Новость дня: Linkin Park выпустит семь демо-версий неизвестных прежде треков — фактически, целый альбом «нового-старого» материала, записанного с участием Честера Беннингтона. Совсем недавно аналогичные истории, пусть и меньшего масштаба, произошли с группами Queen и Doors — обе обнаружили в своих загашниках «потерянные» песни и с помпой представили их публике. Что это — чистая коммерция или нечто большее? И почему ностальгия по музыке 1980–1990-х становится самым прибыльным трендом шоу-индустрии?
Композиция Linkin Park с символичным названием Lost (в припеве действительно есть строчка I’m lost in this memories) была записана для одного из главных альбомов группы — Meteora. В этом году ему исполняется 20 лет, а значит, поклонников ждет масштабное переиздание, включающее не только основной материал, но и демо-версии, в том числе не получившие итоговой реализации. Lost — как раз из числа последних, и хотя пока можно послушать лишь фрагмент (полная версия выйдет 11 февраля), уже понятно, что композиция получилась эффектной и запоминающейся, абсолютно в духе лучших работ Беннингтона со товарищи.
Увы, так бывает далеко не всегда. Зачастую извлеченный из архивов материал представляет собой сырой черновик, который еще дорабатывать и дорабатывать (да нельзя!), а то и сознательно отбракованный авторами материал. Это, кстати, одна из серьезных дилемм в случае с подобными находками, касающаяся не только музыкальных записей, но и черновиков писателей, и эскизов художников. Надо ли публиковать то, что сам создатель не счел возможным обнародовать? И, наоборот, можно ли хранить такие вещи «в столе»? Ведь каждая строчка гения, ушедшего в мир иной, в идеале должна быть доступна как минимум исследователям.
В случае с классическим наследием такие вопросы решаются обычно проще — там другая проблема: нехватка рук для обработки и сложности в поиске средств на издание. Но когда речь идет об относительно недавней поп- и рок-культуре, раритетах культовых фигур типа того же Фредди Меркьюри или Дэвида Боуи, на первый план выходят коммерческие соображения. Там уже не до науки и критического осмысления — суметь бы красиво ремастировать, аранжировать когда-то отвергнутые песни и представить их как шедевры. В самом деле, после смерти Майкла Джексона вышло уже два альбома из неизвестного прежде материала, доработанного продюсерами, и только очень малому количеству людей известно, сколько там еще можно наскрести по сусекам и какого уровня эти остатки. Похожая ситуация с Боуи.
Но всего этого не было бы, если бы не явный запрос публики. Да, тут работает принцип «что имеем, не храним, потерявши — плачем». Когда Джексон выпустил альбом Invisible, критика приняла диск скептически, а продажи были ниже, чем у других работ короля поп-музыки. Стоило артисту отправиться на тот свет, как пластинка снова возглавила чарты, да и последующие релизы, начиная с саундтрека несостоявшегося тура This Is It, имели несомненный успех. Впрочем, в этом случае люди покупают не столько музыку как таковую, сколько артефакт, имеющий отношение к легенде. К человеку, о котором говорили больше не как о музыканте, но как о знаменитости. Те же механизмы работают в случае с Меркьюри. Но, например, Беннингтон — все-таки фигура иного плана. Да и The Doors сегодня интересны не столько скандалами вокруг Джима Моррисона, сколько творчеством. И — причастностью к эпохе, воспринимаемой из нашего времени романтически, идеализированно.
Именно это — дух эпохи, ощущаемый даже в несовершенных, порой не выдающихся в художественном плане демо-записях, — становится, вероятно, главным фактором притягательности и, следовательно, коммерческой востребованности подобных релизов. Для поколения, которому сейчас 30+, Linkin Park — музыка детства. Под песни из Hybrid Theory и Meteora, игравшие в портативных кассетных плеерах на поясе, нынешние миллениалы ходили в школу, веселились с одноклассниками, впервые целовались. В свою очередь, The Queen — музыка их родителей, The Doors — бабушек-дедушек. В общем, тоже прекрасное далеко.
Подобные приветы из прошлого оказываются милее сердцу, чем актуальное творчество пусть даже оставшихся в живых участников перечисленных групп. Потому что искусство всегда отражает время, в которое оно создано — и вовсе не обязательно для этого вплетать в текст какие-то злободневные фразы (хотя рокеры как раз любят такие вещи). Можно сколько угодно стилизовать звучание под ушедшую эпоху, но ухо безошибочно определяет приметы наших дней. Иное дело — вынырнувшие из пучины истории послания в бутылках.
Тем более хорошо это работает в такие неспокойные времена, как нынешнее. Даже сама новость «Вышла новая песня Linkin Park» звучит так, будто ты только что вернулся после уроков и, сняв трубку домашнего телефона, услышал восторженный голос друга из соседнего двора. И самые большие твои проблемы — исправить двойку по химии и поймать-таки на музыкальном канале клип на ту самую новую песню, о которой тебе только что сказали. Меломаны же могут вспомнить, как гонялись в эпоху CD/DVD за всякими коллекционными изданиями и бутлегами, часами обсуждая на интернет-форумах бонус-треки и оформление буклетом. Сегодня, когда любую запись можно в два счета скачать из Сети, почему-то особенно ценишь сам факт, что та или иная композиция раньше была недоступна. Недоступное — оно ведь желанней.
Шоу-индустрия, конечно, умело играет на подобных чувствах. В сущности, и ренессанс винила (а теперь еще и компакт-кассет) — из той же оперы. Но раз все это действительно доставляет радость, дарит ощущение чуда и работает как машина времени, пусть на несколько минут забирающая нас из 2020-х в 1990-е (а то и раньше), значит, наверное, оно не зря?
Автор — кандидат искусствоведения, член Союза композиторов России
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
