Дело в шляпе: как Харрисон Форд стал эталоном американского упрямства
Харрисон Форд, бросивший изучение философии ради непредсказуемой и ненадежной актерской профессии, в итоге не прогадал. В его фильмографии — не только самые кассовые фильмы в истории Голливуда, но и самые знаковые, архетипические персонажи, которые могут считаться эмблемой американской энергичности, предприимчивости и принципиальности. Это и космический пилот с пиратскими замашками Хан Соло в «Звездных войнах», и любящий приключения профессор археологии в четырех фильмах франшизы об Индиане Джонсе, и придуманный писателем Томом Клэнси аналитик ЦРУ и будущий президент Джек Райан. Впрочем, для многих поклонников любимым остается персонаж Форда из фильма «Беглец», несправедливо осужденный к смертной казни врач Ричард Кимбл, сумевший отстоять и свою жизнь, и свою честь в неравной схватке с негодяями. Сегодня, 13 июля, актеру исполняется 80 лет — «Известия» вспоминают творческую биографию самого интеллигентного из героев боевиков.
Охотник за удачей
Во втором фильме об археологе-авантюристе, не расстающемся с кнутом и шляпой, «Индиана Джонс и храм судьбы», снятом Стивеном Спилбергом в 1984 году, герой Харрисона Форда формулирует свое нехитрое жизненное кредо: Fortune and glory («Удача и слава»). К этому моменту актер, прославившийся после первого фильма эпопеи «Звездные войны» («Эпизод IV: Новая надежда»), уже мог считать этот девиз и своим собственным, хотя его погоня за удачей и славой растянулась более чем на 10 лет. Окончив школу в 1960-м и поступив в Рипон-колледж в штате Висконсин, Харрисон Форд не столько учился, сколько занимался наблюдениями за повадками профессоров. Впоследствии это пригодилось для роли Индианы Джонса, который все-таки должен демонстрировать не только прекрасную физическую форму (все свои трюки Форд выполняет сам), но и интеллект.
Харрисон Форд в роли Хан Соло в фильме «Звездные войны»
Решив, что четырех лет, проведенных на кафедре философии, достаточно, Форд бросил учебу и поступил в театр, работавший в деревне Уильямс-Бей (на сцене начинающий актер впервые появился в постановке «Трехгрошовой оперы» Бертольда Брехта), а год спустя по предложению своего преподавателя актерского мастерства переехал в Лос-Анджелес. Однако покорить Голливуд Форду удалось сначала в качестве плотника: именно это ремесло более 10 лет было его основным источником средств к существованию, прежде чем актерская фортуна повернулась к нему лицом. В первом фильме, где Форду удалось сняться, криминальной комедии «Смертельный жар на карусели», он даже не указан в титрах, а его гонорар за микроскопическую роль посыльного составил $150. Надежда если не заработать, но хотя бы немного повысить свой актерский статус забрезжила на таком престижном, хотя и кассово провальном проекте, как социальная драма Микеланджело Антониони «Забриски-пойнт», но все эпизоды с участием Харрисона Форда в роли сотрудника аэропорта были безжалостно вырезаны взыскательным европейским автором.
Гонки по вертикали
Пожалуй, наиболее удачным из ранних экранных появлений Форда можно считать его небольшую роль в молодежной комедии взросления «Американские граффити» Джорджа Лукаса 1973 года. Из довольно скромного экранного времени, отпущенного ему сценарием, актер выжимает все, что можно, и давит на газ, почти как его герой — самодовольный и высокомерный гонщик, бросающий вызов главному герою. Персонаж Форда, про которого завистники говорят «он очень быстрый, но глупый», просто лучится на экране тем самым великолепным нахальством, которое так украшает и Хана Соло, и Индиану Джонса, и бывшего военного летчика Джеймса Маршалла, оказавшегося у штурвала всей Америки в боевике Вольфганга Петерсена «Самолет президента». В «Американских граффити» Форд сам придумал облик своего персонажа, где главным смысловым акцентом становится светлая ковбойская шляпа, такая же огромная, как самолюбие ее обладателя. Отдельный комический штрих Форд добавил к характеру героя, когда, выбираясь из перевернувшегося и загоревшегося «шевроле», он бережно прижимает к груди свою шляпу, за которую переживает явно больше, чем за девушку на пассажирском сиденье.
В роли Боба Фалфа в «Американских граффити»
Больше всего на свете любящий выпендриваться и кидать понты гонщик Боб Фалфа в «Американских граффити» стал, в сущности, репетицией, разминкой перед Ханом Соло, где свое фирменное выражение лица, словно говорящее «как же вы мне все надоели», Харрисон Форд довел практически до совершенства. Роль Хана Соло чуть не ускользнула от него, потому что режиссер Джордж Лукас не хотел использовать тех же актеров, что и в «Американских граффити», а набирал для «Звездных войн» абсолютно новый, нигде не засвеченный состав исполнителей. Однако Форд совершенно случайно подвернулся Лукасу, потому что выполнял свой очередной плотницкий заказ, обстругивая двери как раз того павильона киностудии, где шел кастинг. Сначала режиссер позвал Форда просто почитать реплики, чтобы помочь актерам, пробовавшимся на «Эпизод IV: Новая надежда», но постепенно выяснилось, что нахальные фразы Хана Соло: «Я получаю приказы только от одного человека, и этот человек — я» из уст Харрисона Форда звучат естественнее и органичнее, чем у кого бы то ни было.
Живет такой парень
Внезапный успех «Звездных войн», обрушившийся на артистов, до этого никому не известных, отчасти сделал их заложниками своих ролей. Тем не менее в длинной биографии Харрисона Форда были режиссеры, позволявшие ему играть и возможных в нашей реальности людей, а не только таких сказочных, мифологических персонажей, как Хан Соло и Индиана Джонс. Одним из таких режиссеров, которым было интересно проявить «темную», более зловещую сторону актерской индивидуальности Форда, был Алан Пакула, снявший его в психологической драме «Презумпция невиновности», где работа актера гораздо тоньше и сложнее, чем просто демонстрация силы. Тут его герой, окружной прокурор, обвиняемый в убийстве любовницы, иллюстрирует поговорку «В тихом омуте черти водятся»: он словно сам не знает, на что он способен и в какой момент может слететь с катушек.
В фильме «Индиана Джонс и последний крестовый поход»
Вероятно, из-за этой редкой, но соблазнительной для любого артиста возможности сыграть человека, находящегося на грани безумия, своим самым любимым фильмом Харрисон Форд называет не слишком популярный у массового зрителя «Берег москитов» (1986) Питера Уира, где актер преображается внешне и трансформируется внутренне довольно радикально. В начале фильма Форд вроде бы снова надевает привычную маску супермена, который не верит ни в какую силу, кроме своей собственной, и пытается бросить дерзкий вызов всей цивилизации, задумав построить в джунглях «идеальную Америку» в масштабах отдельно взятой семьи.
«Берег москитов» принес Форду номинацию на «Золотой глобус», да и вообще сотрудничество с австралийцем Питером Уиром оказалось плодотворным для актера в плане наград и номинаций, которых у него на удивление мало. Единственный раз, когда он выдвигался на «Оскар», — за драму того же Уира «Свидетель», вышедшую годом раньше, чем «Берег москитов». В «Свидетеле» Харрисон Форд в роли полицейского, вынужденного скрываться от мафии в общине амишей, включает свое сексуальное обаяние на полную мощность и обезоруживает противника с помощью одного лишь перекошенного от гнева лица. В отличие от обласканного критиками «Свидетеля» столь же интересному с актерской точки зрения «Берегу москитов» повезло значительно меньше. Публика, привыкшая, что Хан Соло и Индиана Джонс всегда побеждают, не захотела видеть, как герой любимого актера терпит крах, да еще и позволяет себе антиамериканские высказывания. Так что Харрисону Форду ничего не остается, как отметить свой юбилей участием в пятом фильме франшизы об Индиане Джонсе (он уже твердо обещал это, заявив журналистам, что Индиана Джонс умрет вместе с ним): пусть голова его теперь совсем седа, знаменитая шляпа, хоть и помятая в разнообразных переделках, сидит на ней по-прежнему лихо и эффектно.
