«Иностранцы начнут просить, чтобы мы вернулись»
Свой 55-летний 20 апреля юбилей отмечает глава Федерации лыжных гонок России, трехкратная олимпийская чемпионка Елена Вяльбе. В преддверии праздника она дала большое интервью «Известиям» и «Спорт-Экспрессу», в котором рассказала, как собирается отмечать день рождения, почему сильнейшие лыжники в этом сезоне были в России, чем наш футбол уступает европейскому, чего не хватает молодым спортсменам для конкуренции с лидерами и многом другом.
«Полна энергии и сил. 55 — это просто красивое число»
— День рождения — это время подумать, порефлексировать, построить планы. Не задаете себе вопрос: «Как я провела этот год?»
— На самом деле, не задаюсь такими вопросами и не даю сама себе оценку. Мне кажется, это как-то глупо. Всё ли там получилось или не получилось. Другие люди должны дать оценку.
— Если говорить про главные события за этот год, то какие бы вы выделили не в спортивном плане?
— Все-таки моя жизнь — это в основном работа. Я редко бываю дома. В прошлом году самое значимое было то, что дочка пошла в первый класс. Сейчас уже всё идет дальше по накатанной. Ничего такого особенного в этом году не было. На следующий год внук пойдет в первый класс. Это тоже будет запоминающимся событием.
— Как относитесь к дням рождения? В детстве все с нетерпением ждут этого праздника, но с возрастом у людей меняется к нему отношение.
— Я отношусь к тем людям, которые дни рождения отмечают. Всегда праздную. Может быть, какие-то более бурно, какие-то менее — не 150 человек, а только близкие. Это даже зависит не от того, хочу ли я, а есть ли у меня время к чему-то подготовиться. Я такой человек, который вникает во всё и делает всё сам. В этом году буду, безусловно, отмечать. Тем более круглая дата, красивая. Круглая отличница.
— Пятидесятилетний юбилей вы же бурно отмечали?
— Я даже два раза отмечала. Потому что когда слишком много людей, невозможно уделить всем внимание. Я делила. С руководителями, с Олимпийским комитетом, с Министерством спорта мы в один день отмечали. В другой — с друзьями, родными, близкими, коллективом. Сейчас такого не будет. И, если честно сказать, не совсем это уместно. Но так как я реально отмечаю каждый год, не считаю нужным пропускать.
— Каким кругом отмечаете?
— Нас немного. Человек 80–90 выходит.
— Спортсмены будут?
— Нет. Коллектив и друзья. У меня так в жизни получилось, что все мои друзья знают весь мой коллектив. Будут тренеры, а не только те, кто сидят в офисе.
— Что для вас значит 55?
— Вообще ничего не значит. Мне кажется, что какой-то расцвет сил появляется. Честно сказать, когда несколько лет назад была пенсионная реформа, я так радовалась тому, что попозже должны уйти на пенсию. Я думаю, что вообще на пенсию надо не раньше 75 уходить, когда ты уже на самом деле что-то не можешь. Я полна энергии и сил. 55 — это просто красивое число.
«Да, могу что-то нецензурно сказать»
— Мне кажется, что в этом сезоне вы как никогда давали много интервью и комментариев в СМИ. Не устали от некоего однообразия вопросов?
— В этом году как никогда были долгие интервью с пишущими журналистами, которые вообще не спрашивали ничего о спорте. Последний раз такие интервью, наверное, были, когда я сама была действующей лыжницей. Для меня это удивительно. В целом не могу сказать, что было чаще. Просто больше разговаривала с российскими журналистами. За пределами страны я достаточно активно общалась с журналистами из разных стран. Можно ли сказать, что вопросы одинаковые? Конечно. А о чем меня спрашивать? О результатах спортсменов, как прошла гонка. Тем более в начале сезона у нас был небольшой конфликт между Устюговым и Большуновым, который какое-то время больше всего всех волновал, что меня больше всего бесило.
— Есть ощущение, что в последнее время вам надоел вопрос про нейтральный статус. Так ли это?
— Да, это на самом деле так. Особенно если журналист задает этот вопрос в течение трех месяцев и каждый месяц по три-четыре раза, то, конечно, не понимаю, что еще от меня можно услышать. Я свое мнение сказала и его не поменяю. Нейтральный статус бывает разный. Если ты имеешь флаг международной организации — это одно, а когда вообще ничего нет и ты полностью обезличен, то для меня это абсолютно неприемлемо. Вот и всё. Я это рассказала уже 25 раз.
— Вас не удивляет, что это всегда цитируется, всегда попадает в топы новостей, хотя отвечаете практически так же.
— Честно вам скажу, что читаю интервью только тогда, когда мне его присылают до публикации. В целом — не знаю. Сейчас может такое время, что люди об этом больше думают, поэтому это и становится заголовком.
— Вы свою фамилию не вбиваете в интернет-поисковики? Не смотрите, что про вас пишут?
— Нет, и не считаю нужным. Это занимает время. Что я там увижу? Если что-то мне нужно обязательно прочитать, то есть человек, который пришлет ссылку.
— Я так понял, что после начала СВО вы и от соцсетей отказались?
— Не сказать, что совсем отказалась. Просто не веду Instagram (соцсеть запрещена в РФ; принадлежит корпорации Meta, которая признана в РФ экстремистской. — «Известия»). А в других соцсетях не была.
— Не тянет полистать ленту?
— Нет. Мне соцсети были в основном нужны не для того, чтобы про себя рассказывать, а для того, чтобы посмотреть ребят и девчонок. Сейчас они практически всё время у меня на виду. Если что-то нарушают, то я и так это вижу.
— Как следите за новостями спортивными, общеполитическими?
— Я, наверное, больше всего смотрю телевизор. Утром смотрю новости, вечером — тоже, если успеваю. Telegram-каналы тоже читаю. Например, «Не zли русского медvедя».
— В интервью вы всегда говорите прямо, не подбирая слов. Никогда не попадало вам за слова? Может, даже когда еще были спортсменкой?
— Раньше как-то не было. Да, могу что-то нецензурно сказать. Мне кажется, что меня уже знают такой, какая есть. Сложно изменить человека. Как говорят, горбатого могила исправит. Если сильно горбатого, то даже она не исправит. Я вообще за то, чтобы люди были такими, какие они есть. Не так, что они корчат из себя одно, а на самом деле совсем другие. Вы уже не в первый раз берете у меня интервью. Прекрасно знаете, что бываю резкой, но потом абсолютно нормально общаюсь с людьми. Никаких проблем нет. Единственный момент, когда я задумывалась, может ли быть что-нибудь, произошел в 1997 году, когда я извинялась за Любу Егорову. Потому что ситуация все-таки неоднозначная. Тренеры в команде это не одобрили. Все считали, что это унизительно, что нас в стране никто не поймет. Но у меня есть свое мнение, и очень сложно переубедить, если что-то решила.
— Сейчас бы как поступили в той ситуации?
— Меня учили, что если ты виноват, то должен находить в себе силы и извиняться. Не имеет значения, перед кем и как. Но если ты не виноват, то должен доказывать и бороться. Здесь ситуация была абсолютно однозначной. Не было двух мнений. Человек сам сказал, что принимал (допинг. — «Известия»).
— Вы открыто высказываете свою пророссийскую, прогосударственную позицию. Не боитесь попасть в какие-нибудь санкционные списки?
— Ну если попаду, то что теперь? Жизнь на этом не останавливается. Точно так же, как не хотела бы работать в другой стране, несмотря ни на что. Да, какие-то определенные проблемы возникнут. Но это не смертельные проблемы, из-за которых нужно в петлю лезть.
— Вы видели украинский санкционный список, в который попали российские спортсмены и спортивные функционеры?
— Я периодически видела комментарии людей, которые в этот список попали. Насколько понимаю, списки отличаются. У каждой страны они свои. Кто-то говорит: «Для меня [попадание в список] такая гордость. Я рядом с такими людьми». Честно сказать, я на Украине была, когда мы в молодости ездили туда тренироваться. Никогда не была в Киеве, никогда не была в Одессе. Всё время хотела съездить, но теперь уже, наверное, вряд ли. Ну и что? Если поставят меня в этот список, что в моей жизни может измениться?
— Сам список людей не удивил?
— А чего удивляться? У них какие-то люди мониторят, а они что-то пишут. Не знаю, за что.
«До сих пор не знаю, кто выиграл Кубок мира»
— В этом сезоне вы часто говорили, что сильнейшие спортсмены выступают здесь, в России. Почему?
— А это разве не так?
— Как сравнить? Как понять, что Большунов сейчас сильнее Клебо?
— Нет, это не потому что их сейчас надо сравнить, а потому что они и есть сильнейшие. Наталья [Непряева] в прошлом году выиграла общий зачет Кубка мира. Она бы и в этом его выиграла. Там особо не с кем соревноваться. Что касается Саши [Большунова] и Сереги [Устюгова], — тоже всё ясно и понятно. Наверное, наши результаты в Пекине говорили сами за себя.
— В этом сезоне на Кубке мира они были бы такими же высокими?
— А может быть, еще выше. Для меня реально лучшие лыжники планеты находились в этом году в России. Эти Клебо или еще кто-то меня вообще не волнуют. Вы не поверите, я до сих пор не знаю, кто Кубок мира выиграл, ни у женщин, ни у мужчин. И знать не хочу! Даже не знаю, кто и сколько медалей на чемпионате мира выиграл. Реально.
— Надо же следить за конкурентами. Разве нет?
— А что мне за ними следить? Если бы мы плавали в одной воде и были бы какие-то рекорды, то, наверное, да. А в лыжных гонках сложно понять, посмотрев их по телевизору, быстрее они бегут на данный момент российских лыжников или медленнее. Вы никогда это не определите. Это невозможно.
— Кто, на ваш взгляд, теряет больше от отстранения: они без нас или мы без них?
— Конечно, мы теряем больше. В первую очередь, каждому спортсмену сложно найти в себе силы, чтобы потихоньку не начать сдаваться. Ведь все тренируются, чтобы выступать на мировой арене. Хотя нам в этом году очень сильно повезло, потому что была хорошая конкуренция. Несмотря на то что Серега готовился не так к этому сезону. Просто Устюгов бегал не все гонки, как делал Саша. Тем не менее он давал хороший бой, и некогда было сидеть лидеру на завалинке. Хотя это не в Сашином стиле. У девчонок жаль, что Степанова не смогла до конца сезона побороться так, как способна. Конечно, когда есть даже между двумя спортсменами конкуренция, она двигает людей вперед.
И, конечно, материальная сторона. То, что мы платим лидерам здесь и что им платят там, — это небо и земля.
— Повезет ли так еще на один год, что сохранится такая конкуренция?
— Конкуренция сохранится. А вы думаете, что всё одним годом обойдется?
— Вы просто сказали, что в этом году повезло. Будет ли что-то подобное в следующем?
— Я бы очень хотела, чтобы Денис Спицов откуда-то достал веру в себя. Он безумно талантливый и сильный спортсмен. Надеюсь, что в следующем году переварит то, что было в этом, Иван Якимушкин. Он может тоже давать реальный бой лидерам. У нас есть спортсмены, который могут и должны. Если у Артема Мальцева не будет столько простуд, сколько в этом году, то, думаю, он тоже — тот еще орешек.
— Простуды и различные болезни, которых было в этом сезоне в большом количестве, не случайны?
— Это наши постковидные истории. Кто болел ковидом побольше, те в течение сезона чаще простужались и не так просто, как обычно.
«Жалко, что я не татарка. А то могла бы приехать»
— Когда иностранцы говорят, что без русских на Кубке мира хорошо, верите ли вы им?
— Да. А чего же им будет плохо? Это логично. Многие, кто не мог попасть даже в шестерку, сейчас могут на пьедестал заезжать. Это и материальная часть. Я их прекрасно понимаю. На фига им лишние конкуренты?
— Много ли тех, кто нас ждет?
— Не знаю. Не задумывалась над этим.
— Писал ли вам кто-то, что ждет?
— Не буду называть имена и страны, потому что не хочу подводить людей, которые живут и работают там. У меня со многими тренерами из разных стран есть контакт, мы общаемся. Они говорят, что если так дальше пойдет, то не столько дело в том, что конкуренцию не составляем, а что есть проблемы со спонсорами, с телевизионными показами. Народ не смотрит. Им неинтересно. Это логично. Всегда интересно смотреть, когда есть конкуренция. Почему наш футбол активно народ не смотрит, а смотрит английскую премьер-лигу, немецкий или итальянский чемпионаты? Потому что там интереснее. Там больше конкуренция. А у нас всё ясно: «Зенит» — и всё.
— Вы футбол смотрите?
— Редко, но смотрю. Кроме чемпионата Европы и чемпионата мира. Мне кажется, эти два соревнования смотрит весь мир.
— А как же с внуком за «Спартак» поболеть?
— В этом году у меня не было возможности посмотреть. Как-нибудь сходим. Они ходят периодически на стадион.
— С FIS какой у вас сейчас контакт?
— Контакт есть, но не такой сильный, как был всегда. Плюс мы были в недоумении и написали достаточно жесткое письмо, почему нас не пригласили на заседание в Дубровник. Нам ответили, что они, конечно же, не хотели нас обидеть, что за целостность спорта и так далее. Эти все заученные фразы. А что делать? Они все подневольные люди.
— Каким, на ваш взгляд, будет наше возвращение? Примут ли россиян соперники? Будет ли Большунов звать Клебо на важные мероприятия, как в свое время звал на свадьбу?
— Думаю, что мир уже не будет таким, как был. Но что со стороны всех спортсменов будет какая-то жуткая агрессия или бойкот, когда никто не разговаривает и руку не жмет, я почему-то в это не верю. А к тому времени, когда закончится СВО, мир сильно поменяется. Может быть, наоборот всё — будут еще сильно просить, чтобы мы вернулись, и извиняться перед нами.
— Насколько скоро это будет, на ваш взгляд?
— Я не думаю об этом. Хочется, как каждому человеку, чтобы поскорее это всё закончилось. Это понятно. Но всё не так просто, как мы думали 25 февраля прошлого года. Тогда у всех, мне кажется, были розовые очки. Сейчас они сняты. Все понимают, что не так просто, как мы бы хотели. Хотя мы вообще никак не хотели.
— Сейчас допустили фехтовальщиков, но по факту они выступать не могут. Как думаете, в FIS будет подобный сценарий? Возможно ли наше выступление на международной арене до окончания СВО?
— Помните, как была лазейка, когда мы поехали на Олимпиаду в Корею без флага и гимна. Для того чтобы никто не успел в суде ничего отсудить, как было с Ефимовой (на летних Играх в Рио-2016. — «Известия»), они придумали, что есть некое приглашение. Если оно к тебе не пришло, то ты уже сделать ничего не можешь. Как на свадьбу. Жалко, что я не татарка. А то могла бы приехать. Татары без приглашения ездят. Очень люблю татар, но не знаю, почему про них такая байка ходит. А что касается сейчас, то это тоже некая лазейка. Мы же позвали, ребят! Мы же вам двери открыли!
Но извините меня, если будут какие-то документы, которые надо будет подписать, в которых будет написано про отношение к СВО, или начнут проверять, находится ли человек в ЦСКА или «Динамо»… У нас «Локомотива» нет, «Трудовых резервов» нет, «Буревестника» нет. У нас есть только ЦСКА и «Динамо». Всё. Значит, все наши спортсмены не имеют права приехать на международные соревнования. Я слышала, кто-то говорил, что они могут уволиться из этих структур. Я точно знаю, что наши спортсмены из-за этого не будут увольняться. Просто это какая-то дикость.
— Если FIS нас допускать не будет, но, например, какой-то коммерческий марафон, например Blink, пригласит. Отпустите?
— Нет, норвежцы против нас больше всех. Давайте не Blink, а Marcialonga. Итальянцы хотя бы люди простые и нас любят. Если пригласят, то почему нет?
«Я как-то по-другому смотрю сейчас на Россию»
— Насколько наша жизнь изменилась в связи с санкциями и отстранениями?
— Столько, сколько в этом году ездила по стране, наверное, никогда в жизни не ездила. Не то чтобы я что-то новое открыла. Я как-то по-другому смотрю сейчас на Россию. Не буду скрывать, что каждый год летом ездила отдыхать в Италию — 30 с лишним лет. В прошлом году тоже. Был сложный полет туда через Баку, потом обратно через Дубай. Сейчас сложно сказать, надо ли мне это или не надо. Планы на отпуск себе пока никакие не строила.
— Устали за этот сезон?
— Да нет. Наверное, он такой же, как все остальные. Предыдущий был тяжелее. Перед Олимпиадой в связи с ковидом было нервозно. Я мало спала и очень сильно нервничала. В этом году такого не было. Везде хорошо. Снег везде был. Мы ни разу не отменили соревнования. Всеё прошло прекрасно.
— Сказали, что много было поездок. Сколько времени на семью остается?
— Сейчас будут майские праздники, и я проведу их дома. Увижу семью.
— У вас младшая дочь ходит во второй класс. Кто ею занимается? Кто уроки делает?
— У нас с рождения няня, с десятидневного возраста. Поэтому Варя всё время с ней. У меня супруг работает в Новокузнецке, только на выходные приезжает. Другие дети с нами уже не живут. Поэтому они в целом доме втроем: помощница, няня и Варя.
— Ваша старшая внучка близко по возрасту с младшей дочерью. Чем отличается Елена Вяльбе-мама и Елена Вяльбе-бабушка в отношениях с ними?
— Никак. Многие говорят, что внуков любят больше. Думаю, что не в этом дело. Просто когда ты в возрасте рожаешь детей, то ты спокойнее. Поэтому внуки и дети для меня одинаковы. Нет такого, что Варю люблю меньше внуков. Одинаково люблю и старших детей. Понятно, что Франца и Полину просто не могу взять на руки, а этих пока могу. Вот и всё.
— По лыжному пути никто не пошел?
— Ангелина (внучка. — «Известия») ходит. Вижу, что ей нравится. В этом году даже дважды на соревнования к ней ездила.
— Не обидно, что лыжников среди детей нет? Не хотели сами?
—Я хочу, чтобы мои дети были здоровы и счастливы. А кем они будут в жизни — профессор, музыкант, лыжник, теннисист, футболист — вообще без разницы. Главное — здоровы и счастливы. И еще хочу, чтобы мои дети всегда были честны. Для меня это очень важно.
— Какой путь старшие дети выбрали?
— Полина еще учится. Франц занимается детьми. Дистанционно работает, ведет сайт.
— Начинали разговор с вашего дня рождения. Этой темой и закончим. Что бы вы хотели себе в подарок?
— Во-первых, чтобы все приехали. Потому что у меня много иногородних. Чтобы мы оторвались по полной программе, чтобы танцевали. А что подарить? У меня всё есть, честно сказать. Очень хочу, чтобы супруг приехал. Боится, что может не успеть вернуться из командировки.
