«Бук» и Гаага: что значит решение суда по крушению малайзийского Boeing
Сбившую малайзийский Boeing над Донбассом в 2014 году ракету выпустили с территории, подконтрольной на тот момент ополченцам ДНР. Такое решение 17 ноября вынес Окружной суд Гааги по делу о крушении рейса MH17, в результате которого погибли 298 человек. К пожизненным срокам заочно приговорили двух граждан РФ и одного украинца. Также их обязали выплатить родным погибших минимум €16 млн. В МИД РФ считают, что итоги и ход разбирательства говорят о политизации процесса. Там подчеркнули, что суд не обратил внимания на аргументы российской стороны, включая рассекреченные Минобороны РФ данные о причастности Украины. Опрошенные «Известиями» эксперты также считают, что в выводах суда нет никакой ни военной, ни политической логики, при этом для России решение не может иметь последствий.
Нетипичное дело
Спустя восемь лет после трагедии в небе над Донбассом Окружной суд в Гааге вынес приговор по делу о катастрофе Boeing 777, в результате которой погибли все 283 пассажира и 15 членов экипажа. Перед оглашением судья Хендрик Стинхейс подчеркнул, что это дело «нетипичное».
Малайзийский Boeing, летевший из Амстердама в Куала-Лумпур рейсом MH17, потерпел крушение 17 июля 2014 года под Донецком. Киев сразу обвинил в авиакатастрофе ополченцев ДНР, но те заявили, что у них нет средств, которые позволили бы сбить самолет на такой высоте. Россия в Совете Безопасности ООН наложила вето на инициативу создания международного трибунала по делу о крушении MH17. В итоге власти Нидерландов проводили уголовный процесс в рамках национального законодательства. Расследованием занималась совместная следственная группа (ССГ) под руководством Генпрокуратуры Нидерландов. РФ неоднократно выражала готовность сотрудничать, однако не была допущена к ССГ. Судебный процесс по делу MH17 начался в марте 2020 года.
Согласно постановлению Окружного суда Гааги, гражданский самолет Boeing 777 сбили, перепутав с военным, из зенитного ракетного комплекса «Бук» со стороны Первомайского (территории, подконтрольной на тот момент ополченцам ДНР). Суд считает, что речь в деле о крушении MH17 идет о немеждународном вооруженном конфликте на Украине. При этом там пришли к выводу, что на момент крушения руководство ДНР было подконтрольно официальным лицам России.
Обвиняемыми по делу проходили трое граждан России — бывший министр обороны ДНР Игорь Гиркин, офицер ГРУ России в отставке Сергей Дубинский, военный Олег Пулатов — и украинец Леонид Харченко (подполковник запаса). Олега Пулатова представляла международная группа адвокатов, остальные с судом не сотрудничали.
Как раз единственного, кто имел возможность защиты, суд признал невиновным и отклонил требование прокуратуры отправить его в тюрьму. Остальных 17 ноября заочно приговорили к пожизненному сроку, а также обязали выплатить родным погибших минимум €16 млн. Хендрик Стинхейс зачитал, что ошибка (тот факт, что военные перепутали гражданский самолет с военным) не умаляет умысла и преднамеренности пуска.
По версии Гаагского суда, обвиняемые не были единой группой, но имели отношение к применению ЗРК «Бук». При этом Хендрик Стинхейс заявил, что на них невозможно распространить «иммунитет комбатанта», так как и Россия, и бойцы ДНР отрицают связь друг с другом.
В качестве доказательств того, что MH17 был сбит выпущенной со стороны Первомайского ракетой «Бук», суд приводит перехваченные телефонные разговоры, видео и фотографии, сделанные на месте крушения и со спутников. Также в обломках самолета нашли осколки ракеты. Экспертизы установили, что они принадлежат именно «Буку».
В Гааге постановили, что после тяжелых боев 16 июля военные из ДНР понесли тяжелые потери, на следующий день они привезли «Бук» из РФ, а уже после крушения Boeing 777 систему вывезли обратно. По словам судьи, это сделали в надежде избежать международного скандала. При этом суд не стал напрямую увязывать с Россией применение ЗРК «Бук» в деле о крушении MH17.
Председательствующий судья Хендрик Стенхейс и судья Дагмар Костер
Политическое решение
В МИД РФ заявили, что как ход, так и итоги разбирательства свидетельствуют о том, что в его основе лежал политический заказ. Ведомство считает, что суд руководствовался только продвигаемой Гаагой и ее соратниками по ССГ версии о причастности России к трагедии.
В министерстве убеждены, что решение суда было необъективным, поскольку
во внимание в том числе не были приняты даже рассекреченные Минобороны России документы. Они, в свою очередь, указывали, что на Украину еще в 1986 году была передана ракета, серийный номер которой совпадает с найденным на обломках на месте крушения. После распада СССР воинская часть, получившая ее, была включена в состав ВС Украины. В МИД РФ также отметили, что суд в Гааге оставил без внимания тот факт, что выводы голландской прокуратуры были построены только на показаниях анонимных свидетелей и сведениях сомнительного происхождения от заинтересованной стороны — Службы безопасности Украины (СБУ).
«Глубоко сожалеем, что Окружной суд Гааги пренебрег принципами беспристрастного правосудия в угоду текущей политической конъюнктуре», — заключили в министерстве.
Специалист по авиационному праву (представляет пострадавших по делу MH17 со стороны Германии) Эльмар Гиемулла заявил «Известиям» еще до оглашения приговора, что в этом деле «больше политики».
— В ССГ были представители стран, которые имеют отношение к происшествию, включая Малайзию, Нидерланды и Украину, однако в списке нет РФ — ни военных, ни гражданских представителей от нее. Также примечательно, что экспертиза велась без участия самих обвиняемых. Это было возможным благодаря голландским законам. Например, в Германии такое бы не прошло, — отметил он.
По его словам, то, что ССГ обнаружила, — это лишь теория. «Тут было важно понять мотивацию этого действия, которое вменяют подозреваемым. Этот момент оставался открытым, в том числе и для моих потерпевших, которые хотят узнать, что произошло. Какой был смысл привозить ракетный комплекс на Украину, сбить гражданский самолет и увезти его обратно? В этом нет никакой ни военной, ни политической логики», — отметил Эльмар Гиемулла.
Отметим, в Москве неоднократно указывали на необъективность расследования, к которому не подключали РФ. В феврале 2020 года российская Генпрокуратура заявила, что переданный Нидерландам внушительный объем данных по делу МН17 был проигнорирован следственной группой, что говорит о предвзятом отношении к Москве. Тогда разработчик зенитных систем «Бук» российский «Алмаз-Антей» в своем заключении постановил, что самолет был сбит с территории, подконтрольной Украине. Концерн провел полномасштабный эксперимент, в ходе которого были установлены условия встречи ракеты с самолетом как основного фактора для определения траектории ее полета, а значит, и места запуска. Расчеты «Алмаз-Антея» и выводы их эксперимента позже были подтверждены и данными российской радиолокационной станции. Их обнародовали и передали голландской стороне, однако та их отвергла.
Тем не менее 17 ноября Гаагский суд определил, что в материалах концерна якобы были фальсификации, а его эксперты не были независимыми.
— Говорить об объективности решения следствия, которое рассматривало только одну версию, причем без присутствия обвиняемой стороны, вопреки принципу состязательности и праву на защиту, было бы опрометчиво. Так что это политически ангажированное решение, принятое в свете геополитического противостояния на международной арене, — отметил член ассоциации юристов России Сергей Алексеев, комментируя «Известиям» вынесение приговора.
Доктор публичного права, приглашенный профессор МГУ им. М.В. Ломоносова Карин Беше-Головко, в свою очередь, заявила, что для России в нынешней ситуации решение суда в Гааге не может иметь последствий.
— К сожалению, подобные процессы всегда политически мотивированы. В этих судах нет процессуальных гарантий, которые есть и обязательны на национальном уровне. Тот факт, что Россия не была допущена вовремя к расследованию, доказывает, что этот процесс шел именно с целью доказать вину России, — заявила «Известиям» эксперт.
По ее словам, оглашенное 17 ноября решение якобы носит характер судебного, однако его последствия могут быть только политическими. «И то в нынешней ситуации это уже ничего не меняет. Если еще год назад для РФ это могло быть политически опасно, то сейчас уже не имеет никакого значения», — заключила Карин Беше-Головко.
