«Для переговоров сейчас нет весомых предпосылок»
Для появления «международного трибунала» над Россией под эгидой ООН необходима резолюция Совета Безопасности организации, которой, очевидно, не будет. Поэтому решения любых судебных органов будут носить лишь рекомендательный характер. Об этом в интервью «Известиям» заявил заместитель министра иностранных дел РФ Сергей Вершинин. Он также рассказал о возможности подключить ООН к разрешению украинского кризиса и о мирном плане Владимира Зеленского.
«О «диалоге» в украинских инициативах речи вообще не идет»
— Киев при поддержке западных стран регулярно поднимает на различных ооновских площадках вопрос урегулирования ситуации вокруг Украины: инициируются заседания Совбеза ООН, созвана 11-я чрезвычайная специальная сессия Генассамблеи ООН, Владимир Зеленский представил собственный план урегулирования, звучат инициативы организации «мирных саммитов». Как в МИДе оценивают подобную активность?
— Все вышеперечисленное сложно назвать искренними попытками наладить диалог. Собственно, о «диалоге» в украинских инициативах речи вообще не идет. ООН же по сути отводится роль «ширмы» для замыслов Киева, не имеющих ничего общего с поиском мира.
Уже при первом приближении к «мирному плану» Владимира Зеленского напрашивается однозначный вывод: эта задумка направлена исключительно на пропагандистский эффект. В нем выставлены заведомо неприемлемые предварительные условия без учета ситуации «на земле». В частности, есть требование «возврата» территорий, включая Крым, несмотря на то, что проживающее там население твердо высказало свое отношение к киевскому режиму в ходе референдумов. Параллельно с «мирными» инициативами украинская делегация лоббирует принятие в Генеральной Ассамблее ООН подчеркнуто антироссийских резолюций, выходящих далеко за пределы компетенции этого органа. Анонсируется проведение некоего «мирного саммита», участие России в котором даже не предусматривается.
Налицо откровенное лицемерие представителей Киева. С одной стороны, они обращаются в Генассамблею ООН и бахвалятся «широкой международной поддержкой», которая в реальности добывается давлением и шантажом со стороны западных союзников на делегации других государств — членов организации. С другой — украинский режим при каждой возможности продвигает завиральные идеи о «выдавливании» России со всех возможных переговорных площадок, включая ООН. Каким образом тогда в Киеве видят достижение переговорного решения с Москвой? Без ее участия?
На деле, напомню, именно киевские власти по наущению своих спонсоров в марте прошлого года отвергли перспективный переговорный формат, который завязывался в Стамбуле. В качестве предлога была использована трагедия в Буче. Кстати, мы до сих пор не получили от генсекретаря ООН список имен людей, чьи тела фигурировали на облетевших весь мир фото, хотя Сергей Лавров лично запрашивал эту информацию у Антониу Гутерреша в ходе заседания СБ ООН 22 сентября 2022 года.
На этом фоне мы не питаем абсолютно никаких иллюзий относительно готовности Киева в настоящий момент перейти к поиску переговорного решения. Более того, в «добросовестности» украинских мирных устремлений мы убеждались на протяжении последних восьми лет.
Реальные намерения Киева четко просматриваются в ситуации вокруг принятой в феврале 2015 года резолюции Совета Безопасности – 2202, которая утвердила комплекс мер по выполнению Минских соглашений в качестве международной основы урегулирования. Несмотря на то что эта резолюция стала уникальным в своем роде единогласно принятым документом по урегулированию на Украине, Киев откровенно саботировал свои обязательства по комплексу мер. В этом его упорно оправдывали западные члены совета. Даже Секретариат ООН воздерживался от прямой критики действий Киева, обращая свои призывы выполнять договоренности «ко всем сторонам». Эти наши оценки, как известно, подтвердили своими откровениями Ангела Меркель и Франсуа Олланд, по сути признавшие, что Париж и Берлин в Минских соглашениях видели лишь способ выиграть время, чтобы подготовить Киев к полномасштабным военным действиям. Получается, что такие планы были у наших бывших партнеров со времени подписания комплекса мер по урегулированию.
В этих условиях, как отметил Сергей Лавров, подводя на пресс-конференции 18 января итоги ушедшего года, диалог с нынешним украинским режимом невозможен прежде всего потому, что Киев в этом не заинтересован. Иначе зачем Владимир Зеленский еще 30 сентября прошлого года подписал указ № 679, запрещающий переговоры с российским правительством?
Так что для переговоров сейчас действительно нет весомых предпосылок, ведь, как известно, без наличия политической воли дипломатия бессильна. А ее сейчас нет ни у Киева, ни тем более у его западных кураторов, которые ценой украинской крови решают свои собственные задачи по сдерживанию России.
«Креативность Киева и его «хозяев» может вылиться в некое шоу»
— Генеральный секретарь ООН заявил о готовности оказать содействие в налаживании диалога по украинскому урегулированию, «если будет запрос обеих сторон». Как к этому предложению относится Россия?
— С самого начала украинского кризиса в 2014 году Секретариат ООН занял неоднозначную позицию. Мы не слышали из уст его представителей прямой критики в адрес Киева даже тогда, когда тот вел настоящую войну против своих граждан в восточных регионах. Не слышали и призывов к прямому диалогу с Донбассом, как того требовала резолюция СБ ООН 2202, утвердившая комплекс мер по выполнению Минских соглашений.
Солдат ВФУ
В то же время с первых дней специальной военной операции высказывались прямые и во многом надуманные претензии в адрес России. На наши резонные вопросы о причинах таких вопиющих «двойных стандартов» нам поясняли, что Секретариат в своих действиях вынужден руководствоваться решениями Генеральной Ассамблеи ООН, которые для государств-членов имеют лишь рекомендательный характер. Речь в первую очередь идет о резолюции ГА ООН 68/262 от 27 марта 2014 года и документах антироссийской 11-й чрезвычайной специальной сессии Генассамблеи.
И еще одно важное обстоятельство. Ни одна из перечисленных инициатив не была одобрена консенсусом, все они принимались через голосование. О том, как достигались результаты голосования, я уже говорил. Иными словами, в своих высказываниях Секретариат опирается на документы, которые, как очевидно, не пользуются безусловной и единодушной поддержкой государств — членов ООН ввиду своей откровенной политизированности.
Возникает вопрос: чем будет руководствоваться генсекретарь, если получит обращение о содействии в урегулировании? Откровенно говоря, трудно ожидать, что в таком случае секретариат вооружится ст. 100 Устава ООН, требующей от международных чиновников абсолютной беспристрастности. Сложившаяся ситуация, к сожалению, свидетельствует о том, что, прикрываясь резолюциями Генассамблеи, секретариат добровольно отвергает для себя возможность какого-либо нейтрального посредничества.
— Означает ли сказанное вами, что привлечение ООН к урегулированию ситуации вокруг Украины невозможно?
— К сожалению, доверие к секретариату организации в значительной степени подорвано годами бездействия международных чиновников, на фоне которого Петр Порошенко, а затем и Владимир Зеленский саботировали исполнение обязательств Киева по утвержденному резолюцией СБ ООН 2202 Комплексу мер.
Выходом может быть лишь восстановление в Секретариате ООН здравомыслия и прекращение попыток «прятаться» за политизированными неконсенсусными решениями государств-членов. Посудите сами. За годы существования Генеральная Ассамблея ООН приняла огромное количество резолюций по сложным политическим вопросам без нахождения консенсуса между заинтересованными странами. Тем не менее секретариат организации далеко не всегда опирается на них в своих высказываниях и тем более не делает этого инициативно для критики той или иной стороны. Если есть политическая воля руководства ООН к восстановлению доверия, а следовательно, и посреднического потенциала, ооновцам следует в своих действиях строго соответствовать ст. 97 и 100 Устава организации.
— Как вы оцениваете намерения Украины и ее западных покровителей создать некий международный трибунал над Россией?
— Эти псевдоправовые инициативы нами внимательно отслеживаются. Они уже довольно длительное время звучат на площадках ЕС и Совета Европы. Киевский режим и некоторые его ближайшие союзники пытаются проводить агиткампанию по этому поводу и в ООН.
Схемы, которые складываются в головах у спонсоров нынешних украинских властей, юридически бессмысленны.
Что касается «местечковых» структур, которые создавались бы через договоренности внутри этого «политического актива» (например, в Совете Европы), то в силу неучастия в них России решения таких органов не будут для нее обязательными.
То же можно сказать и про использование в этих целях Международного уголовного суда. Россия в нем не участвует и не участвовала, сотрудничать с ним не обязана. Стоявшая под Римским статутом подпись, которая, кстати, не означала участия в МУС (требовалась еще его ратификация), была отозвана Россией в 2016 году.
В отношении попыток «подтянуть» ООН следует учитывать, что международные судебные органы под эгидой Всемирной организации (трибуналы по бывшей Югославии и Руанде, Специальный суд по Сьерра-Леоне, Специальный трибунал по Ливану) действовали на основании резолюций Совета Безопасности, принятых по главе VII Устава ООН. Отсутствие перспектив принятия такой резолюции в настоящее время применительно к украинскому кризису для всех очевидно.
Учреждение же какого-то органа через Генеральную Ассамблею с правовой точки зрения было бы невозможным. Ее резолюции носят рекомендательный характер, сама ассамблея не обладает полномочиями по созданию международных судебных органов без участия или хотя бы согласия затронутого государства, которое мы давать не собираемся.
Поэтому циркулирующие вокруг данной темы инициативы следует рассматривать в первую очередь как элемент пропаганды и попыток психологического давления, без которых не может продолжаться гибридная война против России, затеянная Западом. Возможно, в нынешних условиях креативность Киева и его «хозяев» может вылиться в некое шоу, в том числе с вывеской «трибунал». Но к правосудию это не будет иметь никакого отношения.
