«Мы будем делать всё для того, чтобы запас в ФНБ оставался»
Минфин не планирует больше выпускать народные ОФЗ. Но при этом готов рассмотреть возможность сохранения индивидуальных инвестиционных счетов первого типа (ИИС-1) после появления ИИС-3, чтобы стимулировать граждан за счет большего количества инструментов вкладывать средства в финансовый рынок. Об этом в интервью «Известиям» на ПМЭФ рассказал министр финансов Антон Силуанов. Он также заявил, что доминированию доллара в связи с утерей к нему доверия и появлением цифровых валют и активов придет конец, хотя это и не произойдет быстро. И ответил на вопрос, есть ли риск, что до конца года Фонд национального благосостояния может опустеть.
«Мы первыми научились работать в новых условиях»
— Антон Германович, широко разошлись ваши слова на сессии ПМЭФ о том, что наша страна выработала антитела к сложившейся ситуации. Но как показала пандемия, вирусы имеют свойство возвращаться в преобразованном виде и прежний иммунитет не срабатывает. Есть ли такие риски применительно к экономике?
— Мы сейчас живем в турбулентном мире. Поэтому антитела, которые мы приобрели, я назвал мерой реагирования Российской Федерации на те вызовы, с которыми мы столкнулись. А это способность найти правильное решение, поддержать людей, видеть те ключевые отрасли экономики, которые нуждаются в государственной поддержке и одновременном развитии своих собственных технологических новых компетенций. Вы спрашиваете, а что будет дальше? Дальше будут новые вызовы, на которые будем реагировать, но базово мы понимаем уже, как действовать в ответ на конкретные вызовы, на конкретные ограничения или какие-то шпильки, которые нам постоянно вставляют, будем реагировать уже по ходу.
— То есть, продолжая параллель с антителами, мы получили вакцину «Спутник» в экономическом смысле?
— Мы первыми научились работать в новых условиях. Но далее последуют структурные изменения в мире в целом. Мы первыми на себе ощутили все эти изменения, когда старая глобальная мощная экономика уступает место новым развивающимся рынкам. И это сложный переход, сложная трансформация. И поэтому прошлые лидеры пытаются всяческими способами зацепиться, чтобы не дать дорогу другим. Отсюда и ограничения, их ощущаем не только мы, но и другие страны, которые выходят уже в лидеры мирового экономического развития.
Но мы нашли противоядие, считаем, что в целом нам удалось справиться с беспрецедентным давлением, которое было оказано на нашу страну.
Канцлер Германии Олаф Шольц на пленарном заседании FATF
— Продолжим аналогию с прививками: если «Спутник» пришлось на ходу разрабатывать, то правильно ли я поняла, что у вас есть превентивные планы в ответ на возможные риски? Например, сейчас есть риск, что FATF внесет нашу страну в серый или даже черный список. А это очень большой удар по финансовой системе и ее взаимодействию со всем остальным миром. У вас есть план ответа на этот вызов?
— Не могу сказать, что у нас на все вызовы есть ответы. Мы оперативно реагируем, принимаем по каждому такому случаю решение. Что касается FATF, то это чисто политическое решение. После последнего обзора в 2019 году наша страна была в пятерке лидеров по выполнению всех требований антиотмывочного законодательства. Поэтому если этот вопрос будет поставлен на очередной сессии, а она уже не за горами, то основания для этого исключительно политические. Говорят, что этот вопрос будет ставить Украина, а она вообще не член FATF, но другие страны собираются рассматривать его. Думаю, что здравый смысл должен возобладать, потому что мы как выполняли все требования, были в передовиках, так и сейчас это делаем и будем дальше делать.
«Доллар стал дубиной, которой размахивают»
— Сейчас много говорится о том, что нужно положить конец доминированию доллара.
— Быстро это не произойдет. К доллару привыкли, доллар котируется, цены на большинство товаров в долларах, к долларовым индексам привязаны стоимости бумаг во всем мире и так далее. Поэтому, безусловно, быстро это не сделаешь, но тенденция началась из-за того, что доллар потерял к себе доверие, стал дубиной, которой размахивают и говорят: «Ты страна неугодная, не выполняешь мои требования, вот тебе ограничения по перечислению долларовых средств». Можно ли после этого считать, что это резервная валюта? Ведь резервная валюта — это стабильность, это валюта, которую раньше хранили в золотовалютных резервах.
Какая это резервная валюта, если мы сталкиваемся с проблемой в расчетах, когда платеж, причем даже не российских предпринимателей, а любых других, которые не понравились Соединенным Штатам Америки, замораживается или его под микроскопом проверяют? Пусть, конечно, проверяют, но это если в рамках единого требования ко всем, того же FATF. Но когда накладываются ограничения на расчеты, арестовываются счета Российской Федерации, то уже и другие страны начинают задумываться. И мы видим, что всё больше и больше расчетов происходит в национальных валютах. По Китаю уже 70%, арабские страны тоже об этом думают и реально переходят на расчеты в национальных валютах.
Срабатывает простая логика: хочешь быть уверенным, что деньги дойдут до конкретного получателя, осуществляй это в надежных валютах. А таких, помимо доллара, немало и будет становиться всё больше. Я уж не говорю про цифровые валюты, цифровые финансовые активы, с которыми всё больше и больше начинает работать мир. Думаю, что будущее в этом направлении тоже будет двигаться. Поэтому отказ от доллара идет, он будет небыстрым, но доллар подорвал к себе доверие.
«ФНБ как один из источников инвестиционного развития — хороший инструмент»
— Для средств нашего Фонда национального благосостояния (ФНБ) мы уже отказались от доллара, предпочли юани. Но у меня другой вопрос про ФНБ. Многие эксперты говорят, что мы можем проесть наш резерв за год, поскольку были сняты ограничения по инвестированию средств из него в проекты. Есть ли такой риск?
— ФНБ — наш стратегический резерв. И логика его использования в первую очередь на инфраструктурное технологическое и высокотехнологическое развитие. Мы сейчас приняли решение поддержать наш авиапром за счет средств ФНБ, поддерживали крупнейшие инфраструктурные компании. И это дает результат. Да, мы используем средства ФНБ сейчас как источник для восполнения недопоступающих нефтегазовых доходов, так бюджетные правила прописаны. Будет лучше конъюнктура, будем, наоборот, пополнять фонд. Но сейчас правительство исходит из того, что основное предназначение прошлых нефтегазовых доходов, которые были накоплены, в том, что их нужно вкладывать в наше технологическое развитие.
И это мне кажется справедливым. Поэтому правительство приняло программу чуть больше чем на 4 трлн рублей. Эти деньги должны за собой генерить еще частные вложения, и такая синергия должна дать эффект для экономики. В целом мы видим, что прошлый год, несмотря на все сложности, мы закончили с минусом всего в 2%. В этом году ожидаем плюс, инвестиции идут в плюсе. Поэтому ФНБ как один из источников инвестиционного развития — хороший инструмент.
— Но всё же резерв на черный день сохранится или ФНБ может быть списан под ноль?
— Безусловно, мы будем делать всё необходимое для того, чтобы запас оставался.
— На пресс-конференции по ставке глава ЦБ сказала, что видит мало шансов для условий до конца года, чтобы Минфин перешел от продажи валюты к ее покупке. Ваши прогнозы совпадают?
— Всё зависит от конъюнктуры, ведь у нас есть принципы пополнения и расходования. Если конъюнктура будет такова, что мы сможем покупать, будем это делать. Есть бюджетное правило для сглаживания процессов: при плохой конъюнктуре продаем средства ФНБ, при хорошей покупаем и пополняем фонд.
«Нужно снижать долю государства в экономике»
— Перед правительством стоит задача, чтобы граждане тоже активнее вкладывали деньги в экономику через инструменты финансового рынка. В первом чтении уже принята программа долгосрочных сбережений (ПДС), на подходе индивидуальные инвестиционные счета третьего типа. Будут ли они работать? И еще хотелось бы спросить про народные ОФЗ. Планируете ли вы как-то развивать этот инструмент? Может быть, мотивировать граждан давать взаймы государству в обмен на отмену НДФЛ на доход?
— ОФЗ-Н замысливались даже не как один из основных инструментов, которые мы используем на финансовом рынке, а, наверное, больше для привлечения граждан к нему. Думаю, что это сработало, потому что в 2020–2021 годах мы видели резкий рост интереса населения к фондовому рынку.
Народные ОФЗ не получили особого развития и популярности у населения, хотя доходность по ним была выше, чем по ОФЗ, возможно, из-за специфики механизма их выпуска. Населению больше нравилось выходить на рынок, покупать акции и облигации. Там и доходности повыше, хотя и рисков больше, часть из них сработала в последние годы.
Будем ли мы дальше выпускать народные ОФЗ на федеральном уровне? Пока, честно говоря, не планируем, поскольку сегодня создаем условия для того, чтобы люди, которые хотят вложить свои сбережения на финансовом рынке, могли это сделать, купив любую из бумаг, которую выпускают государство или компании.
Люди уже понимают, где можно и нужно покупать. Поэтому задача ОФЗ-Н в виде привлечения к финрынку уже выполнена, теперь есть вся палитра активов, которые могут быть доступны для наших граждан.
Что касается ИИС третьего типа, то мы с Центральным банком заинтересованы в скорейшем запуске этого инструмента, поскольку это длинные деньги для экономики, а для граждан — долгосрочные вложения от пяти до 10 лет. Эти вложения позволят заработать больше, чем на банковских депозитах. И мы договорились о том, что это будут вложения в российские ценные бумаги.
Центральный банк России
— Правильно ли мы поняли, что вы согласились с тем, чтобы сократить горизонт инвестирования по ИИС-3 пятью годами? Раньше планировалось, что это будет 10 лет.
— Мы говорим, что от пяти до 10 лет, но предлагаем начать с пяти, а дальше постепенно двигаться с точки зрения увеличения длины этих денег.
— Есть еще принципиальный и дискуссионный момент по поводу того, что с появлением ИИС-3 перестанут с трехлетним переходным периодом существовать ИИС-1 и ИИС-2. Может быть, нужно оставить их и люди сами выберут горизонт инвестирования?
— Мы хотели запустить ИИС-3 с условием сведения на нет ИИС-1. Но если мы увидим интерес людей к тем инструментам, которые себя зарекомендовали, почему бы и нет? Пусть будет больше инструментов, больше возможностей.
— Но для того чтобы люди больше инвестировали, нужно больше ценных бумаг. Есть ли планы по мотивации компаний выходить на рынок? И как вы оцениваете перспективу большой приватизации через размещения бумаг госкомпаний на открытом рынке, а не через продажу стратегическому инвестору или группе инвесторов?
— Слово «приватизация» особое для нашего человека. Нужно снижать долю государства в экономике, и это ключевые, а не, как бы показалось, общие слова. За этим кроется микробизнес, который чувствует конкуренцию государственного бизнеса — корпораций и предприятий, а он зачастую с учетом административных возможностей где-то даже подавляет частный бизнес. Поэтому чем больше частного в экономике, тем для экономики лучше.
