Меж двух огней: почему ФРС США приняла соломоново решение
ФРС на очередном заседании комитета по открытым рынкам (FOMC) пошла на компромиссное решение, повысив базовую ставку на 25 пунктов (0,25 процентного пункта), до 4,75–5%. Однако этого оказалось недостаточно, чтобы успокоить мировые финансовые рынки. Сразу после объявления председателя Джерома Пауэлла они тут же приуныли, особенно котировки банков. Сможет ли повышение ставки выполнить свою основную задачу — остановить инфляцию и как решение комитета скажется на российской экономике — в материале «Известий».
Поддержать шаткое равновесие
Ожидание решения FOMC было крайне нервным. С момента предыдущего заседания прогнозы разделились, и такого расхождения в предсказаниях не было давно. Аналитики примерно в равных долях предрекали паузу в ужесточении финансовой политики США, а также повышение ее на 25 или 50 базовых пунктов. Этот разнобой во мнениях возник еще до банковского кризиса, связанного с крахом Silicon Valley Bank и проблем еще в нескольких кредитных организациях. Что уж говорить о том, что началось в последние пару недель. И без того важное заседание комитета выглядело судьбоносным.
Почему оно оказалось настолько важным в этот раз? Решения ФРС в принципе оказывают огромное влияние на состояние дел как на американских фондовых рынках и в широкой экономике, так и во всем остальном мире. Но сейчас ситуация особая, поскольку мировой финансовый сектор находится в шатком равновесии между угрозой уже по-настоящему серьезного банковского кризиса и по-прежнему довлеющей инфляцией.
Последняя составила в феврале 6%, что вроде бы и немного по сравнению с показателями четырех-пятимесячной давности. Однако важно, что «базовая» инфляция, то есть очищенная от волатильных показателей роста цен на топливо и продовольствия, из этих 6% составляет 5,5%, что намекает на долгосрочную проблему. Чтобы ее решить, нужно неуклонно увеличивать ставку хотя бы до 5,5%, чтобы в реальном выражении она оставалась нейтральной (а остановить инфляцию монетарной политикой можно, как показывает практика, сделав ставку положительной, то есть выше роста цен). Таким образом, ФРС оказалась перед сложным выбором поддержания финансовой стабильности и обуздания инфляции, где все варианты решения были недостаточно хорошими.
Действительно, сохранение ставки на прежнем уровне давало бы сигнал, что приоритетом является потенциальный финансовый кризис. Но в реальности это могло вызвать обратный эффект в придачу к будущему обострению инфляционных проблем. Рынки могли понять это так, что Федрезерв «дал слабину» и испугался банковских потрясений — а значит, там всё более чем серьезно. Резкое повышение ставки с шагом на 0,5 процентного пункта просто могло вызвать панику. Наконец, соломоново решение с ростом ставки на 0,25 процентного пункта сохраняло давление на банковскую систему, не снимая инфляционных проблем. Именно этот вариант и был выбран как меньшее из зол.
Сместились пики
В целом нынешняя ситуация довольно сильно напоминает сложившуюся перед финансовым кризисом 2007–2009 годов. Тогда ФРС также повышала ставки на фоне разрастающейся инфляции. Впрочем, последняя была гораздо слабее, по нынешним временам — практически незаметной (чуть более 4% в стандартном и чуть более 3% в «базовом» исчислении). Зато сейчас регулятор меньше боится повторения истории с Lehman Brothers и всех последующих за этим событий, поскольку банки лучше капитализированы и находятся под более строгим контролем надзорных органов. Под раздачу же попали те, кто как раз под это жесткое регулирование не попадает.
По мнению аналитика «ТелеТрейд» Алексея Федорова, таким повышением ставки невозможно «адекватно ответить на угрозу инфляционного афтершока в США в ближайшие месяцы».
— На рынке свопов до начала банковских проблем в США повышение на 0,5 процентного пункта на заседании 21–22 марта оценивалось с вероятностью в 64%. Но как только события, очень напоминающие кризисный 2008 год, начались, ожидания рынка в буквальном смысле начало лихорадить от ставки на полный отказ от повышения до повышения на 0,25 п.п., которое в итоге и реализовалось, — отмечает он.
Собеседник «Известий» добавил, что в качестве пика процентной ставки в США теперь рассматривается уровень в 5,25% (вероятность 50%), что гораздо меньше оценки двух-недельной давности (5,50%) и не дотягивает даже до уровня ценового индекса расходов на личное потребление февраля в 5,4% в годовом исчислении.
В то же время Федоров считает, что большего повышения ФРС себе позволить всё равно не могла, потому что это вызвало бы истерику и обвал на рынках, который мгновенно увеличил бы давление на капитал банковского сектора и сделал кризис в секторе неизбежным.
— То есть ФРС своим решением как бы поддержала банки. Однако вместе с тем поставило перед инвесторами логичный вопрос — если в марте сезонное оживление в экономике США приведет к росту инфляционного давления, будет ли это значить потерю контроля ФРС над инфляцией? Если да, то это всё равно гарантирует и панику на финансовых рынках, и кризис в банковском секторе США, и повторение циклического кризиса 2008–2009 годов.
— На мой взгляд, наоборот, рост ставки на фоне проходящего банковского кризиса в США весьма сдержанный. При этом мы наблюдаем рекордные вливания в банковскую сферу (более $300 млрд), что напрямую не связано со ставкой, но разгоняет инфляцию. Так что совокупный эффект пока скорее работает на продолжение роста цен, — рассказал «Известиям» исполнительный директор «Иволга Капитал» Дмитрий Александров.
Отметим, что даже этот компромиссный вариант привел к негативной реакции инвесторов. К примеру, индекс широкого американского рынка S&P 500 провалился более чем на процент к концу торгов 22 марта. Впрочем, это еще вопрос, что тут сильнее повлияло — решение повышать ставку или заявление министра финансов США Джанет Йеллен о том, что правительство и его агентства не будут гарантировать все депозиты в американских банках (как это было с банком SVB).
Нет прямого влияния
Что это всё означает для нашей страны? Российский рынок в прошлом крайне внимательно следил за внешней конъюнктурой, среди событий которой решения FOMC были, безусловно, центральным мероприятием. В этот раз Московская биржа как-то значительно происходящее не отыграла.
— Видимая корреляция между динамикой российских фондовых индексов и американских снизилась, произошло это из-за того, что главный канал передачи внешней информации — средства нерезидентов из недружественных стран в российских активах — оказался заблокирован, — отмечает Федоров.
Но ставка ФРС и монетарная политика американского регулятора по-прежнему остаются важными факторами для российского фондового рынка. Только теперь его влияние имеет более длинный и сложный канал передачи информации, а значит, он стал не таким очевидным, убежден аналитик.
— Теперь действия ФРС сначала влияют на конъюнктуру сырьевых рынков. Для нас важнее всего рынок нефти, и только потом изменения на сырьевых рынках влияют на российский рынок. То есть до санкционного размена в 2022 году нерезиденты из недружественных стран укорачивали цепочку влияния и сразу закладывали действия американского регулятора в российские активы. А теперь они этого сделать не могут, поэтому эффект получается более растянутым во времени, — замечает специалист.
На влияние через рынок энергетических и других сырьевых товаров указал и Дмитрий Александров.
— Сейчас никакого прямого влияния на российский рынок нет, так как нет международных игроков, которые могли бы проводить арбитраж между рынками. Однако есть косвенный эффект: как минимум, Россия остается связанной со всем миром через курсы валют и стоимость энергоресурсов, так что изменение ключевой ставки ФРС, влияющее на макроэкономику в целом, приводит и к внутренним движениям цен на активы в России. К примеру, 23 марта мы наблюдали укрепление рубля, — резюмировал он.
