Сегодня стало модным проводить параллели между нынешним состоянием российско-американских отношений и знаменитым Карибским кризисом 1962 года. Тем более что мы вплотную приблизились к 60-летнему юбилею последнего — решение администрации Джона Кеннеди о введении блокады Кубы было принято в Белом доме вечером 20 октября, после чего кризис перешел в острую фазу.
При очевидной схожести двух эпизодов военно-политического противостояния Москвы и Вашингтона между ними есть несколько принципиальных различий, которые наглядно иллюстрируют беспрецедентную опасность нынешней ситуации, — даже по сравнению с драматическими событиями начала 60-х годов прошлого века. Перечислим некоторые из них.
Первое. Карибский кризис был скоротечным — от решения о блокаде Кубы до начала демонтажа на острове советских ракет Р-12 прошло менее двух недель. Нынешний кризис тянется уже семь с половиной месяцев, он давно превратился в составную часть «новой геополитической повседневности». И, похоже, мы всё еще не подошли к его низшей точке.
Второе. Карибский кризис был «чистым» ядерным кризисом. Фактически спор двух сверхдержав шел по одному конкретному вопросу — о выводе Советским Союзом ракет Р-12 с Кубы в обмен на отказ США от попыток свергнуть режим Фиделя Кастро. Дополнительное условие, на котором настаивала Москва, заключалось в выводе американских ракет «Юпитер» с территории Турции. Нынешний кризис не ограничен ядерной сферой, он усугублен тем, что США уже долгое время косвенно участвуют в масштабном военном конфликте с Россией на европейском континенте, оказывая всестороннюю военно-техническую, разведывательную, экономическую и иную поддержку Украине.
Третье. Для обеих сторон ставки в нынешнем кризисе выше, чем они были 60 лет назад. Куба, конечно, имела большое символическое и практическое значение и для США, и для СССР, но судьба Украины все-таки важнее и для Кремля, и для Белого дома. Однозначное поражение Москвы поставило бы под угрозу не только судьбу нынешнего руководства РФ, но и будущее российской государственности как таковой. Поражение США могло бы спровоцировать развал НАТО, поставить крест на попытках восстановить подорванное американское лидерство в мировой политике и гарантировать смену власти на президентских выборах 2024 года.
Четвертое. Структура ракетно-ядерных арсеналов, которыми Москва и Вашингтон располагают сегодня, принципиально отличается от всего того, что они имели в своем распоряжении в 1962 году. Например, в начале 60-х прошлого века не существовало современных высокоточных систем, малые и сверхмалые ядерные боезаряды еще находились в стадии разработки. Соответственно, грань между ядерной и обычной войной была прочерчена очень четко. Сегодня эта грань выглядит куда менее определенной, и на обеих сторонах конфликта периодически начинаются дискуссии о «допустимости» ограниченного ядерного конфликта.
Пятое. Шестьдесят лет назад уровень взаимного уважения и даже взаимного доверия между лидерами Москвы и Вашингтона был намного выше, чем это наблюдается сегодня. В судьбоносные дни октября 1962 года руководители двух стран исходили из того, что достигнутые договоренности так или иначе будут выполняться. Сегодня такой уверенности нет ни в Кремле, ни в Белом доме. Более того, на обеих сторонах конфликта, судя по всему, полностью убеждены в том, что противник находится в состоянии глубокого и необратимого упадка, а потому любые стратегические договоренности с ним имеют мало смысла.
Шестое. В период Карибского кризиса продолжали работать линии коммуникации: советский посол в Вашингтоне Анатолий Добрынин многократно встречался с Робертом Кеннеди, а также сохранял постоянные личные контакты с государственным секретарем Дином Раском. Российскому послу в Вашингтоне Анатолию Антонову остается только мечтать о таком доступе к высшим должностным лицам США. А новый американский посол в России Линн Трейси вообще пока не доехала до Москвы, и даже неизвестно, когда она наконец объявится в Спасо-Хаусе.
Седьмое. Оба главных действующих лица Карибского кризиса — Никита Хрущев и Джон Кеннеди — лично испытали все ужасы и тяготы Второй мировой войны, пройдя ее практически от начала и до конца в Европе (Хрущев) и на Тихом океане (Кеннеди). Владимир Путин и Джозеф Байден принадлежат уже к послевоенному поколению. Хотя президент Байден родился в 1942-м, он едва ли что-то помнит о военных годах, и навряд ли 46-й президент США способен представить себе последствия нового мирового конфликта столь же ярко, как 35-й хозяин Белого дома.
Однако при всех различиях двух ситуаций по-прежнему остаются вполне актуальными слова Джона Кеннеди, сказанные им в Американском университете 10 июня 1963 года, через полгода после того, как двум сверхдержавам удалось отступить от края ядерной пропасти: «Самое главное состоит в том, чтобы, защищая свои жизненно важные интересы, ядерные державы не допускали такого формата противоборства, который ставит противника перед выбором между унизительным отступлением и ядерной войной. Выбирать подобный формат в ядерный век было бы свидетельством полного банкротства нашей политики или же проявлением коллективного бессознательного стремления к гибели всего мира».
Лучше, пожалуй, и не скажешь.
Автор — эксперт клуба «Валдай», генеральный директор Российского совета по международным делам
Эксперт примет участие в XIX ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» «Мир после гегемонии: справедливость и безопасность для всех», которое пройдет 24–27 октября в Москве
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
