали появляться заголовки о приостановке Нигером экспорта урана и золота в Европу. И, хотя официальных заявлений о прекращении поставок из Ниамея не поступало, в условиях перекрытой госграницы с Бенином экспорт уранового концентрата в любом случае невозможен. Страны ЕС (главным образом Франция) временно лишились источника 25% всей ввозимой урановой руды.
Для экономики Франции, на 70% полагающейся в выработке электроэнергии на АЭС, уход третьего по значимости (после Казахстана и Австралии) поставщика урана может стать чувствительным.
Для Нигера уран пока остается главным товаром, в стоимостном выражении он обеспечивает 35% экспорта ($157 млн). С другой стороны, доля самого Нигера в доходах с добычи урана невелика, две трети производства контролирует французская Orano. В 2020 году горнодобывающая отрасль стала источником всего 1,2% доходов бюджета.
Приостановка поставок может стать не только препятствием для развития экономики Нигера, но и поводом к пересмотру действующих с Orano соглашений в пользу местного бюджета. 10 лет назад пересмотреть их пытался предшественник Базума — Махамаду Иссуфу, но теперь позиция африканской республики выглядит значительно увереннее.
Другой проблемой, с которой столкнулся новый режим, стала полномасштабная финансовая блокада со стороны Франции, США, ЕС и ЭКОВАС. До 40% бюджета Нигера на 2023 год ($2,2 млрд) планировалось пополнить за счет привлечения внешнего капитала.
31 июля Западноафриканский экономический и валютный союз отказал Нигеру в размещении новой серии государственных облигаций, что в среднесрочной перспективе ведет страну к дефолту, учитывая текущий уровень долговой нагрузки (соотношение госдолга к ВВП 50,3%). Региональный ЦБ также приостановил все текущие сделки, заморозил государственные активы и активы нигерских предприятий.
В 2022 году Франция, США и ЕС перечислили Нигеру $120 млн, $202 млн и $138 млн соответственно в форме гуманитарной помощи и грантов на развитие госуправления, образования и медицины. Cопоставимый объем отчислений ожидался и в 2023 году, что уже должно было сформировать до 10% госбюджета.
Однако выход может быть найден при помощи нового контура в экономике. Не исключено, что бенефициаром кризиса в Нигере станет Китай, при участии которого в 2011 году началась разработка нефтяных месторождений бассейна Агадем. Тогда же в городе Зиндер открылся небольшой НПЗ, на 60% принадлежащий PetroChina.
Долгое время значение нефтяной промышленности Нигера оставалось исключительно локальным: поставки нефтепродуктов шли на внутренний рынок и в северные штаты Нигерии. Но уже на осень 2023 года намечены испытания нефтепровода между Агадемом и бенинским портом Котону. Минэнэрго Бенина недавно уточнило, что события в Нигере не помешают реализации китайско-нигерского мегапроекта. Неожиданный комментарий, с учетом того что граница с Бенином остается перекрытой ЭКОВАС и формально экспорт нефти пока невозможен. Это важный для расстановки сил прецедент, который демонстрирует устойчивость китайских проектов перед индуцированными Западом политическими рисками.
Тем временем поддержку Нигеру выразили Мали и Буркина-Фасо, а Гвинея, Алжир, Ливия и Чад выступили против военного вмешательства. Сенат Нигерии отказал президенту Боле Тинубу в разрешении на ввод войск. Франция не намерена задействовать собственный военный контингент, а США заинтересованы в поиске дипломатического решения проблемы. Разобщенность сил Запада и вероятное сопротивление способствуют переходу от ультимативной риторики к диалогу.
Парадоксальным образом экономические санкции и разрыв отношений с Западом могут означать и возможность слезть с иглы финансовой помощи, и добиться более выгодных условий эксплуатации недр.
Экспорт нефти, который при нынешнем уровне цен должен (со временем, конечно) превысить $2 млрд в год, радикальным образом изменит торговый баланс Нигера. Во-первых, экспорт вырастет кратно, во-вторых, в роли ведущего торгового партнера закрепится Китай. Не исключено, что в таких условиях отказ от западной финансовой помощи и кредитов или проблемы с обслуживанием уже выданных не станут для нигерской экономики гибельными.
Поэтому варианты для выбора у Франции крайне ограниченны. Любые резкие меры могут привести к полному разрыву отношений, Нигер как-нибудь проживет и без Европы, а уран со временем пойдет в Китай через Алжир или Ливию (добывающие уран предприятия при этом вполне могут быть национализированы).
Модель отношений Нигера с бывшей метрополией — пример постколониализма для учебника. Низкие роялти при невысокой себестоимости добычи и де-факто бессрочных лицензиях оставляли в стране лишь символическую долю дохода от экспорта стратегического для Европы сырья.
При этом часть денег возвращалась в Нигер в виде помощи и кредитов; помощь консервировала отсталость, зависимость и, как следствие, крайне выгодную частным иностранным компаниям модель эксплуатации недр. Однако формируемый Китаем на других условиях нефтяной сектор создает альтернативу изжившим себя токсичным отношениям с бывшей метрополией и открывает перед страной заманчивые перспективы зарабатывать деньги, а не оставаться на иждивении Парижа. Урановый сектор при этом также может быть реформирован с участием новых игроков и на новых условиях.
Автор — исследователь Центра изучения Африки факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
