«Ринкевич всегда выступал за полное сворачивание контактов с Москвой»
Латвийский сейм 31 мая избрал нового президента — им стал глава МИДа страны Эдгар Ринкевич. Конкуренцию ему составляли предприниматель и основатель партии «Объединенный список» Улдис Пиленс и самовыдвиженец, эксперт по госуправлению Элина Пинто. Для избрания кандидатам необходимо было набрать 51 голос. По итогам первого и второго туров выбыла Пинто — за нее проголосовали только 10 депутатов. В итоге президента избрали лишь в третьем раунде: 52 голоса набрал Ринкевич, Пиленс — 25 (всего голосовали 87 депутатов, 10 — против всех). Эксперты рассказали «Известиям», есть ли будущее у российско-латвийских отношений после смены президента прибалтийской республики.
Мнения экспертов
Латвийский общественный деятель, историк Янис Кузинс:
«Полемика, которую использует в своих заявлениях Эдгар Ринкевич, не меняется продолжительное время: в его видении Россия — оккупант. Впрочем, этой позиции придерживались и все остальные кандидаты. Изменений в отношениях с Москвой ждать не стоит, тем более что пост президента отошел Ринкевичу, — он еще до СВО и обострения отношений с РФ занимал жесткую позицию.
Сейчас никакого потенциала для нормализации не просматривается. Все улицы увешаны украинскими флагами — их чуть ли не больше, чем латвийских. Рига встала в авангард антироссийской позиции, а позиция Латвии, по сути, — позиция президента Украины Владимира Зеленского.
Но надо понимать, что единства среди латвийского общества нет: кто-то поддерживает Украину, кто-то выступает против текущего противостояния. Хотя надо сказать, что большинство точно не на стороне РФ. Но многие против мигрантов — тут самим жителям Латвии работу не найти. И надо понимать, что президент — не главная фигура в стране, у нас парламентская республика. Да и не совсем понятно, почему у нас столько внимания уделяется Украине, если в самой Латвии много экономических проблем. Взять хотя бы инфляцию — она у нас одна из самых высоких в еврозоне — на уровне 15%».
Президент Российской ассоциации прибалтийских исследований Николай Межевич:
«Политическая система Латвии за последние 15–17 лет сформировалась так, что от конкретного лица, находящегося на должности президента, практически ничего не зависит. При условии, что этот президент выбран относительным консенсусом элит. С Ринкевичем именно так и произошло: это консенсусный президент. Он устраивает практически всех, потому что никакой политической оппозиции в Латвии уже примерно лет 10–15 не существует.
То есть формально есть целый ряд партий, которые, скажем, на уровне своих программ и даже конкретных действий ничем не отличаются друг от друга — это националистические, правые, правоцентристские партии, и все в отношении России находятся в консенсусной позиции, в отношении внутренней политики, в том числе внутренней экономической, — то же самое. Поэтому для нас какие-то перестановки в данном случае уже не имеют значения. Да, раньше в 1990-е годы и, пожалуй, первые пять-восемь лет нынешнего века это было значимо, существовали какие-то альтернативы, олигархи, группы интересов — система притиралась. Сейчас же это в чистом виде имитационная демократия».
Старший научный сотрудник ИМЭМО РАН Дмитрий Офицеров-Бельский:
«Ринкевич на посту главы МИД Латвии всегда очень настойчиво отстаивал антироссийскую позицию и выступал за полное сворачивание контактов с Москвой. Сейчас можно сказать только одно — отношения будут продолжать ухудшаться, что называется, по инерции. Хотя идти по ниспадающей уже почти некуда. Коммуникация между странами может стать вербально более напряженной.
С другой стороны, чтобы восстановить диалог, нужно чтобы в Латвии появились самостоятельные политики, что в текущей ситуации представить достаточно сложно. Но с экономической точки зрения для Латвии самоизолирование от России станет проблемой в долгосрочной перспективе. С другой стороны, Москве с таким тяжелым партнером тоже не имеет смысла поддерживать углубленные отношения и выстраивать конструктивный диалог именно с Ринкевичем — как-либо навредить российским интересам на посту президента он не сможет, по крайней мере в таком объеме, в котором он пытался это делать, будучи министром иностранных дел».
