«Есть цель — увеличить среднюю посещаемость за сезон до 17 тысяч»
Очередной розыгрыш чемпионата России по футболу среди команд РПЛ стартует уже 21 июля. Он станет вторым для президента организации Александра Алаева в его нынешней должности. В преддверии нового сезона глава лиги дал интервью «Известиям», в котором рассказал о причинах своего недавнего ухода с поста председателя комитета УЕФА по футзалу и пляжному футболу, отношении европейских чиновников к России, цели увеличить посещаемость матчей РПЛ, а также оценил справедливость регламента, по которому в конце прошлого сезона клуб Первой лиги — владикавказскую «Аланию» — не допустили до переходных матчей из-за отсутствия в регионе стадиона, не дав возможности выйти в Премьер-лигу.
«Количество людей от РФС в новых составах комитетов УЕФА будет показателем»
— Июньская новость о вашем уходе с поста председателя комитета УЕФА по футзалу и пляжному футболу прошла почти незамеченной. Связь с санкциями в отношении РФС последних полутора лет есть?
— Нет, это никак не связано с санкциями. Для себя я принял решение уйти из комитета уже давно. Это большая честь и ответственность — руководить комитетом. Объективно говоря, не так много людей из России возглавляли комитеты УЕФА. Поскольку получилось так, что этот комитет связан с моей профильной деятельностью — пляжным футболом и футзалом — для меня была особенно важной работа на этом посту. Тем более это совпало с приходом Чеферина (Александр Чеферин стал президентом УЕФА в сентябре 2016 года. — «Известия»). И в этом направлении сделана гигантская работа. В первую очередь администрацией УЕФА. Кто погружен в этот предмет, тот поймет, что принципиально изменилась структура соревнований по футзалу.
— Объясните для тех, кто не очень пристально наблюдает за футзалом.
— Если раньше было одно соревнование среди сборных — это чемпионат Европы, а также клубов (Кубок УЕФА), то сейчас чемпионат Европы в совершенно новом формате (проводится раз в четыре года, а не в два, как раньше, число участников финального турнира увеличилось с 12 до 16 сборных. — «Известия»), а у клубов появилась Лига чемпионов, поднявшая их сразу на новый уровень. Плюс стали проводиться юношеские чемпионаты Европы (U-19), женские турниры. Ландшафт принципиально поменялся. Но на тот момент я был генеральным секретарем РФС. И занимался в том числе пляжным футболом ежедневно. А сейчас пляжный футбол в моей трудовой деятельности не занимает абсолютно никакого времени. Я также продолжаю его любить, как и футзал. Но не занимаюсь ими. Поэтому принял для себя решение уйти из комитета. К тому же шесть лет работы во главе него — это серьезный срок.
— Вам какую-то другую должность предлагали по нынешнему профилю?
— Я встретился с коллегами из УЕФА, которых знаю давно, и сказал: «Давайте подумаем об изменении моей роли в структуре УЕФА». Коллеги меня поняли, приняли доводы. Они тоже в принципе за определенную ротацию в комитетах, за свежий взгляд на их работу. Пока озвучивать варианты не буду, но думаю, что поступит предложение и продолжу работу в одном из комитетов в том или ином качестве.
— По логике это должен быть комитет УЕФА по клубным соревнованиям, в котором состоял Сергей Прядкин, когда возглавлял РПЛ.
— Там не только этот комитет есть. Есть там комитет по лицензированию, комитет по финансовому Fair Play. Есть ряд комитетов, которые связаны напрямую с профессиональными клубами. Мне, конечно же, интереснее и полезнее будет работать там. Но посмотрим, что скажут коллеги из УЕФА.
— То есть ваш уход нельзя рассматривать как добровольный или вынужденный отказ от позиции в УЕФА, которая сегодня для России может быть на вес золота?
— Нет, это не связанные вещи. Давайте посмотрим сейчас итоговое решение УЕФА по следующим составам комитетов. Это ведь не я взял и ушел. Заканчивался цикл работы комитетов, когда настала пора очередной ротации их составов. Вообще там мало кто долгие годы работает в одном комитете. Я, например, в свое время работал в комитете маркетинга УЕФА, в группе по стратегии. Просто об этом никто не помнит, поскольку я не возглавлял эти органы. Но я постоянно перемещался в разных комитетах.
Сейчас в УЕФА произойдет очередная плановая ротация. И увязывать ее с отношением к нам я бы пока не стал. Давайте посмотрим, сколько будет в следующих составах комитетов представителей от РФС — вот это главный показатель. Я надеюсь, оно не уменьшится. Тогда это будет знак, что работа продолжается. Напомню, что сейчас рекордное представительство от РФС в комитетах УЕФА.
— Кажется, 12 человек в 2019 году туда избралось от РФС.
— Никогда в жизни такого не было. Вот теперь посмотрим, что будет дальше: сократится, увеличится или останется на том же уровне. Можно провести аналитику, сколько от других стран представлено в комитетах УЕФА, но мы в топе. В последнем цикле у нас много людей было там.
— Вы ездили в июне на заседание исполкома УЕФА, где и объявили об уходе с поста председателя комитета. По общению с европейскими коллегами поняли, какое сейчас отношение к России в сложившейся ситуации?
— Была официальная часть в этой командировке. Определенные переговоры по текущим вопросам, в том числе по комитетам. И заседание исполкома, где я как председатель комитета отчитался о проделанной работе и объявил всему руководству УЕФА во главе с президентом о своем уходе с этого поста. Было приятно, что меня поблагодарили за работу. И было неофициальное общение, о подробностях которого не могу вам говорить. Но я почувствовал абсолютно нормальное отношение. Понятно, что это непублично, без камер. Не секрет, что многих людей там я знаю долгие годы. И я какого-то напряжения с их стороны не почувствовал.
— Генеральный секретарь РФС Максим Митрофанов говорил, что европейцы не по своей воле, а под давлением правительств держат нас в бане.
— Не моя компетенция обсуждать работу, которая ведется с международными организациями. Ее ведут другие люди. Она заслуживает уважения и требует тишины. Об этом руководители РФС сами говорили. И сейчас влезать в эту историю, что-то комментировать я не буду. Могу сказать только за себя: мне кажется, что люди, с которыми мы общаемся на неформальном уровне, при этом общении ведут себя вполне определенно. А в официальном режиме, на каких-то мероприятиях они скованы и зарегламентированы некоторыми моментами.
— Долгие годы РПЛ участвовала в работе такой организации, как Ассоциация европейских профессиональных футбольных лиг (EPFL). С ней у нас какие-то связи остались?
— Нет. Мы лишились членства в EPFL чуть больше года назад. Как такового диалога по этой линии не было. Будет ли он в дальнейшем, посмотрим.
— Лично я за долгие годы не очень понял полномочия и функции этой организации, поэтому интересно ваше мнение, есть ли смысл пытаться с ней выстроить отношения?
— Мне не удалось глубоко погрузиться в этот вопрос, потому что я только пришел прошлым летом в РПЛ и мы уже не были членами EPFL. Не могу оценивать, что это членство приносило нашей организации, какую пользу, какие профиты. Не было даже необходимости погружаться в эту тему. Но по работе в течение последнего года я не почувствовал какого-то дискомфорта или ущерба от нашего отсутствия в EPFL. Мне понятно, какая польза от взаимоотношений с УЕФА — финансовая или административная. Потому что я много лет работал в РФС и видел взаимодействие с европейской ассоциацией. А вот взаимоотношения между европейскими лигами... Надеюсь, придет время, когда надо будет это понять. Пока не чувствую каких-то потерь от этого разрыва.
«Система «осень-весна» не влияет на трудности с календарем»
— Вы говорили о проблемах с логистикой у некоторых клубов РПЛ в связи с тем, что точные даты и время начала матчей первых туров утвердили только за две недели до старта чемпионата. Не проще нам вернуться к системе «весна-осень», чтобы было достаточно времени на все сложные согласования между клубами календаря, которые бы при этом не мешали заранее составлять расписание матчей?
— Вопрос провокационный. Обсуждать тему перехода «весна-осень» – «осень-весна» я не буду. Но уверен, что в те годы, когда мы играли по системе «весна-осень», вопросов к календарю было не меньше. Вот 100%. Упростит это (возвращение к старой системе. — «Известия») или нет — вопрос сложный. Мы сейчас живем в тех реалиях, которые есть.
— Честно говоря, не помню, чтобы в те времена вопрос календаря так остро обсуждался.
— Вы не очень внимательно следили тогда за российским футболом.
— Я активно в нем работал в качестве журналиста в последние два сезона при «весне-осени».
— Я бы не стал проводить параллели между тогдашними и сегодняшними реалиями. Ситуация поменялась. Возьмите тот же Кубок России, в котором сейчас стали гораздо больше матчей играть. Календарь вообще уплотнился. Даже международный календарь откройте и посмотрите, каким он был больше 10 лет назад и сейчас. Совершенно другой. Понятно, что сейчас мы не играем в еврокубках и международных матчах сборных, но это нужно учитывать, если мы хотим туда вернуться в будущем.
— По-моему, 10 с лишним лет назад наши клубы примерно столько же матчей играли в еврокубках, что и перед нашим отстранением. Если, конечно, сами не вылетали на ранних стадиях. А в начале 2000-х было еще жестче, когда в Лиге чемпионов игралось по два групповых этапа.
— Ну это же касалось одного-двух клубов только. А в целом по количеству игр нельзя сравнивать ситуации. Некорректно.
«Мы не должны принимать половинчатые решения»
— Недавний суперфинал Кубка России не смог собрать полные «Лужники» из-за закона, который предписывает ряд технических требований к стадионам, невыполнение которых ограничивает пропуск зрителей. Что надо делать, чтобы он не мешал нашим клубам добиваться аншлагов на своих аренах?
— У нас и в РПЛ у рядах клубов действуют такие ограничения. Не буду все перечислять, но это и «Ахмат», и «Локомотив», и «Спартак». Нужна постепенная работа. Есть требования закона, выраженные в приказе 1092 о том, что необходимо техническое оснащение стадиона оборудованием, точками досмотра, определенным количеством постов и многим другим. Какие-то клубы имеют возможности полностью выполнять эти требования. Какие-то клубы на данный момент не имеют финансовой и технической возможности эти требования реализовать. Но они все заточены на то, чтобы в итоге иметь возможность максимально заполнять свои стадионы.
Клубы эту работу ведут. Тот же «Спартак» проделал колоссальную работу в данном направлении. У них на стадионе было ограничение в допуске зрителей в 15 тыс., а сейчас, если не ошибаюсь, уже 39 тыс. Нужно им еще что-то доделать, чтобы можно было впускать 45 тыс., как вмещает арена. Но главное, я надеюсь, этот пример будет стимулировать все остальные клубы, чтобы они все-таки вели данную работу. А болельщики будут приходить на стадион в таких количествах, чтобы все клубы могли использовать максимальную вместимость своего стадиона.
— После истории с недопуском «Алании» до переходных матчей из-за неготовности ее стадиона вам не кажется несправедливым, когда по регламенту клуб обязан заявлять резервную домашнюю арену именно в пределах своего региона? В результате у команд внутри Московского региона, Питера или Татарстана есть множество альтернативных вариантов, а клубу из Владикавказа нельзя играть в соседнем Грозном, как он делает в Первой лиге.
— Некорректно мне будет комментировать ситуацию в клубах ФНЛ, но поскольку недопуск «Алании» до переходных матчей за право играть в РПЛ касается и нас, отвечу. Считаю, что это не совсем справедливо. Не совсем справедливо, что Москва и Подмосковье считаются по регламенту одним регионом, а Северная Осетия и Чеченская Республика — разными. При том что они довольно близко друг к другу находятся. Но есть определенный механизм изменения регламента. Любой член футбольного сообщества может выступить с той или иной инициативой. Я за то, чтобы требования, прописанные на сезон в регламенте, соблюдались до конца. А в регламенте сезона-2022/23 было прописано так, что «Аланию» не могли допустить до переходных матчей без стадиона на территории ее региона.
— Понятно, что регламент на сезон-2023/24 утвержден с аналогичным требованием. Но через год его стоит поменять накануне сезона-2024/25?
— Я скажу другое: мне по-человечески очень обидно за руководство ФК «Алания», которое многое делает для клуба, возродило академию. Лично знаю руководителей и с большим уважением к ним отношусь. Вижу, с какими сложностями они столкнулись. Вижу, что республика делает. Но мне кажется, эта ситуация приведет к тому, что в Северной Осетии появится стадион. На котором будут играть. И который будет битком заполнен. Появился бы он или нет, если бы правила позволяли играть в соседнем регионе? Я не знаю. Но мы не должны принимать половинчатые решения, чтобы «Алания» могла играть в Грозном. Все мы хотим, и Осетия точно заслуживает новый стадион и выход в РПЛ по спортивному принципу. Зная руководителей клуба, уверен, что так и получится в итоге.
— Нужно ли вообще в условиях финансовых трудностей клубов низших лиг оставлять в регламенте РПЛ пункт, что стадион должен иметь вместимость не менее 10 тыс. зрителей? На примере «Тамбова» мы видели, что это может вообще убить спортивный принцип при переходе из ФНЛ в Премьер-лигу.
— Определенные стандарты заданы. Мне кажется, 10 тыс. — оптимальная цифра на данный момент. Понятно, что сейчас еще есть последствия ковида, сложности с логистикой и другие причины, приведшие к снижению посещаемости. Но у нас есть задача, прописанная в KPI, — повысить среднюю посещаемость за сезон до 17 тыс. зрителей. К ней мы стремимся при всех проблемах.
Поэтому нет смысла снижать минимальную планку вместимости. Тем более есть пример «Оренбурга», который два года назад добился по спортивному принципу выхода в РПЛ, но не попал туда из-за малой вместимости стадиона. В итоге клуб нашел возможности увеличить ее, расширить раздевалки. Благодаря этому правилу там взяли и решили эти проблемы. Так что это правило эффективно. Оно действует.
