Разброс в экспертных оценках последствий вхождения Финляндии и Швеции в НАТО весьма широк — от успокоительных заверений в том, что никаких особо опасных для Москвы тенденций на севере Европы на данный момент не наблюдается, до апокалиптических предсказаний того, как осмелевшая Финляндия начнет претендовать на российский Выборг или даже на всю Карелию и часть Мурманской области, а новое поколение субмарин «русофобской» Швеции станет полностью контролировать акваторию Балтики вплоть до Усть-Луги и дельты Невы.
Некоторые эксперты полагают, что Швеция и особенно Финляндия будут оказывать сдерживающее воздействие на подходы НАТО к России и смогут уравновесить гораздо более радикальные подходы стран на южном берегу Балтийского моря, другие считают, что влияние Таллина, Риги, Вильнюса и Варшавы неизбежно приведут к усилению ястребов в Хельсинки и Стокгольме.
Однако, оставляя в стороне произвольные предположения, надо признать: пока никто толком не знает, как именно будет меняться геостратегическая ситуация на северном фланге НАТО и какие конкретные новые вызовы возникнут для нашей страны в связи с этими изменениями. В любом случае перемены грядут и они не ограничатся Балтийским морем, российско-финляндской границей и Арктическим регионом.
Уже сейчас можно с уверенностью сказать, что изменение статуса двух уже бывших внеблоковых стран Европы — наглядное проявление обозначившейся в последние годы тенденции к консолидации условного коллективного Запада. Российская военная спецоперация на территории Украины, несомненно, стала важнейшим катализатором этой консолидации, спровоцировав беспрецедентно широкий набор экономических и иных санкций, невиданные ранее в истории потоки военной и экономической помощи Киеву, тщательно спланированное и хорошо координируемое давление на Москву в международных организациях и так далее. Действия России в том числе подтолкнули Хельсинки и Стокгольм к пересмотру статуса своих стран в европейской и мировой политике.
Вместе с тем присоединение Финляндии и Швеции к НАТО — не первые проявления консолидации Запада. Еще раньше произошло создание нового трехстороннего военно-политического союза AUKUS, прилагались усилия по институционализации четырехстороннего индо-тихоокеанского диалога QUAD, наблюдались небезуспешные попытки добиться преодоления острых разногласий между США и ЕС по торговым вопросам и стремление вдохнуть новую жизнь в «Группу семи», и не только. На этом фоне подключение Хельсинки и Стокгольма к Североатлантическому альянсу выглядит своевременным и логичным: по составу своих членов НАТО и Евросоюз все больше совпадают друг с другом, возможности оперативной координации деятельности двух организаций возрастают, а планы ЕС по достижению значимой «стратегической автономии» от США вновь откладываются на неопределенное будущее.
Как представляется, в основе этой объединительной тенденции лежат растущая неуверенность коллективного Запада в своем будущем и банальный страх западных элит перед общими вызовами и угрозами. Список этих вызовов и угроз можно продолжать почти до бесконечности. Это неудержимый рост экономической мощи и международного влияния Китая. Политика России. Умножение региональных кризисов, не имеющих очевидных решений. Перспективы распространения ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения. Сохраняющийся потенциал международного терроризма. Рост волатильности мировой экономики и финансов. Практически неизбежные изменения глобального климата. Угроза нового масштабного миграционного кризиса. Вероятный очередной всплеск правого, как, впрочем, и левого, популизма в самих западных странах. Возможность нового трансатлантического раскола. И так далее.
Страх перед непредвиденным и до сих пор не вполне осмысленным настоящим, перед неясным и все более зловещим будущим парализует сознание, включает в действие архаичные инстинкты и рефлексы, заставляя страны западного мира искать спасения в объединении. Вновь обретенная сплоченность порождает ощущение защищенности, безопасности, силы и даже исторической правоты. При появлении на горизонте опасных хищников птицы собираются в большие стаи, рыбы образуют огромные косяки, антилопы сбиваются в многотысячные стада.
Насколько можно судить, поспешные решения Финляндии и Швеции о вступлении в НАТО были продиктованы этими глубокими и, скажем прямо, не полностью безосновательными страхами и опасениями. Если миру в целом и Западу в частности предстоят трудные времена, то политически близким странам лучше держаться вместе, чем пытаться спастись в одиночку.
Происходящее укрепление западного единства, насколько можно судить, представляет собой долгосрочный процесс, который с неизбежностью растянется как минимум на несколько лет и существенно повлияет на складывающуюся международную систему. Картина консолидированного Запада плохо совмещается с представлениями о многополюсном (полицентричном) мире, поскольку в зрелом многополюсном мире США, Евросоюз, Япония и другие ведущие западные страны и их объединения должны выступать в качестве независимых или хотя бы автономных центров силы, находящихся в динамическом равновесии друг с другом.
Но консолидация Запада совсем не обязательно приведет и к возрождению классической биполярности по оси «Запад — не-Запад», так как многие ведущие страны глобального Юга (Индия, Бразилия, Нигерия, Саудовская Аравия и прочие) пока совсем не готовы позиционировать себя в составе противостоящего Западу не-Запада. Потенциальное сплочение «не-Запада» вокруг Китая или России — дело явно не самой ближайшей перспективы, да и к тому же у консолидированного Запада сохраняется множество разнообразных возможностей эффективно противодействовать этому процессу.
По всей видимости, на протяжении нескольких лет России придется строить свою внешнюю политику в международной среде, которую можно условно обозначить как «асимметричную биполярность». В этой среде объединенному Западу будет противостоять в разных формах и с разной степенью последовательности лишь часть незападного мира, притом что остальная часть незападного мира попытается в максимальной мере остаться в стороне от этого назревающего противостояния.
C этой точки зрения для России очень важно избежать соблазна строить свою политику на основе принципа «кто не с нами, тот против нас». Учитывая складывающуюся в мире расстановку сил, попытки формирования широких стратегических антизападных альянсов и союзов могут оказаться не слишком эффективными и даже контрпродуктивными. Более перспективным представляется акцент на формировании ситуативных коалиций вокруг конкретных задач, решение которых представляет интерес для максимально широкого круга потенциальных участников. Только по прошествии длительного времени из некоторых ситуативных коалиций могут вырасти устойчивые союзы. Иными словами, стратегическое терпение должно стать одной из неотъемлемых особенностей российской внешней политики.
Автор — эксперт клуба «Валдай», генеральный директор Российского совета по международным делам
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
