Пользу — бедным: что происходит с социальной политикой в России и мире
Пандемия, специальная военная операция на Украине, миграция, старение населения, инфляционный взрыв. Все эти вызовы — как единовременные, так и постоянные — не могли не сказаться на социальной политике в самых разных странах, в том числе и в России. Хотя некоторые меры анонсировались как временные, они в итоге закрепились на постоянной основе. Что изменилось в системах социальной поддержки и что можно сделать для повышения их эффективности, обсуждалось на вебинаре «Новые контуры социальной политики», который провело рейтинговое агентство «Эксперт РА». Подробнее — в материале «Известий».
Где расходы подросли
Практически все страны мира нарастили уровень государственной поддержки населения в пандемию, которая привела к массовой безработице и в моменте к резкому падению уровня жизни. К примеру, во Франции доля социальных расходов составляла 30,7% ВВП, а на следующий год подскочила до 35%. При этом в стране более половины социальных расходов реализуется через систему социального страхования, которая обеспечивает выплаты в случае болезни, выхода на пенсию или профессиональных травм и заболеваний, а также поддержку семей. К 2022 году дефицит бюджета этой системы вырос на €18 млрд.
В Германии доля социальных расходов также подросла, хотя и не так значительно, как в соседней стране, — с 25,6 до 27,9% ВВП. В США в период пандемии социальные расходы подскочили с 18,3 до 23,9%, а в Японии — с 22 до 24,9%. Что касается развивающихся стран, то и там подъем был значительным. К примеру, в Индии траты на здравоохранение поднялись сразу на 137%. В Бразилии дополнительные антикризисные социальные расходы превысили 7% ВВП, а в Китае они составили около 4,7% ВВП. В абсолютных цифрах рост трат в Китае был сопоставим только с американским.
Однако после того как острота пандемии снизилась, а коронавирус после вакцинации стал куда менее летальным, социальные расходы в большинстве стран начали снижаться. Особенно быстро это происходило в крупных развивающихся странах. В государствах коллективного Запада произошло характерное расхождение. Социальные расходы быстро падали в странах англосферы (Великобритания, США и т.д.), в государствах же континентальной Европы это сокращение было более осторожным. Та же Франция, хотя и начала бюджетную консолидацию, снизила уровень бюджетных расходов только до 31,6% ВВП, что всё еще выше предпандемийных уровней.
Кроме того, континентальная Европа приняла в 2022 году разнообразные программы по борьбе с энергетическим кризисом, включающие в себя элементы тарифной политики и систему пособий. Франция платит €100 домохозяйствам с низкими доходами, чтобы амортизировать рост цен на энергоносители. Германия комбинирует компенсирующие пособия и налоговые льготы. В общей сложности стоимость этих программ исчисляется сотнями миллиардов евро и они, скорее всего, внесли свой вклад в разгон инфляции.
В России, как и в других странах, социальные расходы также заметно увеличились на фоне пандемии, однако дальше проследовали по пути, свойственном скорее развивающимся и «англосаксонским» странам, чем европейским континентальным. В 2020 году доля социальных расходов в государственном бюджете заметно выросла (выше 30% от общего размера), а затем откатилась к допандемийным уровням.
Всё в семью
В целом в последнее десятилетие объем социальных расходов по отношению ко всем бюджетам федеральных и региональных властей остается неизменным. Не считая 2014 года, когда наблюдалось одномоментное увеличение расходов по статье «Национальная экономика», доля социальных расходов в федеральном бюджете колеблется на уровне 27–30%, а в консолидированном — в диапазоне 33–37%; какого-либо определенного тренда на увеличение и снижение социальных расходов выявить нельзя, отмечают аналитики «Эксперт РА».
При этом характерным явлением является всё большее расширение поддержки семей с детьми по сравнению со всеми другими видами социальной помощи. При этом в наибольшей степени эта поддержка касается небогатых семей — «работающих бедных», которые имеют источники дохода, но эти заработки кардинально не превышают прожиточного минимума.
Аналогичным образом не претерпел больших изменений и уровень неравенства доходов. Доля национального дохода, занимающего верхние 20% населения по заработку, с 2011 по 2021 год хоть и сократилась, но лишь на 0,7 процентного пункта, которые равномерно распределились между остальными децилями.
Полных данных по социальным расходам на 2022 год нет. По сведениям на начало сентября прошлого года, они сократились на 3,3%, а в 2023-м должны вырасти с 6,45 трлн до 7,3 трлн рублей (рост почти на 14%). В 2024 год государство ожидает их снижения на 2%, но к этим прогнозам стоит относиться с некоторым скепсисом, поскольку предположения о сокращении расходов делались и относительно 2023 года.
В эпоху перемен
Имеющиеся данные, отмечают эксперты рейтингового агентства, позволяют сделать вывод о двух основных тенденциях, которые определят размер расходов на социальную политику в ближайшем будущем.
Первая — это сохранение высоких расходов на социальную поддержку мобилизованных и их семей даже после окончания боевых действий. Вторая — это создание более обширной, чем в предыдущие годы, системы поддержки детей в бедных семьях, которая с 2022-го охватывает всех несовершеннолетних граждан, а с 2023-го превращена в систему единых семейных пособий.
Учитывая тот факт, что для получения этой выплаты нужно заявление от самого гражданина, распространение информации о данной поддержке, а также исключение доходов мобилизованных из расчетов порога участия в программе может привести к еще большему увеличению трат на помощь бедным семьям. Хотя имеющиеся программы и привели к тому, что бедные семьи в 2022 году не столкнулись с падением реальных доходов, кардинальных изменений в проблеме имущественного неравенства российская социальная политика совершить пока не может, считают в агентстве.
Как отмечает профессор департамента психологии и развития человеческого капитала, заместитель директора Института региональной экономики и межбюджетных отношений Александр Сафонов, социальная поддержка в России во многом ориентируется именно на бедные семьи. И последствием такой ориентации стало, в частности, снижение рождаемости, поскольку меры для многодетных семей без привязки к их доходам были недостаточны.
Сафонов считает, что последовательный успех в борьбе с бедностью был, в частности, достигнут в 2000-е годы за счет систематического повышения МРОТ, что вынудило работодателей увеличивать зарплаты — несмотря на то, что скептики предупреждали, что бизнес таких действий «не поймет». После того как рост МРОТ приостановился, одним из последствий стала стагнация реальных доходов населения в последнее десятилетие.
