Покажи свой песо: Латинская Америка выбрала дедолларизацию
Страны Южной Америки всё чаще заявляют о намерении замены доллара в международных расчетах на юань. Впереди остальных в реализации столь масштабной инициативы идут Аргентина и Бразилия. Тенденция постепенно набирает ход одновременно с тем, как распространяются по континенту китайские инвестиции. Размежевание Юга и Севера на примере Латинской Америки — в материале «Известий».
Бедные богатые
Экономика Аргентины — в своем роде научный феномен. За 207 лет истории страна девять раз объявляла себя банкротом, причем последние три дефолта произошли в XXI веке: в 2001, 2014 и 2020 годах, став логическим следствием монетарной политики страны в конце 1990-х. В тот момент экономика Аргентины погрузилась в хронический кризис, из которого, по сути, до сих пор не вышла, хотя и сменила несколько правительств. С другой стороны, «аргентинский случай» является классическим с точки зрения взаимодействия с Международным валютным фондом (МВФ).
Экономические программы фонда, зачастую требующие масштабных сокращений социальных программ и ужесточения законодательства, а также низкая эффективность управления и коррумпированность элит привели к существенному ухудшению жизни граждан, для многих из которых МВФ стал символом всех бедствий. Кроме выросшего за пределы нормативов госдолга экономика Аргентины оказалась отягощена огромным структурным дисбалансом. С 2015 года резко пошла вверх инфляция и к началу 2023 года достигла 104,3%. Как следствие, Центральный банк страны постепенно поднимал ставку, которая 15 мая была зафиксирована на отметке в 97%.
В этой ситуации правительство активно ищет точку опоры. Чтобы хоть как-то спасти сбережения на фоне инфляционной катастрофы, в стране активно начал развиваться криптобизнес. По состоянию на май 23,5% населения государства владели криптоактивами. Это второй показатель в мире после Турции (27,1%), которая, как известно, переживает такие же проблемы с национальной валютой.
Сейчас Аргентина ожидает решения по новому траншу МВФ в $44 млрд, который, как и предыдущие, должен стабилизировать экономику. В текущих условиях «долговой петли» де-факто это единственный способ избежать нового дефолта.
Таким образом, когда резервы государства стремительно тают, а на валютные операции в стране наложены ограничения в связи с требованиями МВФ, инициатива о переходе на юань выглядит как минимум привлекательной.
К тому же отношения между Аргентиной и КНР развиваются весьма динамично. Китай уже является крупнейшим торговым партнером Буэнос-Айреса, который, в свою очередь, в феврале 2022 года в ходе визита президента Альберто Фернандеса официально присоединился к инициативе «Пояс и путь». Пекин «вернул долг», когда на той же встрече Си Цзиньпин полностью признал аргентинские притязания на контролируемые Великобританией Фолклендские (Мальвинские) острова. Для частичной компенсации валютного перекоса в торговом балансе Пекин предоставил Аргентине кредитные линии на 130 млрд юаней. Для фиксации проблемы катастрофической волатильности песо систематически продлеваются заключенные между двумя государствами своп-соглашения. Последний такой договор был подписан в мае.
Председатель КНР Си Цзиньпин на встрече с президентом Аргентины Альберто Фернандесом
Подобные соглашения — еще один шаг в сторону уменьшения роли доллара в международной торговле, утверждает эксперт ИК «ИВА Партнерс» Артем Шахурин. «В контексте огромного внешнего долга, номинированного в долларах, и инфляции, превысившей 100%, данная сделка выгодна Аргентине, потому что позволит частично стабилизировать торговый дисбаланс. Китай же давно ведет такие операции — например, с Ираном и Саудовской Аравией. Да, доля юаня всё еще существенно меньше, чем у американской и европейской валют, но она имеет высокий потенциал роста», — отметил Шахурин в беседе с «Известиями».
В мае относительная доля операций в китайской валюте в обороте электронной торговой системы Аргентины выросла почти в шесть раз: с 5% до 28%. Дедолларизация фактически осуществляется не как результат политического решения, но как доступная альтернатива в ситуации больших долгов и пустых резервов.
Интеграция Аргентины в БРИКС в этом контексте также выглядит логично. Заявка на вступление была подана в сентябре 2022-го. В августе на саммите группы будет принято решение о присоединении страны к Новому банку развития БРИКС (НБР).
Лидер Глобального Юга
В соседней Бразилии происходят те же процессы, но по иным причинам. Страна на протяжении нескольких лет неоднократно заявляла о претензиях на политическое лидерство не только в регионе, но и среди государств Глобального Юга.
Идея о единой региональной валюте — сама по себе отнюдь не новая — являлась одним из элементов данной концепции. В 2019 году к ней обратился тогдашний президент Жаир Болсонару. Речь шла о введении общей единицы взаиморасчетов внутри блока МЕРКОСУР (Бразилия, Аргентина, Парагвай, Уругвай). С учетом обширной взаимной торговли между Буэнос-Айресом и Бразилиа первый получал бы возможность не тратить ценные долларовые резервы, второй — сохранял бы текущий уровень экспорта.
Впрочем, из-за очень различного состояния национальных экономик (учетная ставка бразильского ЦБ на 92,5 пункта ниже аргентинской) реализация этого проекта потребует много времени и изобретательности. А вот юань представляется уже готовым решением. В марте этого года Бразилия и КНР заявили о создании клиринговой палаты, что существенно облегчит взаиморасчеты. Как и в случае с Аргентиной, для крупнейшей страны на континенте Китай является ключевым торговым партнером. По итогам прошлого года товарооборот между государствами составил $150 млрд.
Нынешний президент Бразилии Луис Инасиу Лула да Силва прямым текстом заявляет о своих намерениях, хотя и в несколько популистском стиле. «Непонятно, зачем Бразилии и Аргентине торговать в долларах. Почему бы нам не сделать это в наших собственных валютах? Почему Бразилия и Китай не могут торговать в своих валютах? Вопрос о том, почему мне нужно покупать доллары, стоит у меня на повестке дня. И если это будет зависеть от меня и только от меня, то мы обсудим это на следующей встрече БРИКС, которая состоится 28 сентября», — сказал он 23 июня на парижском саммите по новому глобальному финансовому пакту.
Переход на юани для Бразилии является не только политическим решением, но обуславливается объективной экономической ситуацией. Причем это справедливо и для многих других стран Латинской Америки, отмечает руководитель центра экономических исследований Института Латинской Америки РАН Людмила Симонова.
— Экономика Бразилии гораздо устойчивее аргентинской. Кроме того, торговый баланс между ней и Китаем также остается в относительном равновесии. КНР закупает и продовольствие, и железную руду, и энергоносители. Для Лулы дедолларизация — важная составляющая глобальной политической стратегии в новой реальности, но при этом она имеет прочные экономические основания. За исключением Мексики и в некотором смысле Чили, для стран Латинской Америки Китай является основным торговым партнером, но опять же многое определяет состояние торгового баланса, — заключает эксперт.
