«В начале сезона я не был готов к требованиям немецкого футбола»
Подписание вратарем Андреем Луневым контракта с леверкузенским «Байером» год назад стало одной из главных сенсаций межсезонья. Российские футболисты в последние 10 лет редко уезжали в топ-лиги Европы. Но трехкратный чемпион страны в составе петербургского «Зенита» и на тот момент голкипер сборной России перешел в клуб, который по итогам сезона стал третьим в чемпионате Германии и попал в Лигу чемпионов.
Весь год 30-летний Лунев был запасным лидера команды, вратаря сборной Финляндии Лукаше Градецки. В прошедшем сезоне Андрей провел всего два официальных матча, но продолжает бороться за место в основе. В интервью «Известиям» он рассказал о жизни в Германии, конкуренции с Градецки, сорванном дебюте в бундеслиге, объяснил, почему помогал украинским беженцам, поделился мнением об Артеме Дзюбе, успехах и неудачах «Зенита».
«Мог поменять клуб, но «Байер» не отпустил»
— Зимой, когда из-за ковида выбыл Лукаш Градецки, вы могли дебютировать в бундеслиге, но получили травму. Будь вы здоровы и сыграй в тот момент, могли бы зацепиться за место в основе?
— Кто знает. Сейчас об этом говорить сложно и, в принципе, уже бессмысленно. Надо смотреть в будущее и работать. Но в любом случае мне было жутко обидно. Я ждал этого шанса. И тут раз — у меня травма, и сразу же Градецки заболел. Фантастика! Хотя «Байеру» это не помешало выиграть в Дортмунде у «Боруссии» 5:2. Наш молодой вратарь Леннарт Грилль хорошо сыграл.
— За последний год не возникало мысли сменить клуб, поехать куда-нибудь в аренду?
— Был период, особенно в момент травмы и после нее, когда понимал, что прямо сейчас получить шанс будет трудно. Такие мысли возникали еще до травмы, зимой. Перед началом сезона Градецки сделали капитаном команды. И стало понятно, что шансы выиграть у него конкуренцию появятся только при определенных обстоятельствах — травме, дисквалификации или серии каких-то неудачных матчей. Это при том, что Лукаш — футболист очень высокого уровня. Иначе бы не провел семь полных сезонов в Германии.
В общем, с появлением у Градецки капитанской повязки моя задача усложнилась. Особенно непросто привыкнуть к этому, когда приходишь из клуба, где постоянно играл. Роль запасного не очень приятна, хотя сам уровень футбола и тренировочного процесса позволяет развиваться даже тогда, когда не выступаешь в официальных матчах. И хочется сделать все возможное, чтобы заслужить шанс сыграть в бундеслиге, показать себя, добиться еще одного шанса, если не в чемпионате, то в Кубке Германии или Лиге Европы. Стремишься дать пищу для размышлений тренерскому штабу, доказать свое право на место в основном составе.
Надо делать все, чтобы в команде понимали: в случае чего я смогу безболезненно заменить Лукаша. Так что есть желание остаться в Германии с учетом уровня футбола и проявить себя по максимуму.
— А не пытались поискать в той же Германии команду послабее, но с твердым местом в основе?
— Мы разговаривали на тему возможной аренды с руководством — я и мой представитель Антон Смирнов. Зимой такие варианты были. В другом европейском чемпионате. Но «Байер» не отпустил. Нам сказали, что рассчитывают на меня. Сказали конкурировать дальше, работать в том же духе, с тем же рвением, ждать шанса. В общем, вполне очевидные вещи. Договорились, что вернемся к этому разговору летом.
Дальше, как вы знаете, была травма. В последнем туре я сыграл против «Фрайбурга», мы одержали красивую трудовую победу, и пришло понимание: хочется остаться на этом уровне, засучить рукава и работать, тем более впереди Лига чемпионов. Хочется побороться за шанс и там. Хочется показать руководству, что достоин быть первым. В начале сезона я не был готов к футболу «Байера», к требованиям немецкого футбола в принципе. А когда стал готов, получил травму. Так бывает, это футбол.
— Грилль — опасный конкурент за роль второго после Градецки?
— Насколько я знаю, на ближайший сезон Грилля отдали в аренду берлинскому «Униону». Когда я пришел в клуб прошлым летом, его отправили в аренду в Норвегию. Зимой, когда там закончился сезон (чемпионат Норвегии проходит по системе «весна-осень». — «Известия»), он вернулся к нам. И его должны были то ли продавать, то ли отправить в очередную аренду. Но за два-три дня до того, как он должен был уезжать, я получил травму. Получилось так, что его вынужденно оставили, и он сыграл матч в Дортмунде. Хороший перспективный парень. Думаю, абы кого в «Байере» не стали бы покупать. Когда я восстановился после травмы и начал тренироваться в общей группе, мне пришлось вновь доказывать свою состоятельность.
— Что нового вы увидели для себя в требованиях к вратарям в Германии по сравнению с Россией?
— Обширнее функционал. У нас в России так: лови свое, ногами попроще. В Германии «ловить свое» недостаточно. Вратарь там должен не просто защищать ворота и пытаться отбить мяч, но и быть помощником полевым игрокам. И играть ногами так, чтобы начинать атаки, участвовать в их построении, организовывать выход команды из-под прессинга.
Все отрабатывается на тренировках, моделируются моменты. И это расширяет границы понимания футбола. Когда следил за бундеслигой по телевизору, замечал это. Но только изнутри понял, насколько все у них отработано. Все это следствие революции, которую совершил Нойер 10 лет назад. Сейчас это в Германии повсеместно.
У меня было понимание, с чем я столкнусь, но на практике в начальный период оказался не совсем к этому готов. Адаптация была непростой, но сейчас завершилась, и я чувствую себя отлично.
— Как часто общались с легендами «Байера» — недавно ушедшим с должности управляющего директора Руди Феллером и спортивным директором Симоном Рольфесом?
— Регулярно. Они постоянно на базе — Феллер, Рольфес, Штефан Кисслинг (координатор департамента первой команды «Байера». — «Известия»). С Рольфесом мы особенно плотно общались, поскольку он тоже прошел ровно через ту же травму, что была у меня. Поддерживал, давал советы в плане реабилитации. Вообще надо отметить, что на протяжении всего сезона руководство меня всегда поддерживало и относилось очень хорошо, за что им отдельное спасибо.
«Еврокубки — главный критерий»
— «Зенит» взял четвертое подряд чемпионство. Как человек, имеющий прямое отношение к трем предыдущим, можете объяснить, за счет чего такого превосходство?
— Квалификация футболистов. Очевидно, что они сильнее, чем у остальных команд в РПЛ. Не в обиду другим.
— Каков вклад Сергея Семака и его штаба? Можно сказать, что неудачи в еврокубках обнуляют их национальные трофеи?
— С таким бюджетом, традициями и составом, как у «Зенита», он всегда обязан бороться за высшие места во внутреннем чемпионате. То, что в последние годы не лучшие времена у конкурентов, тоже нужно учитывать. Но вспомните тот «Зенит», который был до Семака. С тем же бюджетом. Когда там были главными тренерами Виллаш-Боаш, Луческу, Манчини. Тогда команда не всегда становилась чемпионом. Поэтому тренерский фактор тоже важен. Нельзя говорить, что эти четыре золота выиграли только футболисты. Заслуга Сергея Богдановича и тренерского штаба в этом есть.
У тебя есть суперкоманда, но ты ее можешь «распустить». И футболисты будут выходить на поле вполноги. Задачи тренера их — мотивировать, следить за тем, чтобы все были в форме и максимально настроены. Но лично для меня показательный момент — это еврокубки, где более конкурентная среда.
— Почему итоговый результат в сезоне при Роберто Манчини получился провальным?
— Проблемы начались с того момента, как умер Константин Сарсания. После этого внутри команды начались какие-то непонятные вещи. Константин Сергеевич, царствие ему небесное, наверное, обеспечивал своеобразную химию между командой, руководством и тренерским штабом. Механизм работал. Громких скандалов, влияющих на атмосферу в коллективе и результаты, не происходило. Честно говоря, у меня тогда даже сомнений не было, что мы с огромным отрывом закончим тот чемпионат на первом месте. А по факту получилось так, как получилось. А после смерти Сарсания начались скандалы.
— Вы про конфликты Манчини с Артемом Дзюбой и Олегом Шатовым?
— Это самые яркие моменты. Но их было много, там же целую группу футболистов «отцепили». Жулиано, Мак, Нобоа, Шатов, Дзюба, Анюков. Были вопросы по Жиркову, хотя он время от времени играл. Была ситуация, когда раз — и все поменялось. В команде пропала та самая химия. Это был первый раз, когда она пропала за время моей игры в «Зените», потому что, когда я пришел из «Уфы» при Луческу, была атмосфера, строительство коллектива, часть игроков выделялась своей игрой. При Манчини тоже некоторые, как Кокорин, проводили свои лучшие матчи. У Кокоры так точно был один из лучших отрезков в карьере. Но общая атмосфера после трагедии с Сарсания исчезла.
— Вы удивились тому, как Кокорин через год после выхода из тюрьмы оказался в Италии? Почему у него не получается в «Фиорентине»?
— Я видел Сашу на тренировках в «Зените». И понимаю, что «Фиорентина» для него не потолок. У него был хороший отрезок в «Сочи», когда он сумел собраться после травмы крестообразных связок и тюрьмы. У Кокоры есть игровые качества, которые позволяют ему быть там, где он есть, а, может быть, выше. Но почему Саня не играет, для меня вопрос. Понятно, что в первый период у него были травмы, адаптация, что-то не получалось. Но дальше…
В целом считаю, что по своим качествам Кокора — талант. Как бы к нему ни относилась большая часть аналитиков, блогеров и так далее. Да, могут быть проблемы в чем-то другом, но в футбольном плане мало у кого видел такие качества, как у него.
«В каких-то моментах Дзюба перебарщивал»
— Дзюба пытается трудоустроиться в Европе. Ему это по силам?
— Вполне. Все от него зависит. От того, как он себя покажет. У него есть сильные игровые качества — габариты, умение их использовать, умение играть в короткий футбол. Уверен, в Европе есть команды, где он будет полезен. Дальше уже вопрос к нему, его физическому состоянию, готовности выполнять требования тренерского штаба.
— Вокруг Дзюбы всегда ажиотаж, особенно в период вашей совместной с ним игры за «Зенит» и сборную. Согласно одним инсайдам, он сплачивает команду, разряжает атмосферу своими шутками. Согласно другим, бесит игроков своим юмором и концентрацией внимания на себе. У вас с Артемом какие были отношения?
— У меня лично с ним всякие были отношения. У каждого свое мировоззрение. И свое мнение, как к человеку относиться. Кому-то нравилось, кому-то нет. Кого-то Артем подбешивал, а кого-то нет. Это дело каждого. Так же и с его игрой. Все это дело вкуса. У всех свое понимание юмора. Это нормально, если у человека есть самоирония, когда он может пошутить над другими и над собой. Да, в каких-то моментах Дзюба перебарщивал, как и другой может в каких-то моментах переборщить. К Дзюбе у меня есть уважение как к спортсмену. Очень хорошему спортсмену с сильным характером, который сейчас не присущ молодежи. Может быть, только единицам, но раньше таких людей было больше. А оценивать его поступки не хочу и не буду, потому что не знаю, как сам вел бы себя, окажись в его шкуре.
«Горжусь, что русский. Что бы ни происходило, это моя родина»
— В середине марта вы публично объявили о закрытии своего аккаунта в Instagram (принадлежит Meta, признанной в РФ экстремистской организацией) из-за того, что в этой соцсети разрешили призывы к насилию в отношении российских военных. В Германии была реакция на этот ваш поступок?
— Да, состоялся нормальный рабочий разговор. Я все объяснил, высказался по ситуации, которая, уверен, ненормальная. Привел пример руководству «Байера»: «Давайте представим, что по какому-то поводу будут разрешать призывать убивать немцев. Это нормально?» Руководство сказало: «Андрей, мы тебя понимаем. Ты только это имел в виду?» — «Ну да». На этом разговор был закончен. Он был абсолютно спокойный, даже дружеский. Мне кажется, каждый гражданин своей страны гордится, что он в ней родился и вырос. Я не исключение. Горжусь, что русский. Что бы ни происходило, это моя родина. Независимо от того, какая в стране власть, какой президент, канцлер, король или королева.
— Дистанцируетесь от политики?
— Главы любого государства решают свои задачи. Я в политике несильно разбираюсь. Могу почитать или посмотреть какую-то информацию, услышать что-то от друзей, знакомых и сделать выводы. Но, не зная всей ситуации, нельзя делать выводы. Да, то, что погибают люди, — это как ножом по сердцу. Вот это я точно могу сказать, особенно когда это происходит между Россией и Украиной. Всегда считал, что Россия, Украина, Белоруссия — один народ. Да, территориально нас разделили. И у каждого из нас свои обычаи. Но в целом люди-то одни.
— Какие у вас были эмоции в первые дни всех этих событий?
— Я был травмирован. И две недели практически не спал, смотрел и не мог понять, что происходит. В день по пять часов занимался реабилитацией, остальное время смотрел, что происходит. Созванивался со знакомыми, обсуждал происходящее. Постоянно разная информация. Каждый человек говорил свое.
То, что люди умирают, — и русские, и украинцы, — мне категорически не нравится. Нам говорят одно, им говорят другое. Где правда? Это уже вопрос доверия. Кто-то доверяет телевизору, кто-то — интернету, а кто-то только своим глазам. Если включить критическое мышление, то каждый делает свои выводы. Я не высказываюсь, поскольку не разбираюсь в этом. Но гибель молодых ребят, мирных жителей меня угнетает.
При этом так происходит не только на Украине. Почему-то многие вещи забываются, замалчиваются. Но если посмотреть объективно, то в мире такие вещи много где происходят. Но это так широко не освещается. Сейчас, видимо, выгодно обсуждать только Россию и Украину. Весь мир муссирует только это.
— Вы ощутили на себе русофобию в Германии, о которой много говорят в соцсетях?
— Если судить по себе и своей семье, то мы никакой русофобии на себе не ощущали. От слова «совсем». При этом я езжу по Германии на машине с российскими номерами, так что не заметить мое происхождение не могли.
А после всех событий там был большой приток машин с украинскими номерами. Много стало на площадках украинских детишек с мамами. И никаких проблем. Мы с женой старались помогать приезжим. У нас у самих есть ребенок, и было тяжело смотреть, когда увидел, как живут дети украинских беженцев, приехавших в Германию. Не мог мимо этого пройти. Передавали для детей игрушки, памперсы, одежду. Не напрямую, а через человека из организации, которая занимается помощью и развозит вещи нуждающимся. В общем, помогали, как могли.
