Хотя на слуху постоянно находится косовская проблема, именно Босния и Герцеговина (БиГ) остаются наиболее сложной точкой на пространстве бывшей Югославии со времен окончания гражданских войн в 1995 году. Ее взрывоопасность обусловлена как объективными, так и субъективными факторами. Приведем только четыре наиболее крупных.
Во-первых, БиГ в полной мере никогда не была государством. Ее границы сформировали в социалистической Югославии с позиций административного удобства, а не реального расселения народов. Это создало очень сложную национальную структуру, где доминирующими, но не исключительными этническими группами остаются сербы, бошняки и хорваты. Во-вторых, Дейтонскими мирными соглашениями 1995 года предусмотрена крайне громоздкая система управления. Фактически она предполагает триумвират представителей трех основных народов, объединенных в две автономии — Республику Сербскую и федерацию Боснии и Герцеговины, который ниже делится на сотни министерств и муниципальных органов власти. Но вишенкой на торте стал аппарат высокого представителя — международного чиновника, ответственного за налаживание диалога внутри БиГ.
С принятием дополнительного соглашения, так называемых боннских полномочий в 1997-м, аппарат высокого представителя де-факто получил возможность отменять решения любого уровня и делать юридически обязывающие предписания. Это означает, что от колониального режима Боснию и Герцеговину мало что отличает. Наконец, в силу множества причин, центральной из которых была опора боснийских мусульман в годы гражданской войны на своих братьев по вере, в последние десятилетия не только заметна радикализация ислама в Боснии, но, что важнее, превращение его извращенных форм в фактор, определяющий реальность. Следы большинства терактов в Европе последних двух десятилетий ведут через БиГ; немало ее граждан встали в ряды ИГИЛ (запрещенная в РФ организация. — «Известия»); тысячи исламистов проходят реабилитацию на территории Боснии.
Именно в таких условиях евроатлантическое сообщество держит курс на централизацию БиГ любой ценой, а также включение ее в НАТО. В последние пару лет это делается особенно откровенно. Нынешний высокий представитель Кристиан Шмидт формально не был утвержден ООН (а это обязательное условие) из-за разногласий по поводу его функции между Россией и Западом. Однако он продолжает активно использовать свои «боннские полномочия», в частности для преодоления тупика, связанного с тем, что внутри бошняцко-хорватской автономии по итогам выборов не получалось сформировать правительство.
Господин Шмидт решил отменить обязанность президента согласовать состав кабинета министров федерации с обоими вице-президентами. Не будем вдаваться в сложности управленческой системы БиГ, но на практике это будет означать примерно следующее. Президент избирается скупщиной. Условно, им стал бошняк. Президент предлагает кабинет, но теперь ему нужно будет согласие представителя (вице-президента) только одного народа, а не двух. Такой инструмент можно будет использовать для того, чтобы подавлять как хорватов, так и сербов, а иногда в «воспитательных» целях и самих бошняков.
Параллельно нагнетается ситуация вокруг якобы исходящей от сербской автономии угрозы безопасности БиГ. Отметим, что все 28 лет после Дейтонских соглашений политика Запада была направлена на минимизацию влияния сербской автономии. Но если первые годы западное сообщество хоть как-то стремилось к поощрению диалога между хорватами, бошняками и сербами, то уже к середине 2000-х его действия приняли однобокий характер — возложить всю вину за гражданскую войну и в целом отсутствие прогресса в межэтническом диалоге на сербов. На это работает не только политическая машина высокого представителя, но и колоссальное количество некоммерческих организаций, в первую очередь британских, которые открыто занимаются переписыванием балканской истории. В этих условиях любые требования сербов и их руководства — не важно, реальные или эпатажные — трактуются как угроза безопасности.
Серьезно ситуацию усложнила горячая фаза украинского кризиса. Ни сербы Сербии, ни сербы БиГ не присоединились к санкциям в отношении России. Сербы БиГ в целом винят НАТО в вынужденном начале российской СВО. Такая позиция стала поводом как для запланированного увеличения миротворческого контингента в стране весной 2022 года, так и для ситуативного увеличения объемов материально-технического снабжения, в том числе боевой техникой, в течение года. В конце апреля была удовлетворена просьба министра обороны БиГ об усилении присутствия международных сил, главным образом по границам Республики Сербской. Такие действия международного сообщества недвусмысленно свидетельствуют о том, что Балканы в целом и БиГ в частности рассматриваются как один из возможных театров военных действий. Поэтому можно ждать дальнейшего увеличения численности не только контингента ЕС, но и НАТО в регионе.
Важна и международная позиция страны. Несмотря на то что ни одна резолюция в отношении РФ не была принята в рамках предварительных обсуждений в БиГ, представитель страны в ООН неоднократно за прошлый год голосовал либо за осуждение РФ, либо воздерживался. Он же воздержался, а не проголосовал против начала переговоров о членстве самопровозглашенного Косова в Совете Европы. Таким образом, фактически одобрил претензии самоопределившейся территории на независимость. Вкупе со всеми предшествовавшими шагами, направленными на игнорирование позиций сербов, это возродило риторику о возможном отделении Республики Сербской от Боснии и Герцеговины.
Представляется, что на этот раз угроза выхода может реализоваться. С одной стороны, такой шаг невозможен без одобрения Белграда. Тот в свою очередь ждет исхода украинского кризиса. Однако именно действия по изменению ситуации явочным порядком сегодня могут дать возможность сербам разорвать все сужающееся пространство для маневра. Скорее всего, ставка в этом случае может делаться на то, что ЕС и правда, помня собственные провалы 1990-х годов, очень опасается нового кризиса на Балканах, а в НАТО не хотели бы допустить новый очаг напряженности в зоне своей ответственности и гипотетически могут согласиться на размены с сербами.
Автор — эксперт клуба «Валдай», профессор НИУ ВШЭ, руководитель отдела Черноморско-Средиземноморских исследований Института Европы РАН
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
