Едем в Слизерин: многообразие скользких веществ в биологии и культуре
Научная журналистка биологического профиля Сюзанна Ведлих изучает в своей монографии такое повсеместно распространенное явление, как слизь, прежде всего с точки зрения глобальных эволюционных процессов, невозможных без природных смазок и растворителей. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели, специально для «Известий».
Сюзанна Ведлих
«Книга слизи. Скользкий след в истории Земли»
Москва: Издательство АСТ, 2023. — пер. с немецкого Ангелины Костиковой. — 352 с.
Такие естественнонаучные изыскания по определению не могут быть «сухими», тем более что автор разбавляет их занимательной культурологией и даже определяет философское значение слизи. Субстанция эта ведет свое не всегда заметное, но необходимое существование на границе между мирами и людьми, покрывает многие пограничные и контактные поверхности у живых организмов и в окружающей среде (скажем, между морем и сушей), помогает при сексуальном контакте, а при встрече со всякой заразой, наоборот, мешает: «Болезнь — это слабость, секс — это неловкость, а смерть — это наш самый большой страх. Все эти пограничные переживания между здоровьем и беспомощностью, мной и тобой, жизнью и смертью имеют непосредственное отношение к слизи».
«Книга слизи» имеет довольно свободную, текучую структуру и сложена из 26 глав, каждую из которых, как предлагает Ведлих, можно читать совершенно отдельно, «поскольку не каждого читателя заинтересуют все грани темы». Главы условно сгруппированы в семь разделов, названия которых помогают приблизительно ориентироваться в теме: «феномен», «физика», «организм», «жизнь», «эволюция», «природа» и «окружающая среда». Такой подход имеет свои минусы для тех, кто решит все-таки прочесть книгу от корки до корки и будет постоянно сталкиваться с повторением пройденного.
«Чтобы обеспечить понимание при выборочном чтении, основополагающие понятия и процессы при необходимости объясняются по несколько раз», — сразу предупреждает Ведлих, тем самым превращая свое исследование в идеальное учебное пособие. Поскольку слизь так или иначе сопровождает всё живое повсюду, то спектр содержащихся в книге сведений довольно широк, а в заключительных главах автор устремляется в космос и предоставляет слово астробиологам (размышляющим о том, может ли внеземная жизнь зародиться из микробного слизистого субстрата, как на Земле. Там же она вспоминает «Солярис» Станислава Лема, «грандиозный научно-фантастический роман, для которого не нашлось однозначного толкования», с его «протоплазматическим умным океаном», покрывающим всю планету.
С «Солярисом», в котором, по предположению Ведлих, Лем хотел указать человечеству на границы его возможностей, в «Книге слизи» монтируется «Тень над Иннсмутом» Говарда Филлипса Лавкрафта, где фигурируют зловещие протоплазматические шогготы. Прародитель жанра хоррора Лавкрафт, умело игравший на инстинктивном отвращении человека к слизи, вообще один из наиболее часто цитируемых любимцев Сюзанны Ведлих: «В его произведениях странные существа, например Ктулху, пытаются обрести господство над людьми или, что еще хуже, незаметно с ними смешаться».
Несмотря на страх перед слизью, эксплуатируемый литературой и киноискусством (Ведлих упоминает первый слизистый хоррор «Капля» 1958 года, «Чужих», «Охотников за привидениями» и «Муху»), Ведлих советует не слишком брезговать слизью и не забывать, что и сам человек по природе своей имеет много общего с гидрогелевыми и желеобразными субстанциями: «...люди — биологические существа с аморфной натурой, и мы не можем долго сохранять ни нашу внешнюю телесную оболочку, ни внутреннюю культуру». Поэтому не стоит огульно осуждать и стигматизировать слизь. Вместо незаслуженной антипатии было бы полезно проявить побольше внимания к многоликой слизи, которая, «в зависимости от происхождения и функции, прячется за рядом псевдонимов, таких как гель, биопленка, растительный клей, гликокаликс, а также, в зависимости от среды обитания, называется биологической почвенной коркой или морским снегом».
Более того, Ведлих довольно прозрачно намекает: дальнейшая эволюция жизни на Земле может так обернуться, что человеческий вид как возник, так и исчезнет чисто по экологическим причинам, постепенно деградирует обратно в слизь, кишащую микробами, из которой когда-то зародились многоклеточные организмы. Детально разобрав этот механизм, автор «Книги слизи» пытается осторожно заглянуть в будущее, на следующий виток эволюции, и допускает вариант не то чтобы совсем алармистский и апокалиптический, но и не особенно оптимистичный: «...дружная команда из потепления, окисления и чрезмерного рыболовства в океане уничтожит все высшие виды в некоторых морских средах обитания. В результате истощатся пищевые цепочки. Что останется? Слизь и ничего, кроме слизи».
Изучив предсказания биологов о «победном шествии микробных матов, водорослей и медуз», Ведлих задается вопросами: «Сможет ли человечество выдержать эту катастрофу и найти пропитание? <...> Где найти убежище, если разрушенная рукой человека планета станет для нас слишком маленькой и некогда разнообразно заселенные среды обитания станут жертвой слизи?»
Но в итоге «Книга слизи» все-таки оставляет читателю надежду, что, испортив одну планету, человечество найдет где-нибудь в космосе другие места обитания, просто потому что их не может не быть. «Один пшеничный колос в обширном поле — это столь же странно, как и одна населенная планета во всей Вселенной», — пишет Ведлих, опираясь на греческого философа Метродора Хиосского, который еще в IV веке до н. э. намекал на нечто в этом духе. Впрочем, грек рассуждал скорее теоретически о множественности миров и вряд ли мог предполагать, что вопрос о возможности жизни вне Земли в эпоху антропоцена встанет таким острым ребром.
