Каждый из нас невольно задается вопросом: «А что вообще сейчас в мире финансов делается?». Что тут ответишь? Лучше, чем в популярном оскароносном фильме Владимира Меньшова, не скажешь. Стабильности нет. Да и тревожно на рынке, как выражался один знакомый журналист, глобальных финансов. Научившись на дурном примере коронавируса, финансовая турбулентность с быстротой и легкостью переходит границы. Та еще зараза, нужно отметить, неведомая.
Впрочем, речь уже можно вести даже не об отсутствии стабильности, а о полной и глобальной во всех смыслах слова неопределенности. Ведь именно в такие моменты деньги пытаются укрыться в «тихой гавани», коей всегда считалось золото. Простите за тавтологию, вечная ценность всегда остается в цене, на то она и ценность.
На прошлой неделе Всемирный совет по золоту опубликовал статистику спроса на золото, который за III квартал увеличился на 28% по сравнению с аналогичным периодом 2021-го. С начала года рост составил почти 20%. Причем спрос вернулся к допандеймийному уровню.
А у отдельных категорий инвесторов даже превысил его. Например, мировые центральные банки продолжили накапливать золото, поставив квартальный рекорд по объему закупок. Он оценивается в III квартале почти в 400 тонн — это практически столько же, сколько за весь прошлый год и вдвое больше, чем в 2020-м.
Обычно золото — временное прибежище для финансов на период максимального финансового шторма. Ушли в кэш, притаились ненадолго, а потом снова — привет, облигации. Но как-то терзают смутные сомнения, как бы тихая гавань не поменяла статус на надежную пристань. Почему? Поскольку сейчас мы наблюдаем совершенно нетипичный для новейшей истории кризис. Он характеризуется несколькими нестандартными проявлениями.
Если выход из предыдущих катаклизмов виделся монетарным властям в смягчении денежно-кредитной политики (ДКП), накачке экономик деньгами — напечатали, разбросали с вертолетов и ждем результата, — то ныне всё пошло не так. Слишком долго и много разбрасывали в предыдущие разы, особенно в пандемийной ситуации, так что пузырь, который раздували и раздували, наконец лопнул и прорвался в инфляцию. Сдерживающие и нейтрализующие механизмы перестали действовать. Международный валютный фонд уже прогнозирует новый рекорд глобальной инфляции.
В этой ситуации крупнейшие мировые центробанки вынуждены перейти от мягкости к жесткости или, как это принято говорить, к закручиванию гаек, то есть к циклу повышения ставок. И впереди планеты всей, что очевидно, США, где и валюта главная, и печатали много, и с вертолетов разбрасывали активно. Столько, извините, свалили, что трудно собрать последствия.
Всё это повышает риски глобальной рецессии. И, что не менее важно, долгового кризиса, выраженного в массовых корпоративных и личных дефолтах. Естественно, что в такой ситуации нарастает глобальный кризис доверия. Есть такое понятие на межбанке, когда кредитные организации с подозрением относятся к своим собратьям и опасаются занимать друг другу. Иногда это бедствие накрывает вкладчиков. Из всех способов хранения денег в такой момент они предпочитают, грубо говоря, подматрасный.
Ладно еще, если такой кризис проходит локально и носит кратковременный характер. Сейчас он выглядит иначе. Инвесторы бегут отовсюду, даже из казавшихся ранее вполне надежных казначейских облигаций США. Проще говоря, из долларовых активов, еще проще — из доллара. По причинам, изложенным выше. В I квартале бежала даже Япония, давний и верный союзник Соединенных Штатов.
Из евро, кстати, тоже бегут. Есть ощущение, что дай волю Германии, которая успешно справилась с инфляцией марки более 40 лет назад, и она бы побежала. Кому как не этой стране помнить гиперинфляцию Веймарской республики, которая превратила жителей страны в триллионеров. Если кто забыл, то можно перечитать «Черный обелиск» Ремарка, где эта эпоха описана весьма ярко и подробно.
Конечно, сейчас таких пертурбаций уже не повторится. Наверное. Хотя… Ни в чем уже нельзя быть уверенными, поскольку очевидно, что мы вошли в систему новой реальности, которая, правда, вполне может оказаться хорошо забытой старой. Например, с точки зрения значения резервов, которые из-за бегства всех и ото всего всё меньше представляют ценность в качестве защитного инвестактива. И всё больше вспоминают свою историческую роль — обеспечивать достаточный запас валюты для торгового обмена с иностранными партнерами (не путать с оппонентами).
И наш Минфин всё чаще говорит о том, что нужно вкладывать средства по новому бюджетному правилу в валюты дружественных стран, где, конечно же, партнеры. И даже называют эти валюты — юань, лира. Нет, с точки зрения обеспечения импорта — логично. Если активно торгуешь с этими странами, то разумно иметь их валюту, для того чтобы расплатиться. Но для резервов, синонимом которых выступает «кубышка», китайские и турецкие активы выглядят дискуссионными.
Нужно ли кидаться в эти валюты розничным инвесторам? Сомневаюсь. Инфляция в Турции превышает 85% годовых. Это, безусловно, не гиперинфляция Веймарской республики, но и привлекательности активу не придает. Китайский юань выглядит на этом фоне посолидней и даже относится к резервным валютам, но сильно падает к доллару, что вынудило китайские банки перейти к интервенциям для поддержания курса своей денежной единицы.
Всё ли так плохо? Если перефразировать милиционера Семенова из «Особенностей национальной охоты», еще не время впадать в отчаяние, есть надежда, что найдем новые тихие гавани.
Автор — журналист, обозреватель газеты «Известия»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
