На днях «Роскосмос» объявил, что ключевым элементом национальной пилотируемой программы станет Российская орбитальная станция (РОС). Начало ее развертывания планируется на 2027 год. Эскизный проект, в котором определят орбиту, количество модулей и научные задачи, должен быть закончен к концу года.
С идеей национальной орбитальной станции в «Роскосмосе» и Ракетно-космической корпорации «Энергия» работают почти 10 лет. Первые упоминания звучали еще в проекте действующей Федеральной космической программы на 2016–2025 годы. Тогда эксплуатацию МКС планировалось завершить в 2020 году. Соответственно, возникал вопрос о будущем отечественной пилотируемой космонавтики. Проще говоря — куда дальше летать космонавтам?
На пилотируемые полеты выделено около 40% бюджетного финансирования ФКП на 2016–2025 годы. Эти деньги идут РКК «Энергия» как производителю космических кораблей и модулей МКС, немного достается Центру подготовки космонавтов, Центру управления полетами и производителю ракет — РКЦ «Прогресс». Существование этих подразделений «Роскосмоса» напрямую зависит от продолжения пилотируемых полетов.
Таким образом, основная задача создания Российской орбитальной станции — продолжить существование национальной пилотируемой программы после прекращения работы МКС.
Задачи ставятся, исходя не из желаемой цели, а из имеющихся возможностей. Эта проблема характерна для многих предприятий отрасли. Если мы имеем станки для производства ракет с диаметром баков 2,9 м, то рождается проект создания семейства ракет-носителей «Ангара»; если надо спасти производство двигателей РД-180, то под него придумывают ракету «Союз-6».
То есть весь процесс идет от обратного — не под цели создают технику, а исходя из техники, которую способны создать, ищут задачи, которые с ее помощью можно решить. Разумеется, в идеальном сценарии всё должно быть с точностью до наоборот. В СССР заказчиком всех работ выступала Академия наук (через нее шли и научные и военные заказы). Ученые ставили задачи по технологическому прорыву, военные — по национальной безопасности. В США для определения целей космонавтики существует Совет по космосу при президенте. То есть сначала определяется цель, формируется стратегия, а затем — средства ее достижения.
Какие задачи стоят перед пилотируемой космонавтикой? Это обеспечение безопасности страны, технологическое развитие, экономический эффект от космических проектов, решение геополитических вопросов. Проект МКС относится к последнему пункту.
К чему же относится РОС? Давайте пройдемся по тем уникальным задачам, которые указывают для этой станции. Что она может сделать такого, на что не способна МКС и не умела станция «Мир», затопленная в 2001 году? Это мониторинг обстановки в Арктике и вдоль Севморпути, а также мониторинг всей поверхности Земли благодаря наклонению орбиты в 97 градусов. Повышенная радиация на этой орбите позволит разработать средства защиты космонавтов, что потребуется при полетах на Луну и Марс. РОС обеспечит производство в космосе, ремонт и обслуживание спутников. И, наконец, ее преимущество — сокращение расходов на пилотируемую программу благодаря периодической посещаемости, а не постоянной обитаемости станции.
Но вопросы мониторинга Земли в целях национальной безопасности эффективнее решаются группировкой намного более дешевых космических аппаратов. Обслуживать и ремонтировать на этой орбите можно только спутники, находящиеся на том же наклонении, что и будущая станция, коих немного. Посещаемый тип эксплуатации станции отбрасывает пилотируемую программу России фактически ко временам станций «Салют».
Единственный технологический рывок может быть совершен только в средствах радиационной защиты, но нужно понимать, что радиационные пояса на орбите РОС отличаются от того воздействия солнечной и космической радиации, которой будут подвергаться космонавты на Луне и Марсе. Да и не проще ли для разработки средств от радиации запустить на эту орбиту одиночный модуль или корабль, а не строить целую станцию?
Вот и получается, что все задачи и функции РОС — искусственные. И, несмотря на то что проект новой станции многократно обсуждался в РАН и на научно-техническом совете «Роскосмоса», ни один научный институт не предложил какой-то своей задачи для станции: все кивали вслед аргументам РКК «Энергия». Изредка только звучали голоса ученых Института медико-биологических проблем РАН в поддержку пилотируемых программ в радиационных поясах.
Все здравомыслящие люди понимают, что никакой РОС не будет ни в 2027-м, ни в 2037 году. Мы остаемся на МКС как минимум до 2028 года и будем на ней до тех пор, пока оттуда не уйдут американцы. Есть лишь одна возможность заставить работать на результат те предприятия ракетно-космической отрасли, которые обеспечивают пилотируемую программу. Эта возможность — стресс-тест: срочно уйти с МКС. Только в этом случае, для того чтобы продолжить существовать, у РКК «Энергия» не будет иного выхода, кроме как создавать нечто очень реальное, и очень быстро.
Но пока пилотируемая программа России похожа на самурая, у которого нет цели, есть только путь.
