Зашли издалека: отстающим школьникам предлагают помогать дистанционно
В Якутии завершили образовательный эксперимент, в рамках которого со школьниками, отстающими от программы, занимались столичные преподаватели. Занятия проходили на протяжении прошедшего учебного года, при этом контрольный срез знаний показал, что большую часть детей — участников эксперимента за это время удалось вывести из группы риска, существенно повысив уровень их знаний, следует из предварительных результатов проекта, с которыми ознакомились «Известия». Участники эксперимента рассчитывают, что успех такой прицельной работы в дистанционном формате позволит использовать аналогичную методологию в любом из удаленных регионов, привлекая педагогов «со стороны» для работы с отстающими учениками. В том числе для того, чтобы подготовить их к среднему профессиональному образованию. Подробнее о новом формате — в материале.
Полноценная экосистема
Эксперимент состоялся в рамках первого федерального пилотного проекта социального воздействия «Повышение образовательных результатов учащихся Республики Саха (Якутия)», который реализуется с 2019 года.
Для участия в нем были отобраны 60 учеников 9–11-х классов из Хангаласского улуса Якутии, знания которых по русскому языку и математике были ниже базового уровня, срез знаний учащихся и отбор участников эксперимента проводили специалисты НИУ ВШЭ. На протяжении учебного года — с осени 2021-го по весну 2022-го — со школьниками дистанционно занимались преподаватели из Москвы.
Дополнительно к занятиям в школе участников еженедельно ждали два дистанционных урока по 45 минут в составе нескольких групп, с перерывами на каникулы, для того чтобы помочь им повысить уровень знаний и таким образом выйти из группы риска.
Оператором проекта социального воздействия в сфере образования является государственная корпорация ВЭБ.РФ. Заказчиком проекта выступило министерство образования и науки Республики Саха (Якутия), исполнителем — Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики».
— Проект поможет создать условия для профессионального роста и формирования современных компетенций у педагогов и руководителей школ, трансформированы организационно-управленческие механизмы для повышения продуктивности и индивидуализации образовательного процесса, выстроить полноценную образовательную экосистему Хангаласского улуса, — отмечают в НИУ ВШЭ.
Новый для России формат предполагает, что средства на реализацию проектов, связанных с социальной сферой, выделяются не из бюджета региона, а из средств стороннего инвестора — в данном случае им стал Фонд развития Арктики и Дальнего Востока (ФРДВ), пояснил «Известиям» руководитель проекта со стороны НИУ ВШЭ, директор Института образования Сергей Косарецкий. В дальнейшем, если поставленные цели будут достигнуты, затраты будут возмещены инвестору из средств бюджета с «небольшой маржой».
— Таким образом, регионы оказываются застрахованы от неудач при реализации проекта, потому что бывает много проектов, которые в итоге «не взлетают», — отметил он.
На старте закладываются максимально конкретные показатели улучшения социальной сферы, которые должны быть достигнуты для того, чтобы проект считался успешно завершенным, подчеркивает Сергей Косарецкий.
Состоявшийся в рамках проекта эксперимент по дистанционной работе с отстающими школьниками стал первой образовательной инициативой, направленной на поддержку слабых учеников с низким уровнем знаний и мотивации, реализованной в рамках пилотного проекта социального воздействия, подчеркивают организаторы.
Непосредственно работа с детьми в рамках этого проекта проходила на платформе образовательной компании Maximum Education с привлечением ее педагогов.
Предпосылками для реализации проекта стали пандемия и последовавшее за ней понижение образовательных результатов, пояснили в компании. Тогда тотальный переход в онлайн во время пандемии и неравномерность качества онлайн-преподавания привели к снижению результатов «определенных групп учеников», отметили в компании.
В то же время во время пандемии активнее осваивались цифровые образовательные сервисы и появлялись новые форматы, связанные с ними. Так, компания получила опыт поддержки учеников во время пандемии на базе соцсети «ВКонтакте», однако тогда у педагогов «не было возможности влиять в достаточной мере на вовлеченность каждого», уточнили в компании.
В итоге в основу эксперимента в Хангалусском улусе легли разработки, основанные на изучении моделей поддержки, реализованных во многих странах во время и после пандемии, в том числе «цифровой репетитор» МЭШ. Они были использованы для поиска собственной модели, которая позволила отказаться от традиционного в таких случаях формата тьюторинга, который предполагает индивидуальную работу, существенно оптимизировав таким образом ресурсы.
По предварительным данным, которые сейчас должны перепроверить независимые эксперты, все поставленные в этом случае задачи были выполнены, в том числе с превышением изначально заложенных показателей, отмечает Сергей Косарецкий. Официально данные проверки должны быть обнародованы к сентябрю, ожидает он.
«Испытание на стойкость»
Всего в ходе работы было проведено два среза знаний — осенью 2021-го и весной 2022-го. По результатам эти исследований, ученики, принимавшие участие в проекте, показали «значимый прогресс по сравнению с контрольной группой», которая не принимала участие в предусмотренных дополнительных занятиях.
— По результатам проекта ученики, входящие в экспериментальную группу, показали значительный рост уровня успеваемости. По данным среза знаний по математике количество учеников с уровнем успеваемости ниже базового сократилось с 97 до 17%, количество учеников с базовым уровнем знаний выросло с 3 до 70%, количество учеников с уровнем знаний выше базового выросло с 0 до 13%, — следует из результатов, с которыми ознакомились «Известия».
Срез знаний по русскому языку выявил, что в экспериментальной группе количество учеников с уровнем успеваемости ниже базового сократилось с 96 до 71%, количество учеников с уровнем знаний выше базового выросло с 4 до 19%.
Полученные данные говорят о том, что дистанционное обучение может быть эффективным в работе с отдельными группами учеников, которые нуждаются в дополнительной поддержке, а значит, может реализовываться в разных регионах России.
Наиболее значимыми факторами организаторы считают высокий уровень личного взаимодействия с учениками — в частности, в рамках дополнительных занятий ученики в обязательном порядке занимались с включенными камерами, кроме того, работа в рамках проекта подразумевала проведение периодических личных бесед с учениками, а также формат подачи материала: материал подавался не в формате лекций, а в форме диалога.
Существенную роль также играет степень вовлеченности и самодисциплины со стороны педагога, следует из материалов исследования.
Так, работа в рамках проекта «была непростой с самого начала», рассказала «Известиям» преподаватель русского языка Maximum Education Алина Кустова. Во многом участие в эксперименте стало, по ее словам, «испытанием на стойкость» как для нее, так и для учеников.
— На этапе первого общения и знакомства ребята показывали недоверие ко всему процессу: они не понимали, чего от них хотят, зачем им это вообще надо. Некоторые даже не знали, что их записали на курсы, — говорит она. — Это приводило к игнорированию и даже добавлению в черный список, однако со временем удалось «перенастроить» их на менее негативную волну.
Одной из основных задач на этом этапе стала выработка терпения для того, чтобы не усугубить ситуацию, а, напротив, постепенно вовлечь их в процесс. При этом в целом речь шла об «обычных школьниках со своими интересами, целями, проблемами и переживаниями», говорит Кустова.
Позитивными назвала школьников, привлеченных к участию в проекте, педагог по математике, принимавшая участие в проекте, Арина Титова.
— Они всегда были на занятиях в хорошем и бодром настроении, не боялись отвечать и задавать вопросы. Возможно, они не так сильно переживали и «грузились» из-за экзаменов, как другие мои ученики, многие из которых очень уставали от репетиторов и постоянной подготовки, — рассказывает она.
Одним из преимуществ такого формата работы является тот факт, что дети для участия в нем разбиты на группы по уровню знаний, что помогло «выровнять» общий темп работы внутри группы, считает преподаватель русского языка Мария Тюхова.
— Не возникало таких ситуаций, в которых более сильным ученикам становилось скучно, пока более слабые догоняют, — мы сообща терпеливо и упорно работали надо всеми необходимыми задачами, не торопясь бежать к более сложному, пока по кирпичикам не разберем все простые элементы, — говорит она.
Комментируя опыт работы с детьми из другого — удаленного — региона, педагоги также отметили специфику разницы во времени, а также владение детьми собственным, родным языком, незнакомым преподавателю, на который они могли переходить, в частности, во время решения задач.
— Я уже работала с учениками, которые живут в другом часовом поясе, но обычно это был небольшой процент из общей группы. В случае с ребятами из Якутии казалось, что я из какого-то другого мира, в котором время течет по-другому: у них уже прошло полдня, а я по привычке желаю им доброго утра, — отметила Арина Титова.
При этом педагоги отметили высокий уровень взаимодействия учеников между собой и готовность более активных учеников помогать с решением технических вопросов тем, кому они давались труднее.
С прицелом на любой субъект
Высокий результат, который дети показали в ходе итоговых тестирований, говорит об эффективности дистанционного формата при решении таких образовательных задач, это значит, что потенциальная площадь распространения проекта — любой субъект и регион РФ с доступом к широкополосному интернету, считают авторы эксперимента.
Проблема работы с отстающими детьми остается одной из наиболее «универсальных, вечных и актуальных» не только в России, но и в мире, отмечает Сергей Косарецкий.
— Да, в разных регионах она присутствует в разных масштабах, но она есть везде. Поэтому ставка на решение этой проблемы, она оправданна. На эту проблему обращают внимание во всем мире, потому что это в первую очередь вопрос о будущем этих детей, это влияет на их социальную и профессиональную траектории, — отмечает он.
Так, сокращение числа детей, которые остаются «позади» школьной программы, в перспективе позволяет снизить нагрузку на систему здравоохранения или пенитенциарную систему, что, в свою очередь, важно для экономики страны, рассуждает эксперт.
В работе с такими категориями учеников по-настоящему значимый эффект может дать только партнерство государства с частными компаниями, считает глава Maximum Education Михаил Мягков. Такие проекты, по его словам, особенно активно стали развиваться во время пандемии.
Фокус на поддержке отстающих детей, по его мнению, отчасти коррелирует с фокусом государства на развитии среднего профессионального образования.
— Не для всех профессий необходимо высшее образование, экономике и разным отраслям нужны разные кадры. Но и для развития СПО нужно, чтобы дети после 9-го класса выходили не с баллами по нижней границе, — отмечает он.
Однако прицельная работа с отстающими учениками требует дополнительного времени и усилий от педагогов, ресурсов на это в образовательных учреждениях может не быть.
В этом случае взаимодействие с частным сектором в том числе позволит задействовать имеющиеся там кадры, технологии и методологию для того, чтобы создавать «большие и контролируемые системы», уверен собеседник издания.
