«Мы представляем лицо всей большой России»
«Забудь, кем ты был в обычной жизни, делай то, что скажут» — таков девиз добровольцев, которые шестой месяц подряд приезжают из большой России в Донецк в качестве санитаров. Каждую неделю, без перебоя, сменяя друг друга, группами по семь человек, они помогают в республиканской травматологии принимать раненых, ухаживают за пациентами, выполняют черновую работу. В режиме нынешней нагрузки на лечебные учреждения, они, по словам врачей, та опора, которая позволяет больнице функционировать нормально, несмотря на колоссальные трудности. О том, кто и почему приезжает сюда на «медицинскую передовую», — в материале «Известий».
До утра
Семь санитаров плюс два водителя — столько вмещает микроавтобус, который каждое воскресенье отправляется от Спасо-Преображенского собора Рыбинска Ярославской области в ДНР. Инициатором движения стал в прошлом московский хирург, а ныне рыбинский священник отец Иоанн Перевезенцев. Началось все в октябре с небольшой группы прихожан. Сегодня в добровольческом объединении состоят сотни человек. Режим прежний: одна неделя — одна группа.
— В травматологии нам выделили две палаты, тут живем, — рассказывает «Известиям» санитар Евгений Лурье, инженер из Москвы, в микроавтобус он подсаживается по пути следования на МКАД. — Люди здесь разных профессий — учителя, фермеры, кондукторы троллейбусов, сотрудники музеев, бизнесмены. Цель у всех одна — внесение своей лепты в общее дело.
Трудовой день, по словам Евгения, начинается в 6:30, когда нужно собрать по отделениям мусор. Затем идет самое насущное — вода: по утрам машина закачивает ее в баки в подвале, и в течение дня санитары поднимают бутылки наверх — до 800–1000 л на этаж. После могут быть разгрузка лекарств, поездка на станцию переливания крови, уход за пациентами, уборка палат и коридоров, сворачивание марлевых повязок — их требуется бесчисленное множество.
— Вечером, после 20:00, поступают раненые. Это время, когда, с наступлением темноты, есть возможность вытащить их с поля боя, — говорит еще одна москвичка Женя Мальцева, руководитель консалтинговой компании. — Мы всегда с тревогой ожидаем этого часа. И должны быть готовы подхватить, помочь разрезать одежду, помыть, отвезти в шоковую, на рентген, в операционную. Своих сил в больнице немного — три медсестры в смену.
Женя Мальцева: самое сложное время — после 20:00
Подобные вечерние дежурства, объясняют Евгений и Женя, могут продолжаться до утра.
В зону СВО
Одежда у санитаров-добровольцев униформенная: на груди красный крест и рыбка — символ Рыбинска. Все семь дней, по их словам, они проводят в стенах больницы, почти не выходя наружу. Опасно, да и времени нет, каждую минуту хочется провести с пользой.
Острая потребность пациентов — выговориться, объясняет профессиональный психолог Светлана Фатеева, третий раз приезжающая в Донецк.
— Беседа по душам нужна не меньше, чем лекарства, — рассказывает она. — Для раненых важно освободиться от внутреннего тяжелого груза и услышать слова поддержки. Порой именно это становится ключом к выходу человека из подавленного состояния, путем к выздоровлению.
При этом, делится психолог, для самих санитаров такие разговоры могут быть не очень легкими. Кто-то из бойцов обозлен, кто-то настроен ко всему скептично, и к этому необходимо быть готовым, как и вообще к встрече с той сложной реальностью, которая ждет в Донецке.
Инженер и санитар Евгений Лурье
— Отмечу, что сюда следует приезжать, предварительно ответив себе на все вопросы, касающиеся происходящего, — продолжает женщина. — А не для того, чтобы «разобраться, что же тут на самом деле» или «увидеть все своими глазами». Ехать нужно, как боец в зону СВО.
И добавляет, что добровольческая деятельность в итоге всегда оказывается шире только санитарной работы.
— Мы представляем лицо большой России, по нам судят о всей стране. И мы должны доказывать делом, что рядом, вместе, не бросим, — говорит Светлана. — К себе на родину мы везем их слова, их знание. И тормошим окружающих. Я, к примеру, выступаю эдакой занозой: «Давайте, надо включаться, не быть пассивными, не оставаться в стороне!» Результат — после первого приезда на мой призыв откликнулось только несколько человек. А сегодня я и мои знакомые и незнакомые собираем целые машины адресной помощи, начиная от саперных палаток и плащ-палаток и заканчивая цифровой техникой и медицинским оборудованием.
Первый день
В очередной понедельник пересменка: уехала одна группа, заехала другая.
На границе по обычаю встречаются. Отъезжающие сообщают, на что и на кого стоит обратить особое внимание. И передают, как эстафетную палочку, пожелания. Сегодня это «горячий чай и бутерброды для легкораненых, поступающих ежедневно в травмпункт» (голодные, холодные, они прибывают с передовой, и позаботиться в первые часы о них некому).
В новой смене пять женщин, двое мужчин. Ярославль, Рыбинск, Тутаев. Этим же составом они приезжали сюда в январе.
— С утра сразу взялись за воду, — делится старший группы Иван Мельников. — Потом знакомство с пациентами. Разбор привезенной гуманитарной помощи для больницы, отделений, а адресной — для бойцов. Одежда, портативные души, антипролежневые матрасы, медикаменты. Или вот, — он достает из пакета алюминиевый чайник с длинным носиком, — человек от себя лично попросил передать кому-то в палату. А еще, конечно, письма от детей.
Первый день новой смены. На кровати — письма от детей
— День прошел в заботах, беге, на первых порах всегда на адреналине, — говорит одна из санитарок Елена. — Впереди еще вечер. Беспокоимся. У нас в связи с этим не принято желать друг другу спокойной ночи.
Она вспоминает эпизод из первого дня предыдущей январской смены, который сразу показал, что прежняя жизнь осталась за спиной, а вокруг уже совсем иная реальность:
— Меня попросили тогда срочно принести тапочки для нового пациента. Я открыла шкаф, а там только непарные…
Тонкий момент: самим волонтерам при заботе о других важно не перегнуть палку, не надорваться — как физически, так и морально. Отсюда и срок — неделя, не больше. Как рассказал «Известиям» отец Иоанн Перевезенцев, если остаться дольше, у человека исчерпывается психологический ресурс, притупляется чувство сострадания. И еще увеличивается послестрессовый восстановительный период при возвращении домой, поэтому нужна мера.
От начала до конца
В одной из палат лежат бойцы, с ними сегодня знакомились ярославские. На койке — 35-летний Андрей. На нем места живого нет: нога и рука загипсованы, тело посечено. Но улыбается, если не сказать — светится.
Андрей (позывной Китаец) с женой Аней
— Это потому, что я рядом, — отвечает сидящая рядом жена Аня. — Приехала из Горловки, забочусь. Переночую тут на свободном местечке.
— Наступали под Авдеевкой, нас накрыло минометным огнем, — рассказывает свою историю Андрей, позывной его Китаец. — Мне прошило осколком руку насквозь. Товарищ тут же, в первую минуту, подоспел, перетянул рану жгутом, вколол обезболивающее. А потом почти сразу к нам в окоп упала с дрона граната…
Легла возле ног, вспоминает Китаец. Не ранило бы в руку — подхватил бы, успел, выбросил! Но сил достало только сорвать с головы каску и накинуть на снаряд.
— Взрыв. Посекло нас конкретно. Но если бы не накрыл, хана, — улыбается. — А так живы! Минут 40 потом еще к своим выбирались.
По соседству офицер «Пятнашки» Андрей. Одну ногу врачи отняли. Вторую лечат, обещают сохранить. На стене у него детская картинка от крестника — море, пальмы, яркое солнце.
— Смелые люди, мужественные, — кивает он на двух зашедших ярославских санитаров. — Каждый день мы к ним со своей болью. А они помогают, вытягивают. Вот спуститесь в санпропускник вечером, и вам все станет понятно — от начала и до конца! — говорит он, повышая голос. — Я замкомандира роты штурмовиков, видел многое. Но такое, как они, честно, не вывез бы.
Сергей Прудников, Донецк
