Неизбежная непопулярность: почему весь мир повышает пенсионный возраст
Французский президент Эммануэль Макрон объявил о начале новой пенсионной реформы, результатом которой будет повышение возраста выхода на пенсию с нынешних 62 до 64 лет. Это уже вторая за последние несколько лет попытка реформировать систему — первая провалилась из-за начала пандемии и массового недовольства населения. «Известия» рассказывают, почему правительство Франции раз за разом пытается провести непопулярную реформу, а большинству жителей всех развитых (и многих развивающихся стран) в будущем придется работать дольше.
Щедрость себе в ущерб
Французская пенсионная система считается весьма щедрой по мировым меркам. Средняя пенсия составляет чуть менее полутора тысяч евро, хотя конкретные цифры могут сильно различаться в зависимости от профессии, стажа и т. д. Пенсионный возраст — 62 года — едва ли не самый низкий в Западной Европе. Гражданам по большей части нет никакой необходимости участвовать в сложных частных и корпоративных пенсионных планах: государство их обеспечивает в достаточной степени. Одним словом, доминирует традиционная пенсионная система европейской «старой школы».
Однако она обходится стране недешево. Начнем с того, что налоговый пресс во Франции необычайно тяжел. Для среднестатистического француза финальная ставка (с учетом подоходного налога и всех социальных выплат) составляет около 30%, а для резидента страны, зарабатывающего более €100 тыс. в год, она вплотную приближается к 60%. Но даже этого не хватает. Пенсионная система сводится с хроническим дефицитом, который в ближайшее десятилетие будет составлять не менее €10 млрд в год. В дальнейшем эта сумма будет только нарастать.
Тут следует отметить, что на данный момент публичный государственный долг Франции составляет 98% ВВП. Это куда меньше, чем в фискально проблемных странах ЕС вроде Италии, где это соотношение превышает 130%, но всё же намного больше, чем 10 или 20 лет назад, что составляет довольно серьезный повод для беспокойства. По сути, все понимают, что в будущем сохранение текущей пенсионной системы означает забираться всё глубже и глубже в долг. По доле ВВП, идущей на государственные пенсии (14%), Франция в ЕС уступает только Италии и Греции.
Помимо этих соображений, французское правительство также исходит из нехватки рабочей силы. Всё дело в том, что во Франции (во многом из-за существующей пенсионной системы) не принято трудиться «до упора». В возрасте 55–64 лет работают 56% граждан против 61% в среднем по ОЭСР («клуб развитых стран»). Соответственно, после 62 лет на работе остается только половина французов. Справедливости ради, это же обстоятельство снижает проблему с молодежной безработицей в стране в сравнении со, скажем, Италией и Испанией — в последней доля безработных в возрасте до 25 лет порой доходила до 50%.
Маневр для реформы
Как бы то ни было, но аргументов в пользу реформы пенсионной системы во Франции хватало еще несколько лет назад. Эммануэль Макрон как реформатор ставил себе ее в качестве основной задачи. Первый «подход к снаряду» состоялся в 2019 году. В частности, планировалось заменить сложную систему, где пенсионный возраст зависит от профессии и других показателей более простой, основанной на баллах, но идея вызвала яростные протесты по всей стране. Затем началась пандемия, а там и предвыборный период, реформу пришлось отложить.
Сейчас новая попытка. Предполагается увеличить стандартный пенсионный возраст с 62 до 64 лет к 2030 году, но процесс должен начаться уже осенью 2023-го. С одобрением этого документа возникнут проблемы. Пропрезидентский альянс не обладает большинством в национальном парламенте, а правое и левое крыло политического спектра выступает против. Единственный потенциальный союзник — правоцентристские республиканцы, с помощью которых можно довести существующий проект до состояния закона. Но и они сомневаются: всё же, согласно опросам, пенсионную реформу поддерживает едва ли 20% электората. Второй вариант — президент может начать преобразования указом, игнорирующим мнение парламентариев, но это влечет за собой риск голосования о недоверии правительству. В общем, шансы на принятие реформы есть, но сделать это будет нелегко.
Франция становится одной из последних европейских стран, повышающих пенсионный возраст, отставая тем самым от глобального тренда. В России повышение возраста стало предметом многочисленных ожесточенных дискуссий. Но еще раньше, или примерно в то же время аналогичные реформы были развернуты в большинстве европейских стран. К примеру, в Германии распределительная пенсионная система ранее устанавливала пенсионный возраст в бывшей ФРГ на уровне 65 лет, а в бывшей ГДР — 60. Впоследствии возраст в разных частях страны уравнялся. В 2012 году была начата новая пенсионная реформа, которая медленно, но верно повысила возраст выхода на пенсию до 67 лет. Каждый год этот возраст увеличивается на два месяца с тем, чтобы достигнуть искомых 67 к 2029 году.
Но сейчас эта реформа уже кажется недостаточной. В 2021 году министерство экономики страны выпустило доклад, согласно которому пенсионные фонды столкнутся с недостатком средств, и единственным способом изменить это положение дел называется новое повышение пенсионного возраста — до 68 лет к 2040-м годам и до 69 лет — к 2050-м.
Сходная ситуация и в Бельгии, где пенсионный возраст в 2010-е составлял те же 65 лет. Однако к 2025 году он должен достигнуть 66, а к 2030-му — 67 лет. В Греции пенсионный возраст подняли к 67 годам еще раньше, на фоне острейшего финансового кризиса. Правительство было вынуждено сделать это, чтобы удовлетворить кредиторов, а в тяжелейшей экономической ситуации реформа оказалась политически приемлемой. В странах Восточной Европы, где социальное обеспечение в принципе послабее, а процент работающих — выше, ограничиваются в основном приведением сроков выхода на пенсий мужчин и женщин к общему знаменателю — от 63 до 65 лет в зависимости от конкретного государства.
Особенная ситуация существует в США, где государственные пенсии (Social Security benefits) сравнительно невелики. Параллельно действует отдельная программа медпомощи для пожилых людей (Medicare), но в основном ставка делается на личные и корпоративные пенсионные планы граждан.
В рамки общего правила
Почему так происходит повсеместно? Настоящим «слоном в комнате» не только для пенсионной системы, но и для экономики в целом является демография. В конце XIX века, когда в Германской империи возникла первая общенациональная обязательная пенсионная система, существовало совершенно другое соотношение работающих людей и пенсионеров. При средней ожидаемой продолжительности жизни (ОПЖ), едва достигавшей 45 лет, государству было совсем нетрудно обеспечить содержание считанных процентов населения на протяжении нескольких лет.
Но в последней трети XX века демографическая ситуация развернулась на 180 градусов. Рост ОПЖ до 70–80 лет совпал с резким сокращением рождаемости — до 1,5–1,7 на женщину, во многих случаях еще ниже. В результате оказалось, что во-первых, каждое следующее поколение меньше предыдущего, а во-вторых, доля лиц пенсионного возраста каждые десять лет растет на несколько процентов.
С учетом существенного увеличения размера пенсий, оказалось, что даже самым развитым и богатым государствам приходится предпринимать титанические усилия, чтобы обеспечить социальную защиту своим старикам. Особенно тревожная ситуация может складываться как раз в 2020-е годы, когда на пенсию уйдут «бэби-бумеры», представители многолюдных послевоенных поколений, родившиеся в 1950-е и начале 1960-х годов. Им на смену придут малочисленные поколения, на плечи которых падет содержание десятков миллионов пожилых. В среднем по Европе сейчас оказывается 50 пенсионеров на 100 работающих, но в ближайшие полтора десятилетия это соотношение изменится до 70:100.
В Германии оценивают, что доля государственных расходов, тратящаяся на выплату пенсий, к концу 2030-х годов вырастет с нынешних 26 до 44%. По сути, со временем половина национального бюджета будет тратиться на содержание пенсионеров. Впечатляет скорость роста необеспеченных будущих обязательств по государственному пенсионному страхованию для США: в 2001 году они составляли $4,6 трлн, в 2011 — $9,2 трлн, а в 2021-м — $22,6 трлн.
Хотя демография влияет на все сферы экономики (старение населения снижает потребительское поведение в сторону увеличения сбережений, падает спрос на недвижимость, меняется структура потребления товаров и услуг), в наибольшей степени она бьет по пенсионной системе, главному завоеванию социального государства XX века. Четкого плана действий ни у кого в этом направлении нет.
Тактика повышения пенсионного возраста едва ли сможет работать всегда. По сути, расчет делается на то, что продолжительность здоровой жизни будет расти теми же темпами, что и жизни в принципе. Что, на данный момент, далеко не факт. В противном случае ее нужно будет поднимать снова и снова уже без какого-то положительного эффекта.
Но альтернативы еще хуже или сложнее осуществимы. Резкое омоложение населения путем завоза иммигрантов мало того что является не слишком эффективным решением экономических проблем (их квалификация, как правило, существенно ниже, чем выбывающих сотрудников), так еще и влечет за собой сложные, плохо просчитываемые последствия вроде разрушения социальной сплоченности и доверия в обществе. Наконец, пока не сбывается расчет на опережающий технологический рост, который будет компенсировать сокращение численности трудоспособного населения. Производительность труда в большинстве развитых стран в последние 15–17 лет растет крайне медленно, намного скромнее, чем во времена демографического бума.
Однако прогнозировать катастрофу системы социальной защиты из-за избытка пенсионеров пока рано. «Первопроходцем» на этом пути является Япония, столкнувшаяся со старением населения раньше и острее европейских стран или Северной Америки. Можно констатировать, что Страна восходящего солнца заплатила за свой демографический кризис жесткой многолетней стагнацией и накоплением государственного долга, но на данный момент смогла избежать полномасштабного краха пенсионных схем.
